Шеф-повар придорожной таверны - Кирилл Коваль
Тренировались в темноте, при свете двух факелов, пока не пришла мама и отругала нас, что мы своими криками и стуком мешаем спать гостям, только после этого я, совершенно счастливый, пошел спать.
Утром после того, как мы с братом покормили животину и натаскали дров с водой на кухню, я было подсел к маме, что бы она накормила, но она отмахнулась,
— В зал иди, там тебя кормить будут.
Недоумевая, кто там будет меня кормить, если мама и Лаура тут, на кухне, я вышел в зал и кроме двух крестьян, что ночевали у нас, обнаружил только Машу, сидящую с тремя тарелками и парой кружек, скучающе посматривающую в окно. Естественно решил подойти к ней, а не крестьянам, там поесть шансов было меньше.
— Садись, это твой миска, — ткнув рукой напротив, произнесла Маша, едва я приблизился, — а это нас вместе.
С этими словами она пододвинула третью тарелку с кусочками хлеба, на которых друг на дружке лежали ветчина, лук, белая субстанция, покрывавшая это все и нарезанный чуть ли не в пыль — укроп. На тарелке, что стояла у меня, было тоже что-то необычное.
— Это мешаный омлет с мясо и овощи и корова жидкость, — пояснила Маша, беря в руку ложку. Оказывается она не ела, а ждала меня, — а это горячий бутерброд, с хлеб, масло, мясо, лук, сыр и зелень. Не привык смотреться?
— Выглядит необычно, — как можно вежливее ответил я, не зная, можно ли пробовать такую необычную еду и как сказать, если не понравиться? Должен буду я это съесть, или достаточно просто попробовать?
— Ты пробовать, я так родителям когда маленький быть утрешний еда делать.
Еще и маленькой… ох, ну ладно, надо проявить вежливость, все же явно она так хочет помириться со мной, или может извиниться, что не разобралась в ситуации… М-м! Как это вкусно! Омлет — это такая яичница! А бутерброд — это вообще что-то невообразимое! Белая субстанция — это всего лишь сыр, только почему-то он стал жидким, но в сто раз вкуснее!
— Нравиться, да? — не скрывая удовольствия, наблюдала девочка за мной все время, пока я опустошал тарелку, — я любить готовить еда, создавать новое.
Да, признаюсь честно, это самый вкусный завтрак, с тех пор как от нас уехала сестра. Мама готовить начала после смерти бабушки, три года назад, до этого занималась хозяйством. Лаура готовить почти не умеет, но она делает изумительное тесто, хлеб и пироги из такого получаются вкуснее всех, что я пробовал.
Маша явно хотела сделать мне приятное, узнав, что я не подглядывал за ней, а хотел вывести Овера и приготовленный завтрак собственноручно дворянкой для простолюдина — это признаться очень лестный способ сделать приятное. Обидно, что таким не похвастаешь перед друзьями — просто засмеют, обозвав вруном.
— Ты будет свободный сейчас? Мы сможем говорить и учить далеко? А, нет, э-э…. дальше?
— Да, я с удовольствием продолжу с тобой заниматься. Но, смотрю, ты уже и так хорошо говоришь, много новых слов выучила.
— Лаура и твоя мама учить. И Ивер. Он тоже хорошо учит. Много знает. Много примеров.
— Ивер — это да, очень много знает. Больше чем кто-либо в деревне. Он дружинник, много лет служил лиеру, первых домов. Тот был дипломатом, часто ездил по всему миру.
— Он был ранен?
— Да, почти два года назад, против Правителя был поднят бунт, на самом деле, там замешаны Мороги, там были их наемники, но с десяток лордов поддержали их и бунт был от их имени. Земли лорда Ивера были на пути мятежников и они первыми приняли на себя удар. Ивер не хочет рассказывать об этом, они тогда проиграли… именно в той битве его ранили, и пока он добрался до нас, рана воспалилась. Чтобы сохранить ему жизнь, пришлось лишить его руки.
— Он брат твоего отца?
— Э-э… Тут сложнее. На самом деле, он дядя моему отцу. Брат отца моего папы. Просто у них сильная разница в возрасте и дядя родился всего на пару лет раньше моего отца. Они росли вместе и очень дружны как братья… Ну и мне его как то не с руки называть дедом, вот и называю дядей. Ой, я забылся, что ты половину не понимаешь…
— Все нормальное. Я понимать лучше, чем говорить. И другие слова понимать по смысл.
— Ты так быстро учишь чужой для себя язык… Я пробовал учить Иргитанийский, у дяди, но выучил всего слов пятьдесят…
— Я знаю, не считаем родной язык, еще три. Английский, французский и итальянский. Твой язык похож по строения слова на итальянский, поэтому мне легко его учить. Но ты тоже учиться? Ты читать и писать, считать очень уверенно, я смотреть за тебя, в таверна.
— Я учился при Храме, целых три года! — с гордостью похвастал я. В деревне было немного таких, обычно все учились обязательный один год и уходили.
— Три? А почему три? Это много или мало?
— Э-э… немного растерялся от такого вопроса, — ну первый год это обязательно, как заповедовали старые Боги. Учат писать, читать, счету. Второй год, учат тех кто пожелал и смог оплатить обучение, ну и показал хорошие результаты, без них сколько угодно плати — не возьмут. На второй год у нас был более углубленный счет, я даже умею умножать! Мы учили историю, географию, философию… Третий год, туда попадают только лучшие ученики второго года, тоже платно. Мы знакомились с произведениями известных авторов древности, нас учили рисовать, но до твоих рисунков нам далеко…. Очень далеко. Я даже не знаю, кто может рисовать лучше.
— Да ну, — засмущалась Маша, но было видно, что похвала нравится, — я даже не в три лучшие ученика у нас на обучение по рисовать. Но в конкурсах я побеждать. Два раза. А что еще вас учить на три года?
— Третий год обучают учеников профессиям. Ну точнее подготовке к ним. У кого у родителей есть своя, семейная, как у меня, тем дают уроки именно по их профессии. Ко мне и троим другим ученикам, у кого у родителей есть таверны — приезжал владелец нескольких таверн, в том числе у него есть и в самой столицы. Он рассказывал нам как вести дело, чтобы оно было наиболее выгодным. А потом
