1914 (СИ) - Щепетнев Василий Павлович
— Что нужно сделать всё возможное, но избежать войны с Австрией, — Papa явно был доволен. Миротворец, как и дедушка Александр Александрович, третий своего имени.
— А Сербия?
— Срок ультиматума истекает сегодня в полночь.
— По нашему времени, любезный Papa?
— Ах, да, ты прав. По времени Вены. У нас будет уже заполночь. Утром станет ясно.
— Благодарю вас, любезный Papa. Надеюсь… Надеюсь, у Сербии достанет благоразумия последовать вашему совету.
И я отправился переодеваться в парадный костюм, при орденах. Нам всем сегодня нужно быть на высоте: французы устраивают приём на линкоре «France». Будут речи, будут встречи, будут съёмки для газет. И для кинематографа, разумеется. Более того, будет съёмка съёмки: добрый господин Пуанкаре подарил нам французский киноаппарат, и теперь наши возможности удвоились. И адъютант, лейтенант Непряйко, будет таскать два фотоаппарата. Ничего, сдюжит. Аксельбанты того стоят.
Сестры же наряжаются давно. Как же, Франция, нет лучше в мире края! И хотя «France» не страна, а корабль, фасон нужно держать. Столько французских офицеров-красавцев! Инстинкт требовал от сестёр выглядеть так, чтобы всех — наповал!
Мне кажется, с задачей они справились. Но это была фотоохота: наповал-то наповал, но дичь осталась невредимой.
Ну, помечтать-то можно будет, о душках-французах, нет?
Нам показали всё, что мы хотели увидеть, и даже более того. Хвастались — вот какие у нас линкоры, заложили на два года позже ваших, а уже в строю, уже пришли в Кронштадт. Нет, прямо не говорили, просто скромно сказали: заложили в ноябре одиннадцатого, спустили на воду в ноябре двенадцатого. А что сейчас «France» у наших берегов, мы и сами видим.
Но Papa не завидовал. Ничего, скоро и у нас будет восемь линкоров, и это только начало! Адмирал Григорович рассказал о принципе поезда, мол, ваши величества и высочества, состав поначалу трогается медленно-медленно, но потом набирает ход и двигается с изрядной скоростью. Так и наши заводы должны набрать ход, раскочегариться, а потом корабелы начнут печь линкоры как блины, только успевай команды формировать! Куда нам столько линкоров? А на продажу! Старые будем продавать, а на вырученные деньги строить новые! Линкор — деньги — линкор! Перпетуум мобиле третьего рода! И, конечно, строить не одни линкоры, а и эскадренные миноносцы, легкие и тяжёлые крейсеры, и особенно — тут адмирал посмотрел на меня и поклонился — особенно подводные лодки!
Читает «Тайну двух океанов»? И очень может быть. Время для книги удачное, в воздухе пахнет войной, наука и техника развиваются семиверстными шагами, о позоре Цусимы хочется поскорее забыть, а лучше бы представить так, что никакой Цусимы и не было, всё это происки нигилистов. И потому читать, как отечественный подводный крейсер на страх врагам бороздит просторы мирового океана, по душе всем, и гимназистам, и министрам. Целебный бальзам для гордости великороссов. Так пишет в «Правде» некто В. Ильин, он же Ленин. Откуда я знаю? «Правду» во дворец не доставляют, это правда. Но Бюро Вырезок присылает барону А. ОТМА все материалы, так или иначе касающиеся его деятельности, вот так мне и попал материал из «Правды».
Встреча отчасти превратилась в демонстрацию дружбы между Францией и Россией. Добрый господин Пуанкаре охотно позировал и выполнял команды Анастасии — улыбнуться, пройтись, помахать флажком. Офицеры отдавали честь, матросы просто улыбались. Затем — банкет, какая встреча без банкета. Стол на сто кувертов, даже больше, Пуанкаре и Papa обменялись коротенькими речами, скорее — тостами, за благополучие и процветание наших стран. Нам, по молодости, налили шампанское на донышке. Ольга пригубила, а мы — ни-ни. Только лимонад.
Сёстры были довольны: оказаться в компании молодых людей для них великая редкость. Пусть эти блестящие офицеры на расстоянии взгляда, но всё же, но всё же…
А я поглядывал по сторонам спокойно. Неполных десять лет — счастливый возраст. Если бы не знать будущее…
Но я знаю.
И знание горчило.
Мне казалось — или не казалось, а так и было? — будто все ждут полуночи, времени, когда карета превратится в тыкву, когда мир станет войной. Отчего б и не повоевать? Всякий офицер к этому готовится, прослужить без войны — это как хирургу проработать, ни разу не взявшись за скальпель. Или космонавту ни разу не взлететь в космос. А кто войны боится, тот не идёт в офицеры, не так ли?
Но ведь радио сейчас в состоянии зачаточном, да и не факт, что прямо в полночь, венскую или белградскую, будет сообщение. Скорее, утром. А то и выждут какое-то время. День, неделю, месяц, кто их знает, австрийских политиков. Или сербских.
Когда усталые, но довольные, мы вернулись на Дачу, как раз полночь и наступила. В обычные дни мы, дети, ложимся спать куда раньше, но сейчас дни необычные, глава Франции не каждый день посещает Россию. Был Наполеон, в восемьсот двенадцатом году. Был президент Лубе, ещё до моего рождения — здешнего моего рождения. Теперь вот добрый господин Пуанкаре. И ему, республиканскому президенту, нужно было показать: с династией Романовых полный порядок, наследник жив, здоров и энергичен. Потому меня и водят, как слона — напоказ.
Я пошел к себе. Спать.
Михайло Васильич помог разоблачиться.
Я попросил принести газету — почитать на ночь. Он неодобрительно нахмурился — но принес. «Русский Инвалид», единственную газету, которую он одобрял.
Текст ультиматума был опубликован на первой странице. Да, Австрия требовала от Сербии немало. Публичное осуждение убийства эрцгерцога. Публичный отказ от попыток нарушения целостности Австро-Венгрии. Публичный отказ от всяческой пропаганды, направленной против Австро-Венгрии.
И десять пунктов, десять могучих ударов принуждения Сербии к миролюбию и ныне, и присно, и во веки веков. Что им нужно делать.
Императорское Сербское Правительство также обязуется:
1. Пресекать всякую публикацию, возбуждающую ненависть и презрение к монархии и общая тенденция которой направлена против территориальной целостности последней;
2. Немедленно приступить к роспуску товарищества «Народна Одбрана», конфисковать все его средства пропаганды и таким же образом принять меры против других обществ, товариществ и организаций в Сербии, ведущих пропаганду против Австро-Венгрии; Императорское Правительство примет необходимые меры к тому, чтобы распущенные общества не продолжали свою деятельность под другим названием или в иной форме,
3. Немедленно исключить из народного просвещения в Сербии, как в отношении преподавательского состава, так и учебных материалов, все, что служит или могло бы служить для питания пропаганды против Австро-Венгрии.
4. Отстранить от военной службы и вообще администрации всех офицеров и чиновников, виновных в пропаганде против Австро-Венгрии и имена которых Императорское и Королевское Правительство оставляет за собой право сообщить Императорскому Правительству и сообщить имеющиеся против них материалы.
5. Дать согласие на сотрудничество органов императорского и королевского правительства в Сербии в подавлении подрывного движения, направленного против территориальной целостности монархии;
6. Начать судебное расследование в отношении тех участников заговора 28 июня, которые находятся на территории Сербии; органы, делегированные для этой цели Императорским и Королевским Правительством, должны принимать участие в соответствующих обследованиях,
7. Арестовать со всей возможной быстротой майора Войи Такосича и некоего Милана Цигановича, должностных лиц сербского государства, которые скомпрометированы результатами расследования,
8. Предотвратить, путем принятия эффективных мер, участие сербских властей в контрабанде оружия и взрывчатых веществ через границу; уволить со службы и сурово наказать те органы Пограничной службы Шаббата и Лосницы, которые помогали исполнителям преступления в Сараево при пересечении границы,
