Корела (СИ) - Романов Герман Иванович
Глава 24
— Где же, государь, таких «ухваток» хитрых ты нахватался⁈ И не подумаешь, что на людей охоту также вести можно, как на дикого зверя, жалости в приспособлениях никакой не имея!
Князь Мышецкий только головой покачал, продолжая удивляться, и осторожно поглядывая на Владимира. За то время, всего-то четыре недели, которые он отсутствовал, с ополченцами произошли разительные перемены, и как надеялся «свежеиспеченный» монарх, к лучшему.
Дело не в том, что русских и карельских мужиков обучили воинским ухваткам, так, самую малость, что можно сделать за короткий срок. Скорее приспосабливали те умения, которыми они обладали, к военному ремеслу. Кругом леса и болота — их и в 21-м веке хватает, а тут вообще глушь — охотой занимались почти все, многие луком пробавлялись, могли с рогатиной на медведя выйти, практически все умели силки и капканы ставить. Каждый в лесах много хаживал, ночевал летом и зимой у костра, а то и обходился без его согревающего тепла. Так что жить и выживать в лесу умели все ополченцы, луки и рогатины имели многие, а топоры, кистени и ножи были у каждого мужика и парня. Да и сам опыт ведения действий, которые можно назвать приближенными к «боевым», у некоторых имелся, порой изрядный. Дело в том, что за последнее лихолетье масса народа прошла через всяческие разбойничьи шайки. На торных дорогах по русским землям грабили постоянно, с лихим посвистов, и уханьем дубин. Через повстанческие отряды прошли многие, и в войске самозванцев воевали, а потом от расправы бежали на север. Так что народец в местном ополчении собрался матерый и сильный, слабые тут просто не выживут, и крови совершенно не боялся. А уж шведу кишки выпустить — то за благо воспринимали — война шла уже много столетий, и ненависть к захватчикам была впитана с молоком матери.
Вот только без правильного руководства этот великолепный человеческий материал в реальной истории был впустую израсходован. Без опытного командного состава, четкого понимания целей и задач, без заранее выбранных тайных баз и мест ночевок, все эти люди являлись не партизанскими отрядами, а обычными шайками, и то в лучшем случае, перебить которые шведам не составило большого труда.
В чем цели и задачи партизанского движения⁈ Правильно — в нарушении логистики, в блокировании вражеских коммуникаций, прекращения на них всяческих перевозок, налетах и засадах на оккупантов. В средствах ограничений нет как таковых — допустимы все способы борьбы, а тактику действий лучше всего определить двумя словами — «кусай и беги».
Тут настоятельно нужны «отцы-командиры», которые возглавят ополченцев, а сами будут энергичными и предприимчивыми руководителями. И такие были среди местного дворянства, которые сами приводили своих крестьян, и «служилых людей» — детей боярских, своеземцев, боевых холопов. Таких опытных воев был примерно один на десяток мужиков, некоторые были в дедовских кольчугах, но практически все тегиляях по бедности — стеганных кафтанах, с проволочными нитями. От пули или стрелы с арбалетным болтом, а также от колющего удара пикой или копьем такой «халат» не защитит, но вот от рубящего удара зачастую спасает. «Служивые» не мужики, воеводский приказ привыкли исполнять, да и заставить других могут запросто. Так что мелкие отряды свели в сотни, назначили командование, определили задачи, выдали всяческие припасы. И придали из одной расформированных сотни по десятку самых худших стрельцов с худыми пищалями. Своя «карманная артиллерия» ведь тоже нужна, а стрелки аховые, дробом, то есть мелкой картечью, попасть в такую цель как всадник с пятидесяти шагов смогут, а больше в лесу и не надо.
Зато удалось сформировать десять партизанских отрядов, распределить их по будущим районам боевых действий, отработать тактические приемы. И каждому командиру выдать карту — опытный рисовальщик трудился денно и нощно, перерисовывая с копии, которую Владимир собственноручно «снял» с карты, набор которых хранился у брата в планшетке. Никогда их не выкладывал, так как немало колесил по карельским землям, добираясь до Белого моря и Кольского полуострова. Тот еще путешественник и искатель, в старательных партиях подвизался, золотишко мыл в лотках.
— Смотри, князь, ты эти края хорошо знаешь, чертежец этот легко поймешь, — Владимир расстелил перед князем карту, вернее, ее «список». — Вот Вуокса на два рукава расходится — по северному путь на Корелу, по южному через Суходольское озера до Ладоги. На юг две тропы ведут, а вот на Корелу дорога и тропа. Тебе путь к озеру с юга держать, неприятеля не пропустить к «Ореховской дороге». Отряд дворянина Абрамова и сына боярского Лопатина тебе в помощь, они тут и тут.
Владимир ткнул в заранее нанесенные на карту кружки — места дислокации княжеского воинства. Да и других пометок на карте хватало — не тот человек Мышецкий чтобы ее неприятелю передавать — в костер при угрозе пленения бросит, или в клочки разорвет.
— Ты путь держи — не пуская ворога. У тебя две с половиной сотни, кони есть — нарочных ко мне каждый день отправляй, ворога ежечасно считай. Струги и лодки по реке не пропускай, бой на каждой версте давай — о том много между нами говорено. Шведов будет на тебя направлено не больше полутысячи — им важно дорогу от Орешка пересечь. Выстоять тебе нужно, князь, не пустить ворога, пока я их у Корелы не побью. Реку держи — она и есть главная и единственная дорога, сплав лесин мужики им устроят. А без реки большому отряду хода нет по тропам — засеки устроены повсеместно, кровью умоются супостаты, каждую версту прогрызать будут. Места тут такие, что войско только по реке пройти сможет. Все ли понял, княже?
— Не оплошаю, государь, все поляжем, и лишь тогда враг пройдет!
— Я вам полягу! Пусть шведы мрут — у меня каждый ратник на счету. И на убой тебя не посылаю. Из Новгорода тебе подмога подойдет — сотня стрельцов на ладьях, и полусотня дворянской конницы по дороге от Орешка. А там князь Одоевский еще подмогу отправит — сотни три — четыре. Больше дать не сможет, у него самого шведы и «тушинцы» озоруют…
Остановить атаку знаменитых шведских пикинер и мушкетер не могла ни одна армия того времени. А расстроить их построение можно только массированным артогнем, да иной раз это удавалось не менее знаменитым «крылатым гусарам» Речи Посполитой…
Глава 25
— Мы приведем этих непокорных к повиновению, и урок, который мы им дадим, русские навсегда запомнят! А самозванца посадим в клетку и отвезем в Стокгольм — нашелся тоже мне сын короля Магнуса, в дополнение к тем двум, что сыновьями царя Иоанна назвались.
Ларс Андерссон хрипло рассмеялся — в русских землях один за другим самозванцы появлялись, причем представлялись даже теми, кого отродясь их матери не зачинали. Как этот Вольдемар, представившийся сыном датского принца, что провозгласил себя королем Ливонии. А ведь для этого в сговор с русскими схизматиками вступил, будучи епископом Эзеля и Пильтена — и кто он после этого будет⁈
Возможно, этого Вольдемара и родила русская княжна Мария, то явно не от муженька, пьяницы и рогоносца — ходили устойчивые слухи, что вдова весело проводила время с польским королем Стефаном Баторием. Но даже если он бастард, это не меняет дела — на ливонскую корону у него никаких прав нет. Как и на Карельское княжество, отданное Швеции царем Василием. И неважно, что московиты его свергли с престола — если они откажутся выполнять условия Выборгского трактата, а к этому явно идет дело, то придется им силой оружия показать, что договора нужно выполнять от пункта к пункту. И тем более, король Карл не будет признавать самозванца князем Карельским, и неважно кто он таков и почему сборище горожан решило не признавать волю шведского монарха.
— Они скоро узнают силу нашу!
Шведский воевода отнюдь не бахвалился — длинная вереница шнеков, стругов и лодок — три сотни без малого — растянулась по Вуоксе на скогмил, или русских пять верст — так шведы обычно обозначали переход между стоянками в лесу. А здесь чащобы росли вплотную к каменистому берегу Вуоксы, но стоит пройти ныне переход, встать на ночевку, и с утра можно будет выйти в озеро, в которое превращается река, тихое и спокойное. А оттуда до Корелы, будущего Кексгольма, в который уже назначен губернатором королевский любимец, плыть совсем недолго — к вечеру все увидят цель похода. А сейчас длинный караван шел по течению — на нем было до двух тысяч воинов, шесть сотен всякой швали, прислужников и маркитанок, осадные пушки, всяческие припасы на два месяца. За этот срок осада завершится успехом, в чем у Андерссона, как у всех шведов, сомнений не было.
