Время выбора 2 - Владимир Георгиевич Босин
Тут он замолчал, обкатывая эту мысль, — к сожалению король очень молод и там правит регентский совет. Сейчас испанцы ищут союзников против Франции и вполне возможны некоторые варианты.
Больше в этот день о Татьяне мы не говорили.
В большом московском доме непривычно пусто. Тут только шебуршится с десяток дворни. Я уже привык за эти годы к тому, что Прасковья продумывает весь мой быт. И привык, что наши с женой спальни занимают смежные комнаты. Но чаще мы спим вместе. Так не принято, но мне плевать. И Аню я приучил к себе. Мне неуютно без детей. Я радуюсь, когда ко мне по утрам на кровать с визгом залазят малые, требуя отцовской ласки. Каждый вечер я подымаюсь на обзорную башню своего дворца и любуюсь закатом. При этом планирую следующий день и анализирую прошедший.
Поэтому в Москве мне неуютно, тянет домой. Да, за эти годы именно Ярославль стал моим домом. Когда брат только заикнулся о моём возвращении в Москву, я чуть не кинулся ему в ноги. Не хочу возвращаться в эту бурлящую политическую клоаку. Спасает только то, что у меня запланированы многочисленные встречи с нужными людьми. Но сестра на завтраке устраивает мне скандалы. Она не хочет куковать одна в доме и просит брать её с собой. Раньше мне удавалось её заинтересовать чем-либо. К примеру, нарисовать меня. Ради такого события я готов попозировать, лишь бы отвлечь её от глупостей. Но здесь в Москве для этого нет условий, поэтому по возможности я тягал Татьяну с собой. А она принципиально носит только иноземную одежду, чем привлекает к нам внимание.
За пару дней до отъезда я воспользовался тем, что Татьяна мечтательно смотрит в книгу. При этом явно думает о ком-то другом, надеюсь не о Христофоре.
— Татьяна, тут я познакомился с одним милейшим человеком. Представляешь, он возглавляет наше посольство в Гишпанию. Ты читала «Дон Кихота» Сервантеса?
Ещё бы не читала, Татьяна изучала французский язык и этот роман в двух книгах одним из первых попал в её библиотеку. Его перевели с испанского на французский и моя сестрица зачитывалась им.
Дальнейший вечер пошёл как по писанному. Мне удалось заинтересовать девушку. Знаю, что она неплохо знакома с живописью испанских представителей стиля барокко, наивысшего расцвета испанского изобразительного искусства.
— Да, вот бы увидеть картины Франциско Рибальта и Мурильо.
Увидишь, если конечно мне удасться убедить нашего брата. А перед самым отъездом встретился с думным боярином Петром Потемкиным.
Он довольно молод, нет ещё и сорока лет. Воевал вместе с царём в польской и шведской кампаниях. В Испанию отправляется вместе с дьяком Семёном Румянцевым. Для авторитета брат временно присвоил Петру титул наместника Боровского. В составе миссии 59 человек. Планируют погрузится на голландский торговый корабль в Архангельске.
Пётр Иванович честно сказал, что сроки миссии удлинятся. Королева-мать Марианна Австрийская, которая реально управляет страной вместе с регентским советом из шести человек ведёт изнурительную борьбу с Францией. И ей не до дипломатов из далёкой России.
— Я думаю, что нам придётся посидеть при дворе, ожидая приёма у королевы. Раньше июня не вернёмся. Пока вручим верительные грамоты с подарками. Алексей Михайлович поручил нам собрать ведения об Испании и её колониях. Так что дай бог, если вертаемся к зиме.
Потёмкин произвёл на меня самое положительное впечатление. Осталось только уговорить брата.
Обратно в Ярославль возвращался один. Сестра едет с посольством в Мадрид. С нею отправляются личная служанка, мой Борис Шереметьев в качестве камер-пажа и личный охранник, выбранный мною. Я не опасаюсь, что Боря увлечётся моей сестрой. Он удачно женат и ждёт первого ребёнка. Тем более он знает, что я ему если что глаза на затылок выверну. Татьяна едет под чужим именем и посольские не будут оказывать ей особые знаки внимания. Надеюсь, что я не сделал ошибку.
Алексей упирался до последнего, но когда я показал ему наброски сестры, которые она карандашом делала в дороге, он сдался. Татьяна пообещала привезти зарисовки важных персон королевства и всего интересного, что встретится в дороге. Что показательно, про поляка больше ни слова.
В тот вечер я зашёл в комнату к сестре, чтобы обрадовать новостью о положительном решении вопроса с поездкой.
Хм, на столике лежит чистый лист бумаги и перо. Неужели она опять строчит письмо своему поляку?
— Всё дорогая, вопрос решён. Ты едешь в Европу, готовься. Нужно пошить наряды на все случаи жизни и всё такое.
Глаза у сестры стали как два блюдца, с девчоночьим визгом она кинулась было мне на шею. При этом живо напомнила мне ту непоседу, которая так любили лезть мне на руки. Но внезапно Татьяна вспомнила, что она уже взрослая девушка и сделала шаг назад. Потом просто уткнулась головой мне в грудь.
Я приобнял её, при этом сам чуть не прослезился. Надеюсь, я не пожалею об этой авантюре.
— Здесь 500 испанских дублонов, во Франции их называют пистолями. Думаю, тебе на дорогу хватит, — я поставил на стол три тяжёлых кошеля с золотыми монетами. Специально искал валюту среди иноземных торговцев для сестры. Не хочу, чтобы она зависела от милости руководителя дипмиссии.
— Лучше доверь деньги Борису Шереметьеву, он поедет с тобой. У этого парня ничего не пропадёт.
Расставались как очень близкие люди, за это уже не жалко потраченных усилий. В последние годы сестра отдалилась от меня, а сейчас снова узнаю свою малышку.
Ко дворцу подъезжали уже в темноте, я не хотел ночевать в селе и торопил свой конвой. Уже у ворот, где стояла каменная сторожка для моих охранников драгунское сопровождение покинуло меня. Им ещё добираться до казарм. А вот охранники в моих родовых цветах искренне поприветствовали меня.
Я не стал упреждать домочадцев, решил сделать сюрприз. От сторожки до дворца метров четыреста. Сейчас здание темнеет в отдалении, но окна первого этажа дружелюбно светятся, намекая на домашний приём. Всё это пространство перед дворцом по весне превратится в английский парк. Он будет спускаться террасами к реке. Земляные работы уже закончены. Теперь дело за садовниками.
На сердце будто теплый пушистый клубочек свернулся. Я вернулся домой. Три экипажа на полозьях подъехали ко входу, набежавшие слуги кинулись помогать.
А вот и мои. Я только зашёл в фойе, как
