Светло-чёрная магия (СИ) - Татьяна Русакова
Вспомнив вчерашний сочный плод, я сглотнула голодную слюну и прикинула, сколько простыней у меня осталось. Тут же прикрикнула на себя. Вот отсеюсь, и пойду обследовать Остров. Лишь бы эти хитрюги не упёрли в норы весь урожай, пока я здесь вожусь.
Мысли о том, что могу остаться без фруктов, подстегнула к более активным действиям. И всё же силы мои были не бесконечными. Поливала посаженные растения я уже на автопилоте, кое-как затащилась в дом, и рухнула прямо на полу, пообещав себе, что посплю всего полчасика.
Какое там! Когда я проснулась, солнце стояло уже низко, а есть хотелось так, что я опасалась, что желудочный сок прожжёт в желудке огромную дыру. И воды в котелке оставалось на донышке. Как-то незаметно я выпила всё.
К стене я шла, качаясь, как зомби. Уработали меня эти семена! А ведь оставалась ещё половина. И посадить их я должна была сегодня, или, по крайней мере, до утра. Подумав, я остановилась, не дойдя до стены. Нельзя было тратить драгоценное время на путешествие к роднику и обратно.
Не думаю, что, напившись из ручья, я превращусь в козлёночка. В нём и искупаться немного можно. И я решительно отправилась к ручью. Напилась, стараясь не обращать внимание, что вода не идеально прозрачная. Вода как вода, очень вкусная, когда так мучает жажда. Я даже повеселела, искупалась, скинув одежду, намочила простыню и обмоталась. Пока она сохнет, сохранит хоть кусочек прохлады. И отправилась снова копать и садить.
Эх, дубиинушкаа, ухнем!
Когда я снова взялась за лопату, мне показалось, что моих сил едва ли хватит прокопать один ряд. Но, как ни странно, дальше дело пошло веселей. Прохладная ли вода ручья смыла с меня усталость, или осознание того, что до заката осталось всего ничего, и досаживать придётся на ощупь, но мне больше не приходилось себя заставлять, подбадривать или убеждать.
Ещё несколько раз я подходила к ручью напиться, и намочить бандану, и снова принималась копать и садить, садить, садить…Семена уж стояли перед глазами — пришла пора последних, веретен и мячиков. Наверное, сегодня они будут мне сниться. Так бывало в детстве, когда ходила с бабушкой за земляникой. Стоило потом закрыть глаза — и перед ними качались спелые ягодки.
Их последних сил полила всё посаженное, наскоро обмыла ноги в ручье — и, доковыляв до спальни, рухнула, не раздеваясь.
Семена мне не снились. Зато близко смотрели наглые золотисто-карие глаза, и уже знакомый голос рассказывал кому-то про мою жизнь:
— Она наконец нашла ручей. Не прошло и полгода.
«Какие полгода! — возмутилась я. — Я и недели тут не живу!» И что за манера постоянно болтать обо мне гадости!
Я зло перевернулась и закряхтела, потревожив натруженные мыщцы. Приём и в этот раз помог — голоса стали удаляться.
— А как её магия? — спросил кто-то издалека.
— Пока ещё не проявилась, — ответил мой тайный недруг. — Но из сна она меня выкинула знатно!
«Так тебе и надо!» — мстительно подумала я, и, клянусь, расслышала тихий смешок.
Больше я его не видела, хотя сон был долгим и снова тягомотным. Снилась лаборатория, крысиные хвосты и почему-то огромные кузнечики с крыльями бабочек, гейры, улепётывающие от меня по грядкам…разрытым грядкам!
Я проснулась, как от толчка. Видение гейров, в темноте уничтожающих труд моего сегодняшнего дня, было настолько реалистичным, что я просто не могла убедить себя, что это сон.
Пришлось приложить немало сил, чтобы подняться и выйти в ночь, но я справилась.
Они метнулись к стене и просочились сквозь неё — белеющие в темноте маленькие привидения, замотанные в обрывки моей простыни! Я слышала перепуганный писк и даже, казалось, различала шлёпание маленьких лапок, хотя что там можно было услышать, если воришки убегали по мягкой вскопанной земле?
Я кинулась следом, уже зная, что они уходят с добычей. Каждое посаженное мною семечко оставило в моей душе след, и я их чувствовала… Странное ощущение, но сейчас у меня не было времени его осмыслить.
Гейры уносили едва ли не четверть посаженного.
«И чтобы ни одно семечко не досталось гейрам!» — как наяву, услышала я голос желтоглазаго.
— Стойте! — закричала я, подрываясь с такой скоростью, что из-под босых пяток полетела земля. Поскользнувшись на ней, обильно политой из ручья, я шлёпнулась на зад и заревела, бессильно глядя, как улепётывают сквозь стену последние воришки. Ах, если бы хотя бы с одного из них слетела простыня! Я схватила бы его, даже если бы пришлось бегать за поганцем всю ночь, и мне было бы, с чего начать переговоры. Я была бы не я, если бы не выторговала за жизнь заложника все до единого семечка! Но им повезло.
А мне нет.
Не знаю, как долго я сидела, всхлипывая и размазывая по лицу грязь. Было так обидно, что я не могла дышать. Ну что за подлые твари! Я чуть богу душу не отдала на этом огороде, вкалывая, как раб на плантациях, я даже запретила себе оторваться, чтобы сходить на родник за водой или поискать фрукты! У меня до сих пор болела каждая клетка тела, а они…Они пришли, закутавшись в мою же простыню и спокойно вынесли семена! Не сомневаюсь, они стащили бы их в первый же день, если бы могли проникнуть в дом!
Я горько всхлипнула. Лучше бы и украли сразу. Не было бы так жаль потраченного труда и обманутых надежд!
В душе зрела холодная ярость.
Я поднялась, кое-как стряхнув с себя комья налипшей земли, проковыляла до сарая и вытащила копалку.
Ну и пусть, что вокруг стояла глухая ночь, освещаемая лишь луной, иногда выглядывающей из-за плывущих туч, что в чаще за забором притаились дикие звери. Я просто не могла больше сидеть и оплакивать свою судьбу!
Сейчас я ничего не боялась, и копалка в моих руках была карающим мечом правосудия.
