Рысюхин, это можно пить?! - Котус
— А ничего так получилось, интересно… Надо будет поиграть с пропорциями. Ах, да. О доходах. У меня, не буду хвастаться, этот год получился удачным, а следующий обещает быть ещё интереснее, ведь меня всё же утвердили в новой должности. Годовой доход получился больше девятнадцати тысяч, девятнадцать двести, если точнее. Из них, несмотря на расходы по строительству нового мундира, удалось отложить в банк четыре тысячи. Приятно, знаете ли, иметь некий запас за плечами, да?
— Мой дед называл это «подушка безопасности» — мол, чтобы мягче падать было, если что.
— Ёмко и образно. Да, так вот, год был удачным…
В паузе трудно было не уловить приглашения поделиться в ответ своими достижениями.
— У меня год тоже неплохой получился. Правда, расходов было много — строительство портала, с фортами и всем прочим, строительство посёлка под Талькой. Там ещё и две дороги, километров двадцать пять, каменный мост через речку, дамба через болото больше километра — очень дорогое, скажу вам, удовольствие. Посёлок ещё, с производствами, автомобили. Дружина — это вообще сплошное разорение, даже минимально необходимая для охраны портала и прочих обязательных нужд. Но в целом, несмотря ни на что, всё равно в плюс вышел. Тут, конечно, скандинавские вояжи помогли сильно.
— Как же, помню тот «кошелёчек», ага!
— Не напоминайте, мне Маша этот пример моей рассеянности ещё не один год будет приводить при каждом удобном случае!
— Знаете, я бы тоже не удержался на её месте!
Я только вздохнул.
— Если бы не норвежская и шведская экспедиции, тоже в плюс вышел бы, но едва-едва. Там у них, на севере, народ живёт очень небогато, мягко говоря, а откровенно — бедно живут, в подавляющем большинстве. Но при этом спиртное стоит очень дорого, а качественное спиртное — и вовсе несуразно дорого, даже по нашим меркам. Мне эти два — я хотел сказать «грузовика», но в последний момент поправился — каравана принесли около ста шестидесяти пяти тысяч после уплаты скандинавских налогов.
— Ого! А тут я со своими девятнадцатью!
— Ну, из этого стоит вычесть наши налоги, на внешнеторговую деятельность в частности. Транспортные расходы, себестоимость, в конце концов, включая акцизы. Но, в целом, больше ста тридцати тысяч прибыли получилось.
На самом деле — ещё больше, но не стоит дразнить человека. Но, думаю, у меня это не очень получается — я имею в виду, не дразнить.
— В общем, год закончил с чистой прибылью чуть меньше ста семидесяти тысяч, если точнее — сто шестьдесят восемь триста, это то, что осело на счетах по итогам года. Плюс там ещё с прошлого года немного оставалось.
— Да уж. То есть, даже если вычесть то, что вы подарили девушкам…
— Во-первых, я им не дарил, они заработали, это их доля. Во-вторых, я их деньги в расчётах не учитывал. Сто шестьдесят восемь — это без Машиных восьмидесяти и тем более — без Ульяниных сорока.
Последнюю фразу услышала и удачно вошедшая в комнату Алевтина Ивановна, которая не сразу поняла, о чём именно идёт речь, но «Ульянины сорок» подсказали ей правильный ответ. Улина мама весьма удивилась, даже лицо не удержала. Тем временем Неясытев, не спрашивая и не комментируя свои действия, налил себе рюмку водки и выпил, не закусывая.
— Я уже побаиваюсь спросить, что в вашем понимании означает «немного осталось», в смысле — с прошлого года. Зато могу не бояться, что Ульяне не хватит на булавки!
— На булавки она и сама себе заработает, есть пара проектов в задумке, реализовывать некому.
Тут вмешалась хозяйка дома.
— Ульянку привели в порядок, более-менее. Но пока к ней не надо, дайте им минут десять.
Не через десять, но через пятнадцать минут, подружки на самом деле вышли к нам. Мы с родителями Ульяны успели оговорить время и формат проведения помолвки, приданое, которое мне было совершенно не интересно, и ещё некоторые технические детали подготовки к свадьбе.
После этого дело наконец-то дошло до обмена подарками. Действо «по протоколу» должно было проводиться или сразу при встрече или в конце обеда, мы пошли по второму варианту, но до сих пор всем было не до того.
Неясытеву мы подарили, узнав от Ульяны о его желаниях, письменный прибор, сродни тому, который я получил на свадьбу. Не столь монструозный и тяжеловесный, но даже более функциональный, за счёт изящества. Там были и три чернильницы, для чернил разного цвета, и держатели для полудюжины перьевых ручек, и три лотка для бумаг — для чистой бумаги, для входящих и для исходящих документов, с соответствующими надписями. И пресс-папье, и точилка для карандашей, и даже магическая печать с эффектом, который дед называл «ламинированием», достаточно мощная, чтобы разом закрывать стандартный лист писчей бумаги.
Алевтина Ивановна, по сведениям из того же источника, обожала янтарь, и готова была собирать его в любых количествах. Потому ей вручили колье и браслет из этой окаменевшей смолы, а также ларец для украшений, инкрустированный так же янтарём.
Ульяна, судя по довольному, хоть и бледному, виду — свой подарок уже получила. Тем не менее, с пустыми руками её не оставили, Маша где-то раздобыла какой-то жутко редкий сборник партитур для баяна. Правда, сложилось такое впечатление, что она сейчас не отличила бы его от подшивки газет за позапрошлый год.
Артуру, хоть он и отсутствовал, передали бумажник из кожи изнаночной твари с серебряными уголками, серебряными же застёжками и инкрустацией из этого металла. Поскольку пустой кошелёк дарить не принято, внутрь вложил четвертную купюру. Но, честно признаться, идея деда насыпать туда полкило медной мелочи — нравилась мне гораздо сильнее, настолько, что я с трудом её переборол.
А вот с ответными подарками хозяева дома недоработали, хоть и видно, что старались. Мурке моей подарили валторну — посеребрённую, не серебряную, и, очевидно даже для меня, не слишком выдающихся, скажем так, достоинств. Мы, конечно, вежливо поблагодарили, но Неясытев и сам, похоже, всё понял. Мне достался справочник по геммологии — довольно интересный, кстати говоря, некоторых пород, перечисленных в алфавитном указателе, не знали ни я, ни дед. Ну, или он знал их под другими названиями, связанными с реалиями того мира — например, с именами их выдуманных «богов» или фамилиями учёных. Но я за подарок благодарил искренне.
Сразу уходить было не вежливо, потому посидели ещё минут двадцать, ведя разговоры, посвящённые
