Стальной кулак (СИ) - Тыналин Алим
— В Архангельский переулок, — сказал я ему.
Уже по дороге я мысленно начал набрасывать план действий. Первым делом, создать штаб будущего КБ. Нужно подходящее здание, желательно в тихом районе.
Достал записную книжку, начал составлять список специалистов. Профессор Аристархов из МВТУ — он читает лекции по двигателям, но я знаю, что в душе он конструктор. Братья Истомины с их феноменальным чутьем на металл. Лапшин со своими гидравлическими системами…
Впереди был огромный объем работы. Но сейчас, глядя на засыпанный осенними листьями Архангельский переулок, я чувствовал необычайный подъем. Наконец-то мы сможем работать так, как нужно, основательно, без спешки и штурмовщины.
Время есть. Не бесконечное, конечно, но достаточное для создания чего-то по-настоящему стоящего.
Дома я продолжал систематизировать мысли. Нельзя упустить ни одной важной детали. На чистом листе появились первые записи.
Тайная лаборатория в подвале… Величковский, Сорокин, Коробейщиков — это золотой фонд, люди, которым я доверяю безоговорочно. Там уже налажена работа над броней, есть необходимое оборудование. Но для решения новых масштабных задач этого явно недостаточно.
Я перевернул страницу, начал чертить схему. Нужна двухуровневая структура. В тайной лаборатории оставить самые секретные разработки — броню, ключевые узлы, все критически важные исследования. А рядом построить большое официальное КБ для основной массы работ.
Машина свернула в Архангельский переулок. Я посмотрел в окно на знакомые особняки и вдруг понял — вот оно! Пустующая городская усадьба купца Рябушинского. Огромная территория, старые фабричные корпуса, удобное расположение. Можно не только КБ разместить, но и создать полноценный научный центр.
В кабинете я первым делом развернул на столе карту Москвы. Так… От усадьбы до тайной лаборатории всего двадцать минут пешком. Можно организовать подземный ход для безопасного перемещения документов и людей. А старые фабричные цеха легко переоборудовать под испытательные стенды.
Я начал быстро набрасывать план реконструкции. Главное здание усадьбы — под административный корпус и библиотеку. В бывших цехах разместить лаборатории и производственные участки. Построить новый корпус для конструкторских бюро. Отдельное здание для группы нефтепереработки. Гараж для испытаний тягачей…
Зазвонил телефон. Это был Величковский:
— Леонид Иванович, как прошла встреча?
— Все хорошо, Николай Александрович. Нужно будет обсудить некоторые рабочие вопросы. Давайте встретимся завтра в у меня в кабинете.
— Понял вас. В девять?
— Да, и захватите те расчеты, о которых мы говорили.
Я сделал еще несколько пометок в блокноте. Снова зазвонил телефон — Варвара:
— Ну как?
— Полный порядок. Завтра расскажу подробности. Нам предстоит большая работа.
— Значит… — она помедлила, понимая, что по телефону нельзя говорить о деталях.
— Да. Готовься к серьезным переменам. Остальное при встрече.
Я подошел к окну. На улице уже смеркалось, зажигались первые фонари. В голове выстраивалась четкая структура будущего научного центра. Но обсуждать эти планы можно будет только при личной встрече, в безопасном месте.
Впереди была грандиозная работа. Нужно только все правильно организовать, соблюдая все меры предосторожности.
Глава 9
Организация дела
Оставшуюся часть вечера я провел за подробными записями в личном дневнике. Старинные часы пробили полночь, когда я наконец закрыл кожаный переплет. В окно моей спальни в Архангельском переулке доносился приглушенный шум ночной Москвы.
Утром я отправил Степана с записками к Величковскому и остальным членам московской группы. К восьми вечера я отправился в тайную лабораторию.
В подвальном помещении, несмотря на поздний час, кипела работа. Величковский, в неизменном пенсне на черном шнурке, колдовал над микроскопом. Сорокин, худощавый, с воспаленными от недосыпа глазами, что-то быстро записывал в лабораторный журнал.
Коробейщиков, возвышаясь над столом длинной несуразной фигурой в черном сюртуке, разглядывал новые образцы стали. А в дальнем углу Зотов, как обычно, молодой и энергичный, в потертой кожанке, настраивал какой-то прибор.
— Ну что, товарищи, — я разложил на столе привезенные документы. — Ситуация изменилась кардинально. Нам предстоит создать не просто КБ, а целый научно-производственный комплекс.
— Не было бы счастья, да несчастье помогло! — тут же откликнулся Коробейщиков, потирая огромные ручищи.
Величковский снял пенсне, принялся протирать стекла батистовым платком:
— А как же секретность при таком масштабе работ?
— Именно об этом и поговорим, — я развернул схему будущего комплекса. — Наша тайная лаборатория останется центром самых важных разработок. Здесь сосредоточим работу над броней, ключевыми узлами. А рядом построим официальное КБ.
— Дорога появляется под ногами идущего! — снова вставил свою поговорку Коробейщиков.
Зотов подошел ближе, его глаза загорелись при виде схемы:
— А электронные системы управления? Мы с Бонч-Бруевичем как раз разработали новую схему.
— Не беспокойтесь. Для этого будет отдельная лаборатория, — я показал на чертеже. — Нам понадобятся все ваши наработки по автоматике.
Мы склонились над документами.
— Смотрите, — Величковский нагнулся над чертежом, водя по нему длинным пальцем. — Нам нужно минимум пять основных исследовательских отделов. Первый — материаловедение. Это броня, специальные стали, новые сплавы…
— Семь раз отмерь, один отрежь! — вставил Коробейщиков. — Для каждого типа испытаний потребуется отдельная лаборатория.
Я слушал их, отмечая про себя деловой подход. Величковский мыслил как ученый, системно и методично. Его план предусматривал полный цикл исследований, от микроструктуры металла до натурных испытаний.
— Второй отдел — двигатели и трансмиссия, — продолжал профессор. — Третий — ходовая часть. Четвертый — вооружение. Пятый — электронные системы управления.
Сорокин расстелил на столе схему, исписанную мелким убористым почерком:
— Вот здесь я набросал систему взаимодействия. Каждая лаборатория должна иметь защищенный канал связи с центральным хранилищем документации.
— А как же испытательные стенды? — подал голос Зотов. — Для электроники нужны особые условия и экранировка.
— Через тернии к звездам! — Коробейщиков достал из кармана сюртука кусок угля. — Вот смотрите, можно использовать старые подвалы усадьбы. Там стены метровые, хоть танк испытывай!
Я внимательно следил за развернувшейся дискуссией. План постепенно обретал четкие очертания. В голове уже выстраивалась структура управления, от небольших исследовательских групп до крупных отделов.
— А что с производственной базой? — спросил я. — Нам понадобятся мастерские для изготовления опытных образцов.
— Позвольте заметить, — Величковский снял пенсне, — что можно использовать систему малых производственных участков при каждой лаборатории.
— Вот-вот! — подхватил Коробейщиков. — Глаза боятся, а руки делают! Каждому отделу нужен свой опытный цех.
Сорокин быстро вносил пометки в схему:
— Тогда нужно продумать систему снабжения. Материалы, инструменты, измерительные приборы.
Я мысленно прикинул масштаб работ. Получался целый научный городок. Лаборатории, цеха, конструкторские бюро, испытательные стенды… И все это нужно будет координировать, обеспечивая секретность и эффективность работы.
— А самое сложное, — Величковский снова надел пенсне, — организовать взаимодействие между отделами. Чтобы не было дублирования работ, чтобы информация передавалась оперативно.
— Для этого нужен единый центр, — я развернул новый лист. — Здесь, в главном здании усадьбы. Диспетчерская служба, техническая библиотека, зал для совещаний.
— И хороший буфет! — добавил Коробейщиков. — Натощак наука плохо движется.
Все невольно улыбнулись. В этой шутке была доля правды, нам предстояло создать не просто рабочее место, а настоящий дом для сотен исследователей и конструкторов.
