Назад в СССР 2 (СИ) - Барчук Павел
— Ладно… — Задумчиво протянул майор. — Шо было, то было. Надо теперича заново пути искать, как главаря «кошек» вычислить. И это… Есть у меня план…
В этот момент даже Гольдман офигел. Он от «восторга» опять подавился хлебом.
— Лёва, побойся бога… — Высказался Миша с чувством, как, только откашлялся. — Якой план? Мы исчо от предыдущего в себя не пришли.
И кстати, впервые за все время я был с ним полностью согласен.
Глава 10
— Господи, пожалуйста, пусть сейчас я открою глаза и ничего этого не будет…Согласен очнуться в дурке. Черт с ним. В родной, современной дурке. Оттуда выбраться будет несложно. Только… Только не 1946 год…Только не он опять…
Я крепко зажмурился, сосчитал до пяти, а потом резко открыл глаза и уставился… на потолок с пятнами. В общем, пробуждение снова не задалось.
— Эх… Не сработало… А я ведь даже был готов в тебя поверить. Ну что тебе стоило, сделать маленькое чудо? Вернуть меня домой…
Сообщил я этому потолку, имея в виду, конечно, совсем другой адресат, который, судя по тому, что происходит, вообще от меня отвернулся.
Хотя, с другой стороны, чего уж кривить душой, учитывая, из какой задницы я вчера выбрался, в принципе адресат мне благоволит. Только сначала какая-то хрень происходит, а уже потом начинается благоволение. Лучше бы, конечно, чтоб первого этапа с виде хрени не было. Можно сразу к благоволению переходить.
Не то, чтоб в моей душе имелась твердая уверенность, будто скромненькая просьба скромненького грешника сработает, но, как говорится, надежда умирает последней. Конкретно моя надежда упорно продолжала трепыхаться. Настырная она у меня, однако, сволочь.
Даже спустя эти несколько безумных дней, я все-таки очень, очень хотел верить, что бесконечный сон про город у моря, с его каштанами, на которые у меня, похоже, вырабатывается устойчивая аллергия, вот-вот закончится.
Что Денис Сергеевич Волков, с его загадками, интригами и долбанным чемоданом, наконец, оставит меня в покое. Что однажды утром, когда открою глаза, вместо облезлой комнаты тети Миры будет совсем другая локация. Что я очнусь в своем времени, в своём теле. Хрен там…
— Товарисч доктор, ну шо ви как неро́дный, честное слово! Шо ви обижаетесь за мои слова. Да, у вас таки совсем уставший вид, как у той рибы, шо Циля собирается жарить. Но я не имела в виду, шо ви вообсче больше ни на што не годный!
Я повернул голову в сторону окна, откуда доносился зычный голос тети Миры. Неугомонная женщина. Мне кажется, она вообще не способна существовать молча в течении пяти минут. Все время говорит. Все время… Даже не так. Все время кричит. Будто вокруг только глухие или тупые.
Мне кажется, я искренне, от всей души понимаю ее мужа. У него просто не было другого шанса сбежать, кроме, как свалить в лучший мир.
В общем-то, из-за воплей Миры Соломоновны я и проснулся. Услышал даже сквозь сон. Вернее, снов как раз не было. Просто будто в черную яму провалился, едва только подушка коснулась головы. Но я бы с большим удовольствием поспал еще. Другой вопрос, кого волнует мои желания?
— Мама! Мама, шо ви кричите⁈ Ви разбудите Дениса Сергеевича! — Откуда-то с другого конца дома громко, с чувством, крикнула Циля.
Видимо, моя «невеста» (не дай бог, конечно) преследовала цель наверняка лишить меня спокойного сна, если тети Миры для этого будет недостаточно.
— Циля, я тебя на человеческом языке прошу, беги скорее на кухню, включи огонь и пожарь-таки эту чёртову рибу! Не видишь, уже все приличные люди проснулись. Твой Денис Сергеевич вернулся совсем поздно. И его, на секундочку, не было почти два дня. Ты шо думаешь, он будет спать? Он встанет голодный, как облезлый кот Софы Рахимовны. А кот Софьи Рахимовны, штоб ты понимала, хочет есть всегда. Даже когда ест. И не мешай мене говорить с товарисчем доктором. Товарисч доктор, я, конечно, дико извиняюсь, но, поверьте, оно того не стоит, штобы обижаться на прямодушную тётю Миру! Я же всегда за вас имела в виду, шо при всех своих недостатках — вы мужчина хорошо грамотный и вполне себе красивый на лицо, а к тому же исчо далеко не дурак!
Я посмотрел на часы. Половина восьмого! Твою мать! Вот просто — твою мать! Прикалывает их, что ли, вскакивать ни свет, ни заря? Чем раньше встанешь, тем хуже будет день у окружающих. Вот такой, наверное, принцип у местных.
И доктор этот… Тень отца Гамлета. Второй раз слышу, как с ним разговаривает хозяйка «апартаментов», но при этом еще ни разу не видел.
— Как же вы мне все дороги… — С чувством сказал я окну, которое, конечно, ни в чем виновато не было.
Потом спустил ноги с кровати, подтянул резинку семейных трусов и босиком прошлёпал к шкафу. Открыл створку.
— И ты здесь…
Чемодан молчаливым укором сиротливо стоял в углу, на своем обычном месте. Я вчера, когда вернулся, даже не удосужился проверить его наличие. Устал, как собака. О деньгах вообще не вспомнил.
Мы до полуночи возле костра обсуждали с Сиротой и Гольдманом вероятные сценарии дальнейших действий.
Майор упёрся намертво с этим главарём «кошек». Переубедить его в том, что надо переждать и выбрать более подходящий момент, не получилось ни у меня, ни у Миши. Начальник отдела по борьбе с бандитизмом строил планы один грандиознее другого. И черт бы с ним. Пусть фантазирует. Но во всех этих планах главная роль почему-то отводилась мне.
— Ты пойми, капитан, хоть они тебя и держать за идиёта, но с другой стороны, угнать автомобиль маршала — это красиво. Красиво с точки зрения блатных. Жест такой…барский. Они же как дети малые — падкие на фантики. Ты сам того не желая, показал Жукову, кто в ентом городе хозяин. — Горячился Сирота в ответ на мои очередные аргументы по поводу участия в грядущей операции.
Естественно, мне вообще не улыбалось снова оказаться в гуще событий. Не для того я из одного дерьма только вчера выбрался, чтоб добровольно в другое лезть. Да и как выбрался… Ходить теперь, оглядываться, ожидая ответочки от Кирпича. Про остальных вообще молчу. Я так-то две местные банды без награбленного оставил, посмешищем выставил. Очень сомневаюсь, что бандиты весело погогочут да забудут о моем участии.
— А еще… — Сирота хлопнул в ладоши, радуясь не понятно чему. — Кирпича вон як оприходовал. Устроил ему променад. От Бати живым, на своих двоих ушел. После того, шо ты сотворил, мало кто так смог бы. Батя сильно не любит, когда ему поперёк дороги мешаются. Миша за тебя опять же хорошо сказал. Миша, он у нас теперича бывший щипач, но авторитет у него основательный. Это тебе не просто босяк с рынка.
— Слушайте, — Начал в свою очередь заводиться я. — Вот знаете, чего не пойму… Вы уж простите мне, скудоумному, такую тупость. Спрашивал раньше, но сейчас еще раз спрошу… Чисто для понимания, потому что, хоть убейся, в башке у меня это не укладывается. Вот вы…
Я ткнул пальцем в майора, который вскочил на ноги и нарезал круги рядом с костром, периодически пиная камешки, попадавшиеся ему на пути. Это его так очередная предстоящая операция вдохновила.
— Вы теперь знаете, где находится блатхата Бати. В то же время вам известно, что портной Иосиф — связной «кошек». Или как оно там правильно называется… Миша помнит тот сарай, где мы встречались с Василием и писарчуком, он сам там был. Так? — Я задал вопрос и посмотрел сначала на Гольдмана, затем на Сироту.
Несколько минут мы молча пялились друг на друга. Я ждал какой-то реакции с их стороны, они, видимо, ждали продолжения.
— Ну! И шо⁈ — Не выдержал Гольдман.
— Как «шо»⁈ Идите и арестуйте их! Проще простого ведь. Я не могу понять, почему, имея информацию почти обо всем, вы усложняете процесс борьбы с бандитизмом какими-то дурацкими схемами.
Миша засмеялся сразу. Я даже договорить не успел. Заржал громко, едва не подавившись слюной. А вот Сирота оставался серьезным. Он перестал бегать перед нами с Гольдманом, подошел ближе, посмотрел мне в глаза, а затем сказал абсолютно спокойным тоном:
