Остерегайтесь апокалипсисов - Holname

Holname

Остерегайтесь апокалипсисов

1. Настоящая смерть

6:40 утра. Мой день, как и всегда, начался с кружки горячего кофе. За окном еще было темно, так как на дворе стояла середина зимы. От окна веяло холодом, рядом шумел холодильник, будто бы призывая кого-то на помощь, в углу кухни тикали часы, а я, опираясь одной левой о стол, устало почесывал затылок.

Садиться за работу не хотелось чертовски сильно. Еще хуже, чем сейчас, я себя не чувствовал уже давно. После нескольких бессонных ночей, проведенных за ноутбуком во всех возможных медитативных и не очень позах, на моем лице буквально можно было заметить отпечаток тяжкой жизни любого писателя.

Не то собравшись с силами, не то вырвавшись из пелены раздумий, я подхватил со стола стоявшую уже несколько минут наполненную горячим напитком кружку, развернулся и двинулся в сторону спальни. От каждого усталого шага раздавалось уже привычное шорканье. Такой звук раздавался лишь в те моменты, когда на босые ноги были надеты мягкие тапочки неподходящего размера.

Еще ощущая боль в области спины из-за вчерашних заигрываний с черновиками в скрюченной позе, я устало потянулся. В голове невольно пронеслась мысль: сколько там по норме можно работать за компьютером в сутки? Не важно, в любом случае, все возможные нормы были точно нарушены.

Подтолкнув дверь вперед, я осторожно прошел в комнату и устало приблизился к собственному столу. На деревянной поверхности царил настоящий хаос: тетради с заметками, черновики, книги, ручки и карандаши всех возможных форм и расцветок были навалены друг на друга, напоминая собой скорее творение современного искусства, чем рабочий стол.

Между тем, вся остальная комната прибывала в состоянии полного порядка. Даже кровать, на которой я еще недавно беззаботно спал, о чем вспоминал не без наслаждения, уже была заправлена.

Приподнявшийся от стола к стене взгляд невольно уставился на висевший на ней календарь, расписанный буквально по дням. Количество крайних сроков, отмеченных в этой тетради смерти, было феноменальным. Смотреть на этот ужас и не хмуриться любому оказалось бы достаточно сложно.

— Дедлайн… — вслух заговорил я, даже не замечая этого. — Какое ужасное слово. И кто только его придумал?

Рука поднесла к губам кружку с кофе. Еще прежде, чем сознание успело что-то понять, губы уже успели прикоснуться к керамической поверхности, а язык соприкоснуться с достаточно теплым, но уже все-таки не горячим напитком.

Именно в этот момент организм и приготовился возвращаться к работе. Выпрямившись, отставив в сторону кружку и отодвинув все лишнее от ноутбука, я быстро нажал на одну из первых попавшихся клавиш. Как и ожидалось, экран устройства, дожидавшегося меня, загорелся.

Так как время моего сна было коротким, а желание хотя бы ненадолго прикрыть глаза невыносимым, я даже не сомневался в том, что выключение компьютера было последней по важности задачей, о которой я мог думать. В принципе, в последние годы подобное происходило со мной довольно часто.

Между тем на губах начала появляться широкая улыбка. Чувство предвкушения, вместе с ожиданием чего-то надвигавшегося стало отталкивать на второй план и саму усталость. Быстро кликнув на браузер, а затем и на нужный сайт, я открыл сразу несколько вкладок и замер в ожидании. Уведомления посыпались друг за другом, как снежный ком.

— Ха, — улыбка постепенно стала еще шире и насмешливее, — и это я только четыре часа успел поспать. То ли еще будет.

Лайки, награды, отзывы, личные сообщения и, конечно же, комментарии. Реакция после выхода новой книги не заставила себя ждать. Стоило только выложить ее в сеть, как аудитория, уже только завидев мое имя, отказывалась от сна и начинала без перебоя читать текст.

— Глупцы, — хлебнув еще немного кофе, я выдохнул и быстро начал листать список уведомлений, — вот я бы от сна никогда не отказался ради чтения какой-то там книжки.

Быстро просматривая весь список с реакциями читателей, я все старался найти самое прекрасное, свое любимое: негативную критику. Список из восторженных отзывов все продолжал тянуться, пока, наконец-то, на последних страницах, в числе заминусенных комментариев я все же не нашел отрицательные отзывы.

«Анонимусник: Автор маньяк! Как можно настолько жестоко убивать собственных героев? Таких людей нужно вычислять и в психушку сажать!»

«Синявочник: Автор писать точно умеет? Я думал, что сотворить подобную дичь просто невозможно, а оказалось, это все-таки реально».

«Мухоморник: Зачем писать книгу, в которой все умирают так быстро и жалко? Совсем собственных героев не щадите? Я даже не успеваю сопереживать!!!»

— Идиот, в том-то и суть. — Откинувшись на спинку стула, но так и не отведя взгляда от горевшего экрана, я невольно усмехнулся. — Заставить читателя томиться в ожидании того, кто умрет следующим — вот это и называется искусством.

Мысль, промелькнувшая в голове неожиданно, вынудила повернуть голову к окну и на мгновение замолчать. Казалось, на улице только-только начиналась метель, а это означало, что температура должна была опуститься еще сильнее.

— А еще, — вслух проговорил я, продолжая предыдущую мысль, — писать парадоксальные книги, которые будут собирать волну негатива, тоже своего рода искусство.

Прозвучал тихий писк нового уведомления. Переведя взгляд на экран компьютера, я задумчиво сощурился и стал вчитываться в содержание полученного послания. Новый комментарий, скажем прямо, не очень обрадовал. Какой-то восторженный писатель во всех красках и подробностях пытался расписывать одну из жесточайших смертей в моей книги, приводя в пример весь спектр собственных чувств, которые он бы ощущал будучи на месте главного героя.

Такая изощренная фантазия и эта ярая попытка соединить себя с умирающим персонажем даже напрягали. Невольно скривив лицо и все же не сдержав ноток осуждения в голосе я заговорил:

— Не понимаю людей, которые оставляют позитивные комментарии. Мурашки бегут по телу, когда осознаю, что кому-то действительно нравятся сцены каннибализма, опытов над людьми и приготовления человека живьем в кипящем котле. Не хотел бы я встретить таких личностей в реальности.

Внезапно ощущение в горле стало столь противным, что от этого все тело разом напряглось. Резко выпрямившись, я приложил руки к шее и громко закашлял. Лишь вместе с этим мое тело стало ощущать то неприятное растекавшееся тепло, которое появлялось лишь при повышении температуры.

Недовольно нахмурившись, поднявшись на ноги и развернувшись, я задумчиво проговорил:

— Простудился? Так, этого мне не нужно.

Взгляд невольно упал в сторону стеллажа, на котором, как казалось, должна была стоять аптечка, и какая-то белая пластиковая коробочка там действительно стояла, однако,