Светло-чёрная магия (СИ) - Татьяна Русакова
Глава 6
Было темно, но скоро глаза привыкли, и я перестала спотыкаться. Стояла тишина. Гейры притаились, словно их никогда и не было на Острове. Спрятаться при их размерах было просто, но я не могла смириться, что проиграла, и проревела не хуже мышат, наевшихся озверина:
— Ну что, подлые трусы? Попрятались?!
Тишина. У ручья я потыкала копалкой в колючий куст, но добилась только, что снова исцарапала ноги.
— Ну что же вы? Такие смелые и в кусты? — заорала я. Ярость вздымалась во мне, требуя крови. — Ну вот что! Верните семена сейчас, и я вас прощу!
«Может быть», — злобно добавила я про себя, раздувая ноздри.
Мне никто не ответил. При своих коротких лапках эти паразиты не могли уйти далеко. Значит, сидят, притаившись, где-то в темноте и прядут зелёными ушами, ожидая, когда мне надоест орать, и я уйду.
Сжав кулаки, я замычала от ярости и невозможности изменить то, что натворили эти бессовестные воры. Вырыли половину семян, истоптали весь огород. Неужели из-за этих мелких пакостников я останусь на Острове навсегда?!
Ну уж нет! Это вам так не пройдёт! Я вам устрою такое, что пожалеете, что посмели подойти к моим вещам там, на пляже! Ярость клокотала во мне, вспенивалась, поднималась, грозя перелиться через край. Не помню случая, чтобы я так бесновалась. Да это уже была не я, а моя тёмная половина.
Подняв к небесам прищуренные глаза, я злобно спросила луну:
— А ты куда смотрела?! Не до меня было? А ну, погуляй! Отдохни, раз ни на что не годишься! — и вскинула руку, притягивая тучу.
Это удалось неожиданно легко. Чёрные клочья торопливо поползли к сияющему диску и как-то злорадно в одно мгновение заволокли его.
— Так просто? — с ядовитой усмешкой произнесла я, оглядываясь в наступающей тьме. — Ну а немного дождичка? Да с молнией и градом? Кто тут у нас не успеет добежать до норки? Что, гады мохнатые, развлечёмся?
Кажется, моё ухо уловило слабый испуганный писк, но сейчас мне было на это наплевать.
Я развела руки плавно, широко, мощно, и подняв лицо к небу, проговорила-пропела:
— Приди, гроза!
Холодный влажный ветер ударил в лицо, и я засмеялась незнакомо, демонически, а потом и вовсе захохотала во всё горло. Раскинула руки, подставляя лицо ветру, наслаждаясь мощью стихии и упиваясь своей властью над ней.
Простыня билась за моей спиной как белый плащ, уже не скрывая наготы, волосы развевались, взлетая вокруг головы, извивались, как змеи.
Грозовые чёрные тучи поплыли по небу. Они рвались под напором крепчавшего ветра, расползались клочьями, сбивались в глухо ворчащий громами ком прямо надо мной, а я продолжала повелевать:
— Пролейся вода, вода изо льда! — и снова взмахнула руками, рывком опуская тучи ниже, почти до самой земли, так, что, казалось, можно потянуться на цыпочки и коснуться непроглядно чёрного края.
Писк стал громче. Кусты передо мной заходили ходуном, в них явно зрела паника, но я только усмехнулась, злобно и удовлетворённо.
Меня уже было не остановить. Первая горошина града больно ударила по щеке. Я рассмеялась, крикнув:
— Да! Лей, не жалей!
Простыня взметнулась надо мной, образуя защитный полог. По нему застучал крупный острый град, падавший сплошной ледяной стеной, но как он ни бесновался, не мог пробить колдовскую защиту моего щита. Зато от деревьев и кустов вокруг полетели отсечённые листья и веточки, а жалобные крики гейров перешли в стоны.
Ну, хватит с них! Убивать этих негодяев я не хотела, хотя подсознание шептало: «А ведь они тебя не пожалели!» А вот попугать, чтобы навсегда забыли дорогу на мой участок, ещё не мешало.
Отмахнувшись от грозовой тучи, как от надоедливого комара, я прекратила экзекуцию.
Лёд лежал на земле сплошным слоем, а куст мелко дрожал.
— Промокли, бедные? Замёрзли? — с лживым участием спросила я. — Ну ничего, сейчас согреетесь!
Вскинула голову к небесам и произнесла:
— Молнии, бейте! — и приказала еле слышно. — Живых жалейте!
Когда первая шипящая белая стрела ударила совсем недалеко от куста, в котором прятались гейры, они прыснули в разные стороны. Я брезгливо посмотрела вслед улепётывающей компании. Следующая молния едва не подпалила им мохнатые пятки. Ну вот и ладненько. Побегайте, шустрые вы мои. И будем квиты.
Губы сошлись в суровую линию. Тот, кто сидел внутри меня, был недоволен. Он жаждал крови.
— Хватит! — оборвала его я и зашагала к стене.
Молнии не причиняли мне вреда.
Я уже подошла к самой границе, когда обернулась и освободила луну.
Молнии били уже где-то далеко, и оттуда доносился жалобный писк. Ладно, хватит. Переломают ещё лапы в темноте.
Остановив стихию, я тяжело вздохнула. Теперь, когда эйфория прошла, я ощущала себя так, как будто вскопала ещё одно поле.
Стало непривычно светло, когда луна выглянула из-за туч и ужаснулась открывшейся внизу картине. Градины лежали сплошным ковром, как галька на черноморском пляже.
— Да ладно, — мне почему-то стало стыдно. Ярость улеглась, уступив место тупой усталости. — К утру растает.
Я шагнула вперёд и выругалась, попав ногой на что-то мягкое и скользкое. Взмахнула руками, едва не шлёпнувшись, как на шкурке банана, и наклонилась, чтобы рассмотреть, что раздавила.
Они лежали вдоль стены — точно такие же фиолетовые фрукты, как тот плод, за который предприимчивый гейр выторговал кусок простыни.
Увидев это, я впала в ступор. Так вот что вы придумали! Обставить наглую кражу как равнозначный обмен!
Я держалась, пока разгоняла воришек и собирала тучи, но сейчас слёзы буквально хлынули из глаз. Перешагнув границу, обозначенную невидимой стеной, я опустилась прямо на землю и заревела.
Всё было кончено. Магический полог над моим полем защитил от ледяного града, но и здесь температура упала на несколько градусов. Взойдут ли семена, их жалкие остатки, при такой низкой температуре?
Кажется, я просидела так немало времени, потому что темнота вокруг сменилась сумерками раннего утра.
Я вытерла глаза мокрой грязной рукой, тяжело
