Остерегайтесь апокалипсисов. Книга 4 (СИ) - Holname
Бросок оказался сильным. Рыба со шлепком рухнула на камни и сразу обмякла, а я, смотря в ее сторону, улыбнулся еще шире и радостнее, чем раньше. Ощущение того, что у меня наконец-то получилось оттеснило все неприятные мысли. Снова повернувшись лицом к воде, я наклонился, приготовился и начал ждать.
Словить кого-то следующего было уже делом времени. Запомнив механику, я поймал так еще две рыбы, снова швырнул их в сторону берега и только потом вышел из воды сам. Только теперь, оказавшись на суши, я и ощутил какой холод стоял в округе. Возможно, чувство адреналина не позволило мне почувствовать холод воды и заставило позабыть о прохладе дня, но теперь я четко чувствовал все это каждой клеточкой тела.
Неприятно поежившись, я подобрал с земли обувь, выпрямился и посмотрел в сторону оставленных в стороне вещей. При виде меня клубок красной шерсти в тряпках встрепенулся. Проснувшийся ребенок осторожно выглянул наружу, высунув из ткани лишь свой длинный вздернутый нос.
— Привет, — с улыбкой сказал я.
Девочка не ответила, и меня не особо это задело. Оставив обувь рядом с ней, я развернулся и двинулся в сторону пойманной рыбы. Как и ожидалось, метал я практически убийственно. Вся пойманная добыча от подобных бросков погибала сразу.
Подобрав с земли наш сегодняшний ужин, я развернулся и двинулся обратно. Ребенок все это время не шевелился и продолжал изучающе смотреть на меня.
— Меня зовут Харм, — снова заговорил я. И снова мне отзывалась тишина. Примерно понимая, что сейчас должна была хотеть эта малышка, я положил между нами рыбу и спросил:
— Хочешь кушать?
— Нет, — прозвучал тихий ответ.
Наличие голоса меня уже радовало. Опустившись рядом на землю, я приподнял руку и снова спросил:
— Хочешь спать?
— Нет.
— А пить хочется?
— Нет.
Ребенок все так и не шевелился, продолжая смотреть на меня в упор. Единственное, что я мог видеть из-под многослойной груды тканей, это ее нос, мерцающие глаза и пушистые красно-белый хвост, прижатый к земле.
Понимая, что на любой мой вопрос этот чудной зверек будет отвечать «нет», я просто молча взял в руки рыбу и уставился на нее. На языке уже был этот омерзительный привкус сырого мяса. Какая-то часть меня настолько не хотела есть это, что была готова голодать, но прямо сейчас, перед ребенком, хороший пример был лучшим способом завести с ней разговор.
Глубоко вздохнув, я поднес добычу к своему лицу и жадно начал поглощать ее. Как и ожидалось, публичное поедание чего-то съедобного делало свое. Постепенно ребенок все больше раскрывался. Сначала из-под ткани вылезло все лицо, а следом и ушки. Выглядело это даже забавно. Пусть она и не хотела признаваться, но ее глаза настолько внимательно следили за едой в моих руках, будто она вот-вот готовилась броситься на меня и выхватить из моих рук рыбину.
Когда наши взгляды встретились, девочка снова укрылась с головой, а я, опустив свою добычу на землю рядом, взял еще одну рыбу и протянул ее ей.
— Я не буду шевелиться, обещаю.
Девочка приоткрыла ткани и недоверчиво посмотрела на меня.
— Просто возьми, — продолжал я, — и сядь. Хорошо?
— Ты обещал, — недоверчивым тоном прошептала она.
Я лишь кивнул.
Приподнявшись, девочка подползла ко мне, взяла рыбу из моих рук и неожиданно шмыгнула навстречу. Не успел я осознать этого, как она села поверх меня, плотно прижалась ко мне и прямо на мне начала жадно есть свое лакомство.
Такое поведение поражало больше всего. Конечно, я не особо был против такого поворота, но все же мне казалось, что она просто возьмет рыбу и отползет обратно.
Ребенок ел настолько жадно, что чавкал и сёрпал. Сначала мне просто показалось, что она ела рыбу даже с костями, но потом я понял, что она просто пыталась обгладывать ее настолько, насколько это было возможно. Ее аппетит был даже более сильным, чем у Карса в последние дни.
— Ого, — с улыбкой сказал я. — У кого-то зверский аппетит.
Девочка сразу навострила уши. Приподняв на меня то ли виноватый, то ли смущенный взгляд, она замерла и начала ждать дальнейших слов.
— Это нормально, — с улыбкой продолжал я. — Не могу даже представить себе, сколько ты терпела. Если что, мы можем еще выловить рыбу, так что не стесняйся, ладно?
— Ладно.
И вновь она принялась за поедание пищи. Аппетит у нее был хороший, да и в целом она выглядела здоровее Карса. Возможно, лишь изнеможение и холод действительно добивали ее, пока она находилась одна в лесу. Возможно, именно поэтому она и села прямо на меня — чтобы лучше согреться. Но понять ее все равно было сложно.
Улыбаясь, но при этом все же как-то напряженно вздыхая, я все думал о том, что с ней стоило делать дальше. При наихудшем раскладе оставить ее где-то в деревне в целом было возможно, но не безопасно. Кто в подобное время станет заботиться о чужом ребенке? Даже тот город, в котором мы успели побывать, запер свои двери для всех посторонних.
«Страшно даже представить, как отреагирует Макси на новость о том, что я по пути нашел нам маленького компаньона».
9. Смертельный компаньон
Идти вместе с кем-то оказалось намного приятнее. Легко удерживая почти невесомого для меня ребенка на плечах, я почти не беспокоился о нашей безопасности. В лесу не было людей, которые могли бы напасть исподтишка. Дикие звери при виде меня сразу же разбегались. Вот и получалось, что мы могли идти неспеша без лишних опасений.
Между тем, ребенок уже почти не боялся меня. Сидя на моих плечах, она старательно ощупывала мои длинные волчьи уши, и это было тем еще испытанием. От ее движений становилось то щекотно, то больно. По коже бегали мурашки, хотя ничего сильно болезненного она и не делала.
Когда она в очередной раз схватилась за кисточки моих ушей и потянула их назад, я все-таки не выдержал и заговорил:
— Слушай, а тебя как зовут?
— Тати.
Малышка сразу отпустила уши и схватилась за волосы, чтобы не упасть. Хотя вряд ли бы она вообще упала — все-таки держал я ее крепко.
— Тати, а ты помнишь, где твои родители?
Повисла пауза. Я не мог видеть ее лица, так что не мог даже сказать, как она реагировала на этот вопрос, но тишина сразу подсказала, что я наступил на минное поле.
Спустя еще мгновение девочка тихо прошептала:
— Их не было.
— А почему ты была в лесу одна?
— Мне сказали бежать.
— Кто сказал?
— Жители деревни.
— Что-то случилось?
— Болезнь.
Вновь наступила тишина, но на этот раз она казалась еще более зловещей и гнетущей. На самом деле, ситуацию я понимал хорошо. Та местность, по которой мы сейчас шли, пересекала на пути всего несколько небольших поселений. Учитывая размеры ребенка и его изнеможенность, вряд ли бы Тати смогла убежать далеко от своей деревни. А это значило, что она была жителем одного из двух ближайших поселений.
Глубоко вздохнув, я все-таки остановился. Карты у меня не было, но ориентиром для меня служили горы, в сторону которых мы направлялись. Я знал нужный мне путь достаточно хорошо — все-таки для побега пришлось изучить карту вдоль и поперек, но сильно отклоняться от курса все равно было опасно.
Задумчиво замычав, я попытался прикинуть какие у меня оставались варианты развития событий. Один из них: все же дойти до деревни Тати — благо поселения находились недалеко от намеченного маршрута. Другой вариант: взять ее с собой и оставить где-то по пути в других деревнях. С какой стороны не посмотри, но второй вариант выглядел слишком жестоко. О том, чтобы просто бросить ее в лесу или оставить навсегда рядом с собой я даже не думал. Это было слишком опасно.
Так и не сумев самостоятельно принять решение, я слегка запрокинул голову и спросил:
— Тати, чего ты хочешь?
Ребенок наклонился вперед, будто намеренно желая посмотреть мне в глаза. Ее красные торчащие ушки почему-то даже вызвали улыбку. Не мог я воспринимать ее как преграду на своем пути. Скорее как милого временного компаньона.
