Рождение - Никита Гримм
Выйдя из здания вокзала, я в очередной раз открыл блокнот с записями. Смартфонов в этом мире ещё не изобрели, да и беспроводная связь была осуществлена пока лишь в принципах работы радиостанций, соответственно, пришлось забыть и о таких вещах как навигатор, фотоаппарат, доступ в сеть, звонки, электронная книга, музыкальный плеер в одном флаконе, который был всегда под рукой.
Вот и пришлось по старинке завести себе маленький блокнотик в черной кожаной обложке, который выполнял у меня роль карманного ежедневника.
Я открыл его на одной из первых страниц и снова прочитал адрес: улица Декабристов, 21/2, квартира № 13.
Да, здесь тоже были события в 26-ого декабря 1825-ого года. Только не такие, какие помнил я из прошлой жизни. Декабристами в этом мире называли защитников престола — два гвардейских полка, которые защищали зимний дворец и пустой престол династии трое суток, пока из Москвы не прибыл наследник престола, Константин, сын Алексея II, когда его младший брат, Василий, пытался узурпировать власть в Империи и сесть на отцовский трон. Да, дворцовые перевороты были и здесь, вот только их было аж три «эпохи».
Ну, хоть такси здесь было в родной для меня расцветке — желтые машины с черными шашками на боках и крышах. Знакомая до боли ГАЗ-23, которая здесь гордо именовалась «Буревестник». Правда, если внешние черты соответствовали «канону» из моей памяти: пузатые бока, выделенные передние фары, решетка радиатора, словно унылые усы старого прапорщика — вещевика, утопленная внутрь, под тяжелый металлический бампер, то под капотом у данного аппарата были совершенно другие характеристики, которые вызывали уважение, как для автомобиля среднего класса, так и для всего отечественного автопрома. Ну, и главное, чем славилась имперская автомобильная промышленность — надежность. Да-да, вы не ослышались, во всем мире, автомобили Российской империи славились надежностью, особенно военные машины, но и гражданские не отставали. Если военная техника была на первых строчках мирового рейтинга, то гражданские машины уверенно держали вторую позицию и постепенно начинали покусывать пирог нынешнего лидера — Японский сёгунат, который, фактически выигрывал только за счет уровня роскоши в представительском и дипломатическом классах в настоящее время.
Ну и ладно, вернемся к нашему настоящему. Я подошел к первой в желтой очереди машине с черными шашками.
— В Военную Академию, курсант? — Шофер стоял на улице возле своей «ласточки». Внутри я готов был упасть на асфальт и зайтись истеричным смехом: мне попался типичный «образ» водителя из советского кино в новом мире внутри империи: синяя, немного выгоревшая, форменная фуражка с золотого цвета кокардой в виде автомобильного руля, за которым скрещены два гаечных ключа, кожаная коричневого цвета куртка, которая потрескалась на левом плече и вдоль тыльной стороны всей руки оттого, что чаще всего она была за окном, форменные синие брюки и серая рубашка под кожанкой, черные ботинки, но главное — точно такие же по форме черные обвисшие усы на лице шофера, как и форма решетки радиатора на его автомобиле.
— Улица декабристов, 21, корпус 2? — Я мотнул головой и назвал адрес.
— Тридцать рублей с полтиной. — Шофер назвал цену, выдавая своё псковское происхождение.
— Кому полтина, а кому и ни алтына, — Ответил я ему поговоркой, — Командир, Бога побойся, цены ломишь, курсант в академии на первом курсе шестьдесят рублей стипендию имеет, а ты половину от нее за проезд до Декабристов хочешь? Да я по Невскому пройдусь, и через километр уже возьму такси в три раза дешевле, чтобы мимо двух мостов проехать, да по берегу пару — тройку километров всего-то.
Шофер сморщился как высохший апельсин, снял фуражку, почесал начинающий лысеть затылок, вновь водрузил символ шоферской власти на голову и спросил:
— Местный?
— Не местный, но частый гость. Цены знаем. — Я не стал врать. Зачем? И дураку понятно, что я не петербуржец, а вот то, что я не в первый раз приезжаю в столицу, вычислить практически невозможно. А на этом можно и поиграть. Как я всегда раньше сам себе говорил: сэкономил, значит, заработал. Вот и продолжаю придерживаться этой привычки.
— Двенадцать рублей с полтиной, меньше не возьму. — Ответил капитан желтого «Буревестника» и приветственно открыл багажник.
— Идет. — Я сложил ручку и закинул чемодан в багажник, а сам запрыгнул на заднее сидение.
Шофер быстро прыгнул на водительское кресло, и машина очень плавно тронулась с места.
— Третий курс Академии? — Таксист был явно не прочь поболтать.
— Так очевидно? — Я решил поддержать беседу, но лишь дать человеку убедительность в его собственных словах. Старая история — подтверди догадку человека, даже если она не верна, он сам уже построит вокруг нее целую теорию. Первые два года Военной Императорской Академии жили на казарменном положении, с третьего курса курсантам, которые были отмечены успехами в учебе и не имели дисциплинарных взысканий, дозволялось жить в городе. Ровно до тех пор, пока учеба была в идеальном состоянии, а дисциплина оставалась безупречной.
— Вашего брата всегда видно — строгие, суровые, подтянутые, даже костюм, словно парадную форму, носите. Эх, молодежь, вам бы жить, а вы все служить рветесь.
— Ваш сын тоже в Академии? — Догадался я.
— Не дорос ещё, но уже бредит. Через пару лет поступать сможет. — Кивнул шофер.
Да, для многих родителей это было больной темой. Военная стезя была популярна среди мужской части молодежи, но также она была весьма и опасна. Мало того, что конкурс в любое армейское учебное заведение был от десяти человек на место, так и большинство молодых офицеров отправлялись набираться опыта в различные дальние регионы, зачастую связанные с риском для жизни, к примеру, на границу с Афганистаном.
— Может, всё еще поменяется. Два года — большой срок. — Я решил встать на сторону шофера.
— Не знаю, посмотрим,
