Нерушимый-10 - Денис Ратманов
Жаль, что мы не в Лондоне! Вот удивились бы парни, что по улицам ходят не коренные светлокожие англичане, а африканцы и арабы! Еще бы митинг ЛГБТшный где проходил для наглядности — в этом мире маразм тоже просочился в общество.
Надо отдать должное, на отель принимающая сторона не поскупилась, нас поселили в двухэтажном небольшом здании, стилизованном под рыцарский замок, и, кроме нас, тут никого не было. А может, такие условия поставил наш футбольный союз с подачи Горского.
От обеда Саныч отказался еще в аэропорту, напомнив, что мы уже поели, ведь у нас разные часовые пояса, и команда, гудя и разглядывая лепнину, старинные картины и скрещенные на щитах мечи, висящие на стенах, отправилась по номерам.
Глаза у всех горели — экзотика! Заграница! Всем хотелось побыстрее попасть в город, накупить сувенирки. Эх, знали бы они, что вся она изготовлена в Китае!
Микроб озирался с открытым ртом и только и успевал фотографировать.
— Я — в Англии! Офигеть! — повторял он на разные лады.
Простой интернатовский мальчик, не знавший излишеств.
— Ты только им не скажи об этом, — сказал я. — Ну, что тут Англия. Здесь — Шотландия. И они всю историю с Англией на ножах.
— А как тогда?
— Так и говори — Шотландия. Ну в крайнем случае — Великобритания. Хотя Шотландия для них роднее и приятнее. Скоттланд, ясно?
Сэм кивнул вместе с Микробом.
Сэм от впечатлений, похоже, онемел, как и Клыков. Жека обнял рыцаря, стоящего в холле второго этажа, и Игнат запечатлел его камерой телефона, потом они поменялись. К рыцарю выстроилась очередь. Все это сопровождающая, молодая улыбчивая женщина, рыжая и белокожая, с улыбкой смотрела на нас.
Операторы снимали антураж, встав в разных концах холла, но то и дело поглядывали на меня. Значит, Тирликас не обманул с охраной.
Номера тоже были под старину: огромная деревянная кровать с изголовьем, где изображена охота на кабана, бархатные занавески, массивные оконные рамы. Царская ванная комната с джакузи. Наверное, надо будет зайти к Сэму, показать, как что работает — вдруг опять не будет знать, как за собой смыть.
Микроб поселился за стеной справа и сразу же прибежал ко мне, проговорил виновато:
— Они так душевно нас принимают, что мне как-то неудобно даже… ну, ты понял. — Он скатал воображаемый файер на уровне груди.
Я кивнул.
— Да, это будет нечестно.
Я оторвал стикер и написал ручкой на листке:
«Включаемся, только если хозяева поведут себя… неподобающе. Согласен?»
Микроб кивнул с облегчением и повеселел.
— У них тут не лучше, чем у нас! А то читал всякое… — выдал он.
— Вот и хорошо, что посмотрите, как оно на самом деле. Ну и имей в виду, что гетто, где живут мигранты и куда лучше не соваться, вам не покажут, вы увидите праздничный фасад Шотландии.
— Не понял, а ты…
— А я тут уже был с «Динамо», — отмахнулся я. — И стадион с его богатой историей видел. Так что все походы — без меня.
— Скучный ты стал, — сказал Микроб после минутного раздумья. — Вот как только мужик женится, так сразу ему все становится неинтересно. Не буду жениться.
— Ну, тогда с Колесом — по бабам. — Отшутился я. — Хозяева нам в прошлый раз даже красоток подогнали бесплатно. Постельная разведка — слышал о таком?
— А-а, ну да. — Федор почесал в затылке. — Ну нафиг! Пойду Сэма поучу унитазом пользоваться.
Микроб удалился, и я задумался над его словами. Выходит, я пришел в этот мир неуязвимым — мне не о ком было переживать. А теперь — Рина, ребенок. Так хочется их увидеть, что лишний раз рисковать не стоит.
И я остался в номере, когда все ушли смотреть стадион и трофеи «рейнджей»: незачем искушать судьбу.
По возвращении было напутствие Саныча не налегать на национальную кухню, дабы не получить пищевое расстройство. Потом мы собрались в холле и обсудили впечатления и грядущую игру, и я вырубился часов в девять, посчитав, что правильнее не болтать, а набраться сил перед ответственной игрой. Национальная сборная зрителей не порадовала, а мы — просто обязаны.
* * *
Перед игрой все жутко переживали, Микроб и Клыков бегали в туалет — не от обжорства, а из-за нервов. Сэм был сосредоточен и мрачен, и перебирал четки на манер Бекиеча — для успокоения. Борода всем раздал по крошечному запечатанному кулечку на нитке, чтобы вешать на шею — от сглаза и порчи, а то ведь целый стадион будет желать нам зла. Дзюбу, вон, в Италии сглазили, и нам то же грозит.
Как это ни смешно, его обереги никто выбрасывать не стал.
В раздевалке мы собрались раньше положенного, и Димидко заладил знакомую песню: противник играет жестко, и нам не надо тушеваться, это товарняк, и нужно показать задор и агрессию, но в меру, особенно это Сэма касается. Замен у нас три, этого достаточно. «Рейнджи» будут с нами играть в Лиге Европы и могут быть заинтересованы в том, чтобы вывести из строя команду-конкурента, потому мне нужно быть особенно осторожным.
Основной посыл прокачки — не надо бояться, мы не хуже, возможно, что и лучше. И если они попрут напролом, надо хитрить и не подставляться. Если грязно начнут играть — не стесняться падать, уж они возможность не упустят. Соперник у нас серьезный. Конечно, не «Барса» и не «Реал», не манчестерские монстры — но все же!
— На поле у нас сегодня в защите Думченко, Борода, Круминьш. Опорник Лабич. Полузащита Клыков, Тишкин, Воропай, — объявил Димидко.
Левашов, которому предстояло сесть на скамейку, пригорюнился.
— Края — как обычно, Хотеев, Бурак. Атака… — Саныч взял паузу.
Нападающие вскинули головы, о, сколько надежды во взглядах!
— Бекханов, Рябов. Играем мы в три центральных! А рейнджерсы — всегда в четыре защитника. У них 4−3–3, у нас, выходит, 5−3–2, превращающиеся в атаке в 3−5–2. В общем, будьте готовы!
— Всегда готовы! — ответили мы нестройным хором.
— На поле, ребятушки! — Димидко встал у двери и каждому, выходящему из раздевалки, давал «пять» — благословлял.
И вот — ярко-зеленая арена
