Вадбольский 5 - Юрий Никитин
С третьей стороны стола восседает на стуле с высокой спинкой, как на троне, Ангелина Игнатьевна.
Я бодро прищёлкнул каблуками, сказал с жеребячьей жизнерадостностью:
— Здравия желаю всем присутствующим! Я Юрий Васильевич Вадбольский, если кто меня уже успел забыть!
Военный поднялся, ростом с меня, в плечах даже пошире, переложил чашку в левую, а правую протянул мне.
— Граф Лаперуз!.. Вы с моими детишками уже успели познакомиться. Я обычно в походах, выросли своевольными, особенно Марчелла!
Рукопожатие крепкое, враждебным не выглядит, взгляд внимательный и с тем прищуром, как у людей, которым с конского седла часто приходиться всматриваться в далёкий лес или заросли камыша и стараться понять, не затаился ли там враг?
— Прекрасные дети, — сказал я с чувством. — Вольдемар суров и сдержан, как и надлежит мужчине, а Марчелла — само очарование. Уверен, у вас уже нет отбоя от желающих бросить своё сердце к её ногам!.. Вас моя тётушка пригласила в гости или решила как-то припахать в работе над восстановлением рода Вадбольских?
Он засмеялся, опустился на прежнее место, а я сел в свободное кресло рядом.
— Моя жена, — сказал он, — урождённая графиня Вадбольская. Когда мы поженились, я из простого дворянина стал графом, но Эмилия продолжает руководить всем нашим хозяйством… я уже сказал, из-за постоянных разъездов и походов, я уже и забыл, что такое жизнь без муштры, сражений и жизни в казарме.
Слуга уже принёс и для меня чашку, я благосклонно кивнул, когда он наполнил её до половины, больше рисковать не стоит, варить кофе здесь ещё не научились.
Граф улыбнулся.
— Да, я по просьбе вашей тётушки. Очень уж тревожится, что на ваши плечи обрушились такие обязанности. Вам семнадцать? С виду вы старше, чувствуется порода Вадбольских, вы все крупные, крепкие, быстро берёте быка за рога.
— Забота тётушки понятна, — заверил я. — Вот только стоит учесть, что ничто на мои плечи не обрушилось так уж внезапно. Я прибыл в Петербург без денег и связей, без протекции поступил в Лицей, а это непросто, здесь получаю дивиденды за придуманные мною спички нового типа и некоторые обезболивающие зелья… Так что это я всё взваливал на свои плечи сам и постепенно.
Он кивнул, лицо очень серьёзное, чуть понизил голос:
— А о том, что спасли жизнь великому князю, даже не упоминаете?.. А после того, как удостоились особой благодарности Государя Императора, вы на радостях не стали закатывать пиры, не ударились в разгулы?.. Юноша, что бы вы теперь ни делали, я скажу, что делаете правильно. Так что рад был с вами пообщаться, а сейчас, увы, я в столице проездом, снова на Кавказский фронт…
Он поставил чашку на столешницу, поднялся, протянул ладонь. Обменялись уже прощальным рукопожатием, он поклонился моей родне и быстрым шагом отправился к выходу.
Я выждал, когда за ним закроется дверь, повернулся к Ангелине Игнатьевне.
— Тётушка, что-то у вас осечка за осечкой. Может быть, вам выбрать в мальчики для битья кого-то попроще? К примеру, кошку на кухне начните тиранить…
Она смерила меня негодующим взглядом, а Василий Игнатьевич и Полина Осиповна улыбаются подбадривающе, но помалкивают, тётушка распространяет вокруг себя ауру власти, как Звезда Смерти.
— Ты зарвёшься, — пообещала она зловеще. — Уже наверняка зарвался, только сам ещё не ощутил…
— Тупой, — согласился я. — И голова у меня сплошная кость. Собирайте, тётушка, хоть всемирный съезд Вадбольских я их перецеретелю, все встанут на мою сторону. Ну, не все, но хотя бы лучшая часть, я же лучший! Будьте здоровы, а мне ещё Вавилонскую башню достраивать.
Поклонился ей с иронией, как царице морской, быстрыми шагами вышел из комнаты. Сейчас надо непременно просмотреть бумаги и договоры, их с каждым днём всё больше. Мак-Гилль умен и даже не пытается захапать всё производство, а может просто человек очень порядочный, чего от купца и предпринимателя ожидать просто удивительно, но все документы проходят и через мои руки, что на самом деле для меня нетрудно, чувствую себя как среди детишек, здесь даже не предполагают, какими изощрёнными станут юридические документы очень скоро, а знакомиться с ними начнут ещё в школе!
Проще всего с этим в мире Щели, там всё просто, а вот великосветские приёмы — тут всё наворочено, это для изощрённых взрослых. Не наивные и прямолинейные монстры, а хитрые, изворотливые и прошедшие науку выживания звери, именующие себя людьми.
Именно здесь сожрут и косточек не оставят, и всё это с улыбками и красиво оформленными звуками, называемыми речью.
Встряхнись, Вадбольский!.. Именно сейчас бой, а то, что было, так, ерундишка…
Слева к подъезду дворца подкатил автомобиль Горчакова, я удивился, когда распахнулась дверца, и княжич вышел мне навстречу.
— Ты чего? — спросил он, видя моё удивление. — Мир тесен, все аристократы сталкиваются на таких вот приёмах.
— Тьфу-тьфу, я не аристократ!
Он ухмыльнулся.
— Тебя на вырост, как теленка, приметили, оценили, признали перспективным. Это не значит, что пойдешь наверх без сучка и задоринки, сорваться легко с любой высоты, но сейчас твоя цена растёт. Пойдем, мы чуточку опоздали. Мне можно, я княжич, а тебе ещё не по рангу.
— Щас, — сказал я и взял с соседнего сиденья кобуру с пистолетом, протянул Горчакову.
— Подарок. Ты со мной столько нянчился, даже помогал, хотя больше путался под ногами…
Он взглянул с изумлением.
— Это что, пистолет?
— Револьвер, — пояснил я. — Теперь он твой. Этот револьвер, названный кольтом, был создан двадцать лет назад. В тысяча восемьсот тридцать пятом. И патенты на него получены в Штатах, Англии и во Франции. А сейчас пятьдесят четвёртый, а у нас даже не пистолеты, а древние пистоли.
Он смотрел с жадностью, сказал тихо:
— Красивый.
— Главное, — уточнил я. — Надёжный. Я кое-что подправил, подточил, теперь ни одной осечки!
Он осторожно взял, по-мужски с нежностью покрутил в руке.
— Но это же не секрет, если покажу своему отцу?
Я подумал, кивнул.
— Полковник будет только рад.
Он посмотрел с вопросом в глазах.
— Полковник?
— Полковник Самюэль Кольт. Изобретатель барабанного пистолета, как называют этот револьвер. Покажи отцу, но сможешь ли сказать, что нужно действовать немедленно, а не годами чесать в затылке,
