Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал - Поселягин Владимир Геннадьевич

Когда я закончил, выяснилось, что Юра уже ко всем телам привязал груз. Снова убрав винтовку за спину, я достал из-за пазухи револьвер и добил немца. После этого стал вытаскивать гильзы и снаряжать оружие. Юра мне три десятка патронов отсыпал.

– Чего он сказал? – подскочил ко мне напарник. – Почему ты ему по ране прикладом бил? Тот так орал.

– За дело получил. Давай вяжи к нему груз.

Пока мы таскали тела, не забыв пробить животы, и топили их подальше на глубине, я описал, что тот сообщил мне напоследок. В лагере был женский барак, с военнослужащими РККА женского пола. То, что их охрана пользовала, это понятно. Он вчера продал двенадцать особо буйных, но красивых русских девушек и женщин из этого барка офицерам СС, их рота неподалёку встала, временно. Эсэсовцы русским оружием и ещё кое-какими подарками расплатились. Только ожидать обратно девушек не советовали. Мол, после того, как те с ними повеселятся, и хоронить будет нечего. Так что капитан их уже списал, умерли от болезней, так по лагерным документам это всё проходило. Честно говоря, провернул это всё его зам, тот самый лейтенант, гауптман только гешефт снял, но добро дал именно он, это меня и взбеленило. Вот и стал методично бить по ране. Тот орал, терял сознание, приходил в себя и снова орал. А когда я закончил с допросом, то и пристрелил его как крысу. Я собак люблю. Юра не мешал, не пытался оттащить, знал, если я что-то делаю, то так надо. А узнав причину, только пожалел, что он не поучаствовал и что этот начальник лагеря так быстро ушёл.

– Что делать дальше будем, наших девчат выручать? – спросил Юра, натягивая на мокрое тело одежду и застёгивая ремень со сбруей, после чего сел и, отряхнув портянки, занялся сапогами.

– Они их вчера продали эсэсовцам, не думаю, что сейчас там кто-то жив после проведённой ночи. Но проверить нужно, тут ты прав. Только осторожно, издалека. Целая рота солдат, подготовленная работать против партизан и наших разведгрупп, это очень серьёзный противник, и схлестнуться с ними мне бы не хотелось. Из засады если только встретить и проредить по возможности.

– Посмотрим, вдруг какая-нибудь идея придет, – вставая и притоптывая, тот кивнул на машину. – Её куда?

– Спрячем тут же, только с другой стороны берега. Вон в тех кустах. Жди тут, мотоцикл на тропинку откати, чтобы с дороги не видно было.

– Хорошо.

Сев в машину, я запустил движок и, развернувшись, на песке это было тяжело, чуть не застрял. Выехав на дорогу, я проехал дамбу. К счастью, дорога была пуста в обе стороны, и, съехав, я загнал машину на удобную полянку, прижав к кустам. Потом ножом нарезал ветки и замаскировал. Ехал быстро, но не гнал, не сильно трясло, поэтому похлёбка из котелка не расплескалась, как тот стоял обложенный вещами на полу переднего сиденья, так и стоял. Я не удержался и попробовал. А вкусно, даже очень. Не знаю, каким водителем был тот немец, а поваром очень даже ничего. Да, свежие помидоры и огурцы со стола, сало тоже радовали взгляд. В общем, замаскировав машину, проверив, есть ли кто на дороге, пробежал двухсотметровую дамбу и, добравшись до мотоцикла, завёл его, велев напарнику садиться. Задерживаться я не хотел.

Из трофеев мы почти ничего не взяли. Я даже на снайперку не покусился, моя винтовка пристрелянная, с точным боем, в ней я уверен, а в той нет. Подарю её Ане, вот уж кто точно оценит такой подарок, так это профессиональный снайпер, счёт которого не меньше чем у меня. В машине была канистра с бензином, с таким же, что у меня в баке мотоцикла, но трогать я её не стал, лишь велел Юре положить канистру так, чтобы можно было быстро достать. Мало ли, сколько покататься придётся. Хм, наверное, надо было её вытащить и спрятать в кустарнике на случай обнаружения машины. Бензин всегда пригодится. Ладно, уже уехали, поздно спохватился.

До расположения эсэсовцев от дамбы было километров двенадцать. Судя по карте, на картах фельджандармов этого подразделения не было, значит, недавно передислоцировали. Доехали мы благополучно, но при этом немцев было на дороге полно, то и дело мелькали тут и там. Носились как наскипидаренные. Нас видимо за курьеров принимали, посыльных, и особо не обращали внимания. Между прочим, я несколько мотоциклистов видел, в таких же чёрных комбезах, как у нас, или похожих, и стал понимать, что мы из-за этого сливались с ними.

Так вот, эти двенадцать километров мы проехали вполне даже благополучно. Что мне не понравилось на подъезде, так это несколько тонких дымных столбов над селом, где и квартировала эта рота СС и несколько других тыловых подразделений вермахта. Да и немцев там было как кошек нерезаных, пост на въезде был усиленным. Мы помахали рукой солдатам на посту и свернули к яблоневому саду, вплотную примыкающему к одной стороне села. Заехав в сад, там я оставил Юрку, он проследит, что вокруг и как, а сам через сад побежал к селу. Вскоре мне встретился труп в форме немецкого солдата, в одних галифе, в сапогах на босу ногу, но с карабином, зажатым в руке. Перевернул с живота на спину и всмотрелся в лицо. Нет, его я не знаю, не из наших. Проверил шею и нашёл жетон. Точно немец. Вытащив карабин, с трудом разжав скрюченные пальцы, прислонил его к дереву и побежал дальше, а когда почти стали видны плетни ближайших хат, я чутким своим слухом уловил щелчок взводимого курка, поэтому в броске с перекатом ушёл в сторону. Но выстрела не последовало, а был удивлённый, хриплый и слегка слабый возглас:

– Александр? Ты, что ли?

Выглянув из-за ствола яблони, не туда, куда смотрел знакомый сержант, я сам удивлённо воззрился на него. Тот был в своей красноармейской форме с треугольниками сержанта в петлицах. Даже пилотка присутствовала, за поясом находилась.

– Оп-па, ты что тут делаешь? – так же негромко спросил я, подходя. Он опустил руку с зажатым в ней «люгером», в ногах лежал ещё автомат, немецкий, и заряженный. Только вот сил, похоже, воспользоваться им у того не осталось.

– Подранили меня. Вот, сюда уползти смог.

– Рассказывай, пока я рану осмотрю.

Этого сержанта я хорошо помню, именно ему, когда я освободил со старшиной колонну пленных, велел командовать сборной ротой, что он делал очень ловко и уверенно. Ефремов потом допросил его, составляя личное дело, потом поговорил с парой бойцов из роты, в которой тот служил и с которыми оказался в той колонне, и они охарактеризовали его очень хорошо. Помкомвзвода, не раз участвовал в боях, имел на счету с десяток уничтоженных противников и уничтоженный танк. Но что меня привлекало, он умел водить машину и мотоцикл. Ефремов, допрашивая людей, это уточнял, я запомнил. Водители нам нужны были. Судя по повязке, он был ранен в ногу. Ниже колена. Жгут сам наложил, потом немного кривую повязку. Срезав её, кровь шла, начал накладывать нормальную, заодно дал напиться, фляжка у сержанта была давно пуста. За фляжкой последовала высококалорийная шоколадка. Всё же кое-что мы с офицеров взяли, это был шоколад. Пока сержант ел и пил, то рассказывал, что с ними произошло. Надо сказать, это было занимательно. Задерживаться не стоит, побыстрее бы свалить, но нужно закончить с перевязкой. И так порядочно крови потерял. Ладно, хоть кость не задело, мышцу прострелили. Ещё у него была солидная шишка на голове.

Работать сидя на корточках было неудобно, висевшая за спиной винтовка упиралась прикладом в прелую листву яблонь и задиралась. Пришлось снять ее, перекинув ремень через голову, и положить рядом, поглядывая по сторонам, чтобы нас врасплох не застали. Со стороны села слышались шумы моторов, команды на немецком языке, но нас это не касалось. Я удивляюсь, почему тут не прочёсывают, если, как я понял, тут был бой, но пока всё тихо. Бинтовал и слушал сержанта.

А рассказать тому было что, про те полтора суток, что мы не виделись. Значит, когда группа генерала Потапова ушла от берега, сержант Андрей Каримов там был замкомвзвода, сам взвод принял один из лейтенантов, то вскоре они наткнулись на патруль. Два мотоцикла и бронетранспортёр. Ушли они засветло, так что ещё можно было рассмотреть, кто едет друг навстречу другу. Поэтому немцы оплошали, за своих приняли, и получили залп в упор. Один мотоцикл в хлам, бензин слили да пулемёт с боезапасом сняли. А вот бронетранспортёр и второй мотоцикл стали трофеями. Командиры за руль сели, среди простых бойцов уже не оставалось умельцев управлять. Свежая карта и добытый язык дали возможность прикинуть дальнейшие действия, и они направились к большому ангару на краю деревеньки, где содержали во время перехода пленных.