Рождение - Никита Гримм
— Объем УЕР еще не панацея. Мало голой силы, нужны ещё и мозги, чтобы ей управлять.
— Ваша правда, господин курсант, ваша правда…
Дальнейший наш путь прошел в тишине, хотя он и не был особенно долгим. Спустя пятнадцать минут мы уже проехали мимо Дворцового и Благовещенского мостов и повернули на улицу Декабристов.
Не знаю, почему, но улица мне сразу же понравилась. Она была зеленой, тихой и очень спокойной, не смотря на то, что до центра столицы здесь было меньше часа пешим. Словно тихая гавань посреди бушующего моря столицы. Я посмотрел на домик № 21, и улыбка сама собой вылезла на моем лице. Я когда-то, очень-очень давно мечтал о собственном отдельном домике. А тут меня ждал, пусть и не весь дом, но второй этаж двухэтажного желтого домика был отдельной квартирой на пять комнат, которая принадлежала деду Аристарху. Еще перед отъездом из Новосибирска, он отдал мне ключи от квартиры, рассказав, что давненько выкупил её у кого-то из дворянских родов — вассалов княжеского рода Юсуповых. Тогда я не предавал этому особого значения — жить есть где — вот и хорошо, жить не в общежитии или казарме — вообще прекрасно! А сейчас понимал, что мне вновь повезло. Дед рассказал, что на первом этаже должна была быть небольшая аптека, которую держал уже старый, давно овдовевший, еврей Арик Давидович Ейльман, немногим моложе деда. Как говорил дед, половину первого этажа занимала аптека, а вторая половина была его холостяцкой квартирой.
Я прошел в калитку и повернул к внутреннему дворику — вход в квартиру на втором этаже был сзади дома. За домом оказался приятный глазу укрытый в тени трёх огромных дубов скверик с круглой беседкой в центре.
— Цитадель мужского одиночества, не хватает только столика, бутылки вина и бокала. А, еще пепельницы и дымящейся сигареты. — Произнес я свои мысли вслух.
В прошлой жизни я так и не обзавелся семьей, и в таких беседках провел немало времени с ранней весны и до поздней осени за шахматами с кофе и сигаретой. Иногда и с вином и сигаретой. Но чаще с сигаретой и кофе.
— О чем вы говорите, молодой человэк, таки, развев вашэм возрасте и при вашей внешности можно говорить о мужском одиночестве-с? — Раздался голос за спиной.
Я развернулся и окинул взглядом нежданного собеседника, и, по всей видимости, моего соседа с первого этажа. Передо мной стоял плотный мужчина в годах, явно за восемьдесят. Ростом он мне был по грудь, и первое, что мне просилось в глаза — черная шапочка — ермолка, полностью седые, даже скорее белые, волосы на голове и борода — было абсолютно непонятно, где заканчиваются пейсы и начинается борода. Тучное, уже состарившееся тело было одето в черные брюки, белоснежную рубашку, черную жилетку, половину рук закрывали такие же черные нарукавники, на ногах блестели идеально чистые лакированные туфли, а на средней пуговице жилетки блестел золотом крючок, к которому через цепочку крепились карманные часы. В одной руке он держал маленький складной столик, во второй — средних размеров фляжка, высокий бокал для вина, под мышкой выглядывал титульный лист газеты «Империя сегодня».
— Господин Арик Давидович Эйльман, я полагаю? — Я обозначил легкий поклон.
— Таки, вы абсолютно правы, молодой человэк, но я до сих пор не знаю, хто вы, и по какому праву ворвались на мою утреннюю прогулку? — Арик Давидович обладал пусть и старым телом, но глаза его были моложе всех, кого я выдел. Этот дед явно любил вить веревки из всех, кому не посчастливилось посадить его себе на шею….
— Дворянский недоросль Матвей Александрович Волков, внук Аристарха Волкова. Прибыл для поступления в Петербург. Мой дед сказал, что имел недавно удовольствие побеседовать с вами и сообщил вам об этом заранее.
— А, таки вы, молодой человэк, внук господина Волкова! Что же, поздравляю вас с приездом, одну минуту — старый аптекарь приставил к ноге маленький раскладной столик и достал из кармана жилетки связку ключей, — Аристарх Прохорович попросил произвести уборку и закупить необходимые продукты на первое время. Все исполнено, согласно пожеланиям вашего глубокоуважаемого деда. Моя экономка приходит трижды в неделю, понедельник — среда — пятница, для уборки и закупки разных необходимых мелочей, так что можете поймать её и договориться об уборке и закупке для себя. Ну, что же вы стоите с дороги, заселяйтесь, отдыхайте, не забудьте, заявки на экзамен принимают лишь эту неделю.
— Благодарю, Арик Давидович, я обязательно встречусь с вашей экономкой, уверен, мы с ней сможем договориться. Благодарю, за оказанные услуги. — Я забрал вторые ключи у аптекаря, как и говорил дед, и отправился к себе.
Когда я уже закрывал за собой входную дверь в квартиру, увидел, что старый аптекарь уселся в беседке. Перед собой он поставил маленький столик, компанию старому еврею составляли бокал с красным вином, плоская фляжка и свежая газета.
* * *
Квартира оказалась огромной. Да, у меня в памяти самой большой квартирой оказалась моя съемная двушка в Подмосковье, но пятикомнатная квартира деда Аристарха была просто огромной. Столовая, она же гостиная, со столом на десять персон, не считая хозяина дома и балконом во внутренний дворик, хозяйская спальня была совмещена с комнатой — гардеробной, одна комната была сделана явно как гостевая спальня, четвертая комната была оформлена и обставлена, как и рабочий кабинет деда в поместье под Искитимом, ещё одна комната была полностью пуста, и я сразу же решил, что она станет моим личным спортзалом. Вся квартира, кроме рабочего кабинета, была отделана в едином скандинавском стиле — вся мебель была белого цвета — стол, стулья, шкафы, кровать в спальне, кухня, вешалка, гардеробная группа, в тоже время все шторы, подушки на диване, стульях и покрывало на кровати в спальне были серого цвета, обои по всей квартире были однотонные серо-голубые, создавая ощущение примерно одного уровня освещения в квартире — при солнце не слишком ярко, а без него не съедает весь свет. Просторно, комфортно, в общем, моё новое жилище мне понравилось.
Я очень быстро раскидал свой чемодан в гардеробной группе, понял, что весь он занял меньше одного шкафа.
— Помниться, дед сказал, что переведет на первое время мне деньги на банковский счет,
