Упс. 33 несчастья (СИ) - Абалова Татьяна Геннадьевна taty ana
– А я уверена, что в УПС завелся пересмешник. Я сплю, а он, приняв мой облик, убивает старух, разгуливает с лопатой, пробирается в мою комнату, чтобы спрятать шарф.
Я искала удивления, одобрения или возмущения подобной нелепицей во взгляде декана, но ничего не находила.
– Пересмешники на то и болотные, что не живут в другом месте. Их двуличие краткосрочно и основано на одурманивании путника, который забрел в гиблые места. И потом, где ты в УПС видела болото?
– Жабы! – я ждала, когда Труэль задаст мне этот вопрос. Мои мысли летели, раскручивая блестящую гипотезу на несколько шагов вперед. – Их разводят где-то в УПС, чтобы они были под рукой. В манипуляционной палате всегда свежие жабы.
– Зоосад?
– Да!
– Я пока не всю территорию университета знаю досконально. Завтра же поинтересуюсь местными болотами. Интересная догадка, молодец, – наконец, в его взгляде проскользнуло уважение. Но Труэль не был бы Труэлем, если бы не подкинул в бочку с медом ведро говнеца. – Если только жаб не привозят извне.
Я сникла.
– И что мы будем делать, если жаб разводят в другом месте, а болотом в зоосаде и не пахнет? Продолжим подозревать меня в двуличии? Сейчас я милая и нежная девочка, а ночью беспощадный убийца, наделенный недюжинной силой?
Эх, такая гипотеза пропадала. Ведь написано же в учебнике, что пересмешник даже в образе ребенка способен справиться со взрослым мужчиной.
– Если кто-то, косящий под пересмешника, на самом деле орудует в УПС, то появляется закономерный вопрос: почему он выбрал тебя? А не, к примеру, того же студента Фейра? У того тоже были причины невзлюбить старуху – она не предупредила его, что комната уже занята. Из-за молчания ведьмы юный дракон потерял возлюбленную.
– Вы хотите узнать, почему больной на всю голову преступник избрал меня жертвой?! Почему вовлек в круговорот смертей и проклятий невинную девушку, три года сидевшую взаперти? Видимо, как раз из-за того, что я выбралась из заточения. Наверняка я что-то видела или слышала и могу испортить ему жизнь. Или в прошлом я совершила нечто столь ужасное, что достойна мести. Других причин я не вижу. Сидела бы я в своей тюрьме и сидела. Так нет же, понесло меня в УПС! Вот увидите, он не какой-нибудь пришлый со стороны, он давно находится здесь, в университете. Убийца знает, где коменданты прячут ключи, близко был знаком с ведьмой. И «Книга Проклятий», которую Рахиля хранила у себя, тоже принадлежала ему! Своим появлением я нарушила его покой. Вот!
– Скажи, почему ты начала учиться в восемнадцать? – Труэль проигнорировал мой крик отчаяния. – Что тебе помешало поступить в университет год назад?
– Это семейная тайна, в которую посвящают только самых близких, – я вздернула подбородок, не желая распахивать перед Труэлем душу.
– Никого ближе меня сейчас у тебя нет. Не буквально, конечно, – он смерил взглядом расстояние между нами. – Хотя и в буквальном смысле тоже.
Я быстро прикинула, и убедилась, что Труэль прав. Тутто оказался еще тем гадом, Фейр находится в статусе приятеля, из-за которого на меня косо смотрит некромантка, принц вообще спящий красавец… А Труэль может при желании надеть на меня кандалы. С ним лучше подружиться, пока у него есть стремление помочь мне.
– От того, что я сейчас скажу, зависит благополучие рода Аэль. Все слишком серьезно. Родители не простят мне, если лорд Баэлаэль из дома Утах – сын князя эльфов и мой жених, откажется от меня только потому, что я проболталась.
– Я буду нем, как могила, – Труэль использовал клятву некромантов, чтобы побудить меня на откровения.
– Хорошо. Клятва принимается. После того, как лошадь сбросила меня, – я перешла на шепот, чтобы никто, кроме Труэля, не узнал о моей ущербности, – у меня вылетели из головы первые пятнадцать лет жизни. Начисто. И никакие ухищрения, вроде показать мне место моего падения или напомнить о том, какой я была в детстве, не помогали. Почему лошадь, которая всегда была кротка и послушна, вдруг вздыбилась и выкинула меня из седла – загадка. Почему из всего обилия заброшенных кукол я таскалась с невесть откуда взявшейся Растрепой – тайна.
Я вздохнула. Труэль слушал внимательно. На его лице не было напускного сострадания, и это мне понравилось. Я не хотела, чтобы меня жалели.
– Наверняка есть люди, которые знают ответы на твои вопросы, – мягко произнес он.
Я хмыкнула. Встретить бы мне этих людей.
Глава 15
Я была рада, что могу рассказать свою историю хоть кому-то. Оформленные в речь мысли и образы выстраивались в стройную цепочку и позволяли взглянуть на себя со стороны.
– При падении я так сильно стукнулась о камень, что едва не растеряла все мозги, – я всегда о своем увечье говорила легкомысленно и небрежно, что было своего рода защитой. – Спасибо папе, он провел редкий обряда возвращения дочери к жизни…
– Лей-ро? – зрачки эльфа расширились.
– Да. Только потому, что у нас с вами нет интереса друг к другу, я позволю вам оценить, как страстно мой отец желал, чтобы я выжила, – я взяла руку Турэля и заставила запустить пальцы в мои волосы. – Чувствуете?
Я впервые видела растерянность на лице чернокнижника. Еще бы! Мой череп раскололся чуть ли не пополам. Хорошо, что природа наградила меня густыми и красивыми волосами, надежно скрывающими шрамы. Когда я отпустила его руку, пальцы эльфа невесомо прошлись по моей скуле. Словно просили извинения за то, что им пришлось почувствовать мою давнишнюю боль и нынешнее отчаяние.
– После проведения обряда я перестала быть прежней. Мама называла меня никак иначе, как ущербной, и старалась не встречаться со мной. Она не узнавала в существе – точной копии ее девочки, свою родную дочь. Нелюбовь матери кого угодно сломила бы. Но не в моих правилах впадать в отчаяние. Мне нравится жить, чувствовать и узнавать новое. Все вокруг я встречаю с восторгом первооткрывателя. Пусть мне приходится беспрестанно оглядываться, выкручиваться, играть, чтобы скрыть свою неполноценность, но здесь и сейчас я чувствую себя настоящей. Говорят, что раньше я была робкой и застенчивой, но знали бы вы, как сложно представить себя забитой и послушной чужой воле. В моей груди словно живет вулкан, который раздирает меня изнутри и заставляет действовать. Иначе я просто взорвусь.
– Ну, я бы не сказал, что раньше ты была робкой и застенчивой, – задумчиво произнес лорд Труэль и поднял на меня глаза. – Совсем нет.
Я задохнулась, правильно поняв, что этим «была» хотел сказать эльф. Он меня знал! Знал до того, как я все и всех забыла!
– Мы были знакомы до того?.. – мой голос дрожал. Всплыла в памяти встреча в «Приюте странников», когда эльф, сам того не ожидая, поднялся с места и смотрел на меня широко распахнутыми глазами. Уже тогда его поведение меня смутило. И вот – ему есть подтверждение!
– Да. Мало того, Растрепа когда-то принадлежала мне. Она была мне дорога…
– И как она оказалась у меня? – я перебила, торопясь узнать свое прошлое, отсекая все то, что может отодвинуть рассказ о нем. Я предвкушала услышать романтическую историю о красивом молодом человеке, подарившем симпатичной девочке куклу, которую он сшил сам. Видно же было, что над Растрепой работала неумелая рука.
– Понятия не имею. Я просто не нашел ее на привычном месте. И вот, спустя три года, я расследую убийство ведьмы и натыкаюсь на пропавшую куклу.
– Ого! Чувствую, еще немного и мне, наряду с убийством и намеренным проклятием принца, припишут пошлое воровство, – я была разочарована. – Час от часу не легче.
– Да уж. В который раз убеждаюсь, что твой учитель дал тебе меткое прозвище. Надеюсь, теперь я могу вернуть себе куклу? Растрепа – это все, что осталось мне на память от моей рано умершей сестры. Она сшила ее, когда ей было всего десять лет.
– Нет! – я вспомнила, что в кукле живет мой фамильяр. – Простите, но пока не могу. Обещаю, что буду обращаться с ней бережно. Пожалуйста, пусть она побудет со мной, пока не кончатся темные для меня времена. Растрепа – единственное, что я привезла из дома.
