Гражданская кампания - Джек из тени

— Ну.…Даже не знаю — лиса задумалась — а выступление перед дворянским собранием в стельку пьяного виконта считается? При этом половину аристократов ловили, как на охоте, чуть ли не сетями. А потом ты любезно рассказывал, что и как сделаешь с теми, цитирую, «кто замазался вместе с полупокером в ботинках со стразами». Никто ничего не понял, но было страшновато.

— Стыдоба то какая — простонал я в ответ — меня хоть не сильно качало?

— Ну что ты, стоял, как мраморная колонна, слегка полыхая во все стороны — мне кажется, или это было сказано почти с гордостью? — поэтому первые три ряда кресел были пустые.

— Скажи, что это всё и больше ничего не было? — жалобно спрашиваю у сидящей рядом лисы.

— Ой, там по мелочи, ничего интересного — беззаботно махнула рукой Мидори — немного погуляли по городу — из меня вырвался очередной стон — а потом вернулся домой, сказал «что-то я устал» и грохнулся в кровать.

— Но всё же, Влад, пора вставать — мягко добавила лиса — ты, конечно, громко заявил о своём возвращении, но сейчас требуется твоё личное присутствие.

— Понимаю — встаю аккуратно, без лишних движений. Но тело не выдаёт сигналов вертолётной эскадрильи, до шкафа с одеждой дошёл ровно без последствий.

— Что-то не так? — с беспокойством спросила Мидори.

— Странно, я чувствую себя, будто из отпуска вернулся — задумчиво ответил лисе.

— Это потому что твой отвратный откат умений Тактика пришёлся на алкогольный марафон — из-за двери мы услышали голос Хикари, и только потом стук. Не дождавшись ответа, старейшина семьи Ито сразу вошла в спальню.

— А если бы я был, ну не знаю, голый там? — спросил у Хикари, самозабвенно усевшейся в моё любимое глубокое кресло — или не один?

— Даже не представляю, что должно случиться, чтобы ты остался один — улыбнувшись, ответила Хикари, а затем покосилась на покрасневшую внучку — вот если бы услышала судорожные попытки одеться от твоей пассии, я бы постояла перед дверью чуть подольше.

— Проклятый клингонский слух — пробормотал в ответ, пока натягивал рубашку. Что характерно, сегодня в меня требовательно тыкали чисто гражданской одеждой. А это наводило на мысли, что день будет долгим и унылым.

— Ведите — обречённо сказал двум лисицам — можно сразу на операцию, где меня на органы разберут?

— Не дождёшься — ухмыльнулась Хикари.

Я был прав, сегодня меня собирались пытать, как никогда раньше. Радовало одно, мои собутыльники выглядели более помятыми. Судя по всему, главный эльф сделал страшный финт ушами, опохмелившись с утра, и только титанические усилия его окружения не дали этому дню перерасти в новый загул. Похоже, эти месяцы тяжело дались не только мне.

А дальше начался бюрократический ад.

Первым делом, разумеется, я пошёл на доклад к де Ревелю. Заодно вернул ему пять сотен стражи, что уволились, услышав тот волшебный приказ. Быстро обсудив все скользкие моменты моего положения, выработали примерный план действий. После этого официально вызвали судью для доклада наверх, так как полномочного представителя герцога в Стреклинде не было больше трёх лет. Судья же официально мог взять на себя такие функции, заодно подтвердив мой доклад с независимой стороны.

Дальше заехал в магистрат, где меня, кроме Алана, ждал глава дворянского собрания. Держался мужик в звании графа настороженно, но, увидев, что сегодня я не изображаю факел, немного расслабился. Затем официально озвучил, что со стороны собрания ко мне, в частности, и к роду Морозовых в целом вопросов нет. Заодно уверил меня, никто из аристократов Стреклинда не выступал на стороне Монмутов, даже на крови готов был поклясться. Тот случай из жизни, когда без пиздюлей как без пряников. После непродолжительной, но при этом спокойной и учтивой беседы, граф, слегка смутившись, поинтересовался, что я намерен делать дальше. Вопрос ввёл меня в ступор, всё же головушка до сих пор работала с тормозами. Моё молчание глава собрания воспринял не совсем правильно и снова начал откровенно нервничать. Пришлось по быстрому из себя выдавить дружелюбную улыбку, но стало только хуже. Спасла меня София, чётко изложив нашу позицию на ближайшее время. Там было много умных слов, которые по отдельности я ещё мог понять, но слившись в единый логический порыв, снесли последний налёт интеллекта с моих мозгов. Мне оставалось только кивать, стараясь попадать в такт завершения очередного построения. По завершению монолога глава собрания был вполне удовлетворён словами моего казначея. Но всё же иногда косился в мою сторону, проверяя, не достал ли я из кармана очередную вундервафлю со жгучим желанием сжечь пару кварталов этого несчастного города. Дабы не смущать неокрепшие аристократические умы, руки держал на виду, в карманы не лез, стены не ломал, подоконники не грыз. В общем, расстались мы пусть и не друзьями, но вполне довольные друг другом.

Дальше двери в магистрат закрылись для всех. Всё же желательно, чтобы формально бургомистр был независимой фигурой. Поэтому то, как отчитывается глава города передо мной, никто не должен видеть. Импровизированное совещание продлилось не меньше двух часов.

Алан с тревогой воспринял известия, что в городе поселятся волки и орки. Никто из его команды не встречался с этими племенами и не знали, чего от них ждать, насколько будут агрессивно вести себя с окружающими. Услышав, что все новые переселенцы принесли мне клятву верности, молодой бургомистр слегка офигел, но успокоился, понимая, что имеет отличный рычаг воздействия на самых буйных. Хотя сам и добавил, что за эти дни нет ни одной жалобы, а даже наоборот, пытаются быстро ассимилироваться с горожанами. Но насущным был вопрос, как пристроить всю эту ораву работать работу. А главное, где эту работу взять?

София, прокашлявшись, снова выдала какие-то страшные слова, от которых Алан одобрительно кивал, а его помощники радостно мычали. А после озвученных в цифрах перспектив на ближайшие пару лет, магистрат в полном составе дружно пришёл в экстаз. Мне оставалось с серьёзным видом кивать, изображая китайского болванчика.

— Кто молодец? — радостно спросила София, когда мы вышли из здания магистрата.

— Влад молодец — не моргнув, ответил Феликс, заработав злобный взгляд от казначея. Затем щенячьими глазами на мокром месте девушка посмотрела на меня. Но командир гвардии был неумолим, снова потоптавшись по коврику с именем София