Объединяй и властвуй! - Алим Онербекович Тыналин
Мы ехали по Аппиевой магистрали, очень хорошо сохранившейся римской дороге шириной почти в два метра, с остатками канав по краям, сделанных из бетона и цемента. Дорога была намеренно чуточку покатой, чтобы вода без проблем стекала с нее и не вредина покрытию.
Когда мы поехали по ней, то войско чувствовало себя прекрасно, потому что передвигаться было одно удовольствие. Сразу видно, что жители Капуи поддерживали дорогу в хорошем состоянии. Видимо, именно поэтому они и не желали, чтобы я добрался до них и их богатств.
— Его наняли жители Капуи и Брундизия, — подтвердил мою догадку Парсаний. — Там тридцать тысяч отборного остготского войска, они ни за что не дадут нам пройти. И да, им очень хорошо заплатили, так что перекупить его не удастся. Они прибыли из Далмации на кораблях около двух недель назад и сошли на берег в Брундизии, а затем скорым маршем двинулись сюда.
Это он тоже сказал в ответ на мое невысказанное, но вполне понятное намерение. Многие знали, как я люблю приобретать себе новых подчиненных.
Мы сидели в моем походном шатре, по-римски он назывался табернакула, чуточку больше, чем обычная офицерская палатка и белого цвета. В шатре было тесно от набившихся сюда командиров легионов, которых я созвал, чтобы послушать их мнение.
Разговаривали в основном дуксы варварских легионов, в то время как командиры легионов новобранцев, еще не нюхавших пороху, удручённо молчали. Эти думали, что идут на войну, как на веселую прогулку и даже не ожидали, что нам встретится враг на территории Италии.
Снаружи шатер освещало жаркое солнце, время было обеденное, в нашем лагере да и в неприятельском тоже начали варить похлебки и раздавать солдатам.
— Жаль, очень жаль, — сказал я, обводя глазами командиров и желая выслушать их мнения. — Приобрести сейчас тридцать тысяч остготских бойцов для меня было бы отлично.
— Какого дьявола они вам сдались, император? — спросил Родул. — Остготы слишком дорого стоят император. Лучше всего навалиться на них всеми силами и согнать с дороги в горы. Они уйдут, а нам даже не придется особо напрягаться. Я уверен, что с ними справятся даже наши новые сырые легионы.
Ишь ты какой, деловой. Ну конечно, для тебя это было бы самым идеальным вариантом. Мы бросим в бой новые необкатанные войска, остготы их разобьют или дрогнут перед их натиском, что очень даже маловероятно, а затем твои дикие войска разобьют остатки.
А у меня опять останется маленькая беспомощная армия. и варвары опять будут диктовать мне, как и где жить и что делать на марше. Более того, они вполне могут взбунтоваться и забрать все те сокровища, что мы получили от Аримина и Рима.
Короче говоря, хитроумный трибун хотел всего и сразу. Нет, так не получится, друг мой.
— Новые легионы еще только получают боевой опыт, — сказал я твердо. — И им предстоит драться только на второй линии атаки. Сразу после вас.
Родул пристально посмотрел на меня, затем на своих соратников. Все они тоже волками глядели на меня.
— А какую он занял оборону? — спросил Флакки, вернее, прогремел на весь лагерь, потому что он привык кричать, а не говорить. — Крепкая ли она?
На этот раз ответил Атальф, все-таки вопрос больше относился к тактике. Поглядев на меня, он вздохнул и сказал:
— Оборона у них очень крепкая. Там дорога проходит через небольшое ущелье, посреди которого стоит вражеское войско. Лобовой атакой его не взять, будут слишком большие потери. Зайти с флангов будет долго и тяжело, скалы там очень неудобные для прохода. Если давать крюк, чтобы обойти его, то придется идти на сотни миль к югу, чтобы добраться до ближайшей хорошей дороги.
— Ну, вот оно что, — сказал Родул. — Я не собираюсь пускать свои войска под нож мясника. Зачем нам идти в лобовую атаку и глупо рисковать своими жизнями? Пусть уж бывшие рабы идут, они же рвались в бой.
— Как ты смеешь заявлять такое? — спросил Нимарк, побелев от гнева. — Если император покажет, мы все обязаны идти вперед, даже на смерть.
Родул и его варварские соратники насмешливо заворчали.
— Ну и иди, глупый мальчишка, если тебе не дороги жизни своих подчиненных, — сказал Родул. — А я обязан думать о том, как бы сохранить жизни моих бойцов.
— Это понятно, что нужно их беречь, но не в такой же ситуации, когда враг стоит пред тобой, — продолжал спорить Нимарк. — Может быть, тогда и вообще следует отказаться от сражения и уйти отсюда, поджав хвост, как шакалы?
— Эй, щенок, кого ты назвал шакалами? — закричал командир герулов и тут у меня в табернакуле начались ругань и оскорбления.
Брань продолжалась целых полчаса, но ни к чему не привела. Единственное, в чем я убедился, так это в том, что варвары по-прежнему не желают мне подчиняться. Если я хочу полностью управлять ими, мне нужно сменить все их руководство и перемешать состав легионов между собой, чтобы они перестали держаться друг за друга по принципу родственной взаимовыручки.
Но сделать это сейчас я тоже не мог. Варвары могли взбунтоваться. Нападать на остготов силами своих новых легионов, состоящих из бывших рабов и преступников, я тоже не мог, они наверняка не выдержат такое нападение и быстро дрогнут. Таким образом, передо мной оказалась почти неразрешимая дилемма.
Вот проклятые капуанцы, дайте только добраться до вас и я вам устрою сладкую жизнь. Они, видимо, прослышали о том, что я собираю налоги с городов, которые посещаю и решили отстоять свою мнимую независимость.
В итоге, после еще одного часа почти бесплодных переговоров мы пришли к кое-какому компромиссу. Нападать решили тремя колоннами, в середине новые легионы новичков, а на флангах варварские войска.
На том и остановились и командиры разошлись готовить войска к атаке. Время как раз близилось к вечеру, дневная жара спала и можно было попробовать сдвинуть остготов с насиженного места.
— Ну и что ты думаешь о том, как пройдет битва? — спросил я Атальфа, оставшегося в табернакуле. — Мы можем победить?
Воин пмял бороду и тяжело вздохнул.
— Очень, будет очень трудно выиграть. У врагов крепкая позиция. Пока мы нападем и будем драться, остготы многих у нас перемелют. Все зависит от варваров. Если они
