Эпоха Фестивалей - Павел Смолин
— Неплохая скорость, — Похвалил изделие «Хонды» абориген.
— Это еще не вся его мощь! — Похлопал по движку батя, — На полных оборотах мы могли бы перевернуться.
Хочу попробовать!
Дружно достав удочки, наживили кто во что горазд — у бати и секретаря тоже была банка с какой-то наживкой. Мидзуо-сан предпочел выковыривать из крупных ракушек мясо и использовать в качестве наживки его. Я, понятное дело, пользовался наживкой Мацууры-самы.
Первый «закид» у всех выдался неудачным — видимо, истории старого рыбака о самых крупных уловах в его жизни распугали всех морских обитателей. Приняли решение отплыть чуть ближе к берегу от этого проклятого места. Я попросился порулить лодкой, но батя пожадничал и не дал, сославшись на какую-то там безопасность.
Закинули по второму разу. Бате повезло, и он вытащил из воды тунца. Сфотографировал батю с уловом. Садок был только у меня и Мидзуо-сана, поэтому отправили улов туда. Через пару минут старый рыбак выудил полуметровую рыбу-парусник, вызвав завистливые возгласы и поздравления. Сфотографировал старика с рыбиной. В садок такая не влезет, поэтому кинули рыбину на дно. Офигеть тут громадины плавают! Поплевав на следующий шарик, закинул в воду и крепко сжал удилище. Рыба такого размера легко вырвет удочку из расслабленных рук. Через пару минут ощутил мощный рывок и вместе с удочкой вылетел из лодки под крики взрослых. Вода оказалась гораздо холодней той, что в бухте. От неожиданности дыхание перехватило, я разжал руки, и удочка скрылась в глубине. Морская рыбалка пугает! Тут же не водится акул?
— Сын, ты в порядке? — Услышал я батин крик.
— В порядке! — Развернувшись, потихоньку погреб к лодке.
— Похоже, ты нарвался на рыбу-меч! — Прокомментировал ситуацию Мидзуо-сан, — Они вырастают до четырех метров!
Батя с секретарем помогли мне залезть на лодку, где я разделся до трусов, отжал шмотки и развесил их сушиться вдоль бортов. Солнышко уже изрядно припекало, поэтому было тепло и приятно. Утрата удочки немного печалила, но смириться с этим я могу.
— Можешь взять мою удочку, Одзава-кун! — Любезно предложил секретарь.
— Спасибо большое, но, боюсь, моя рыбацкая удача слишком велика. Не хотелось бы утопить и вашу удочку. Посижу, позагораю! — Ответил я.
— Теперь я тоже хочу рыбу-меч! — Разохотился Мидзуо-сан, поменял наживку и широко размахнулся.
— Ааа! — Заорал Сэки-сан и схватился за леску, крючок которой глубоко воткнулся ему в большой палец левой ноги.
— В чем дело? — Не понял стоящий к нему спиной старый рыбак и подергал удилище, вызвав новый крик боли.
— Мидзуо-сан, вы проткнули Онадере-сану ногу! — Объяснил батя, заставив старика опустить орудие пыток, — Сын, в рундучке есть аптечка!
Кивнув, полез в рундучок — кроме аптечки там лежали некоторые рыболовные снасти и набор инструментов. Видимо, чинить мотор.
— Прости-прости, Сэки-сан! — Покаянно кланялся болезненно кривящемуся секретарю Мидзуо-сан.
— Ничего, Мидзуо-сан, такое могло произойти с кем угодно, поэтому вы ни в чем не виноваты, — Великодушно отвечал он.
Нагнулся над ногой секретаря вместе с батей и вынес вердикт:
— Ноготь не пробит — это хорошо. Можно вытащить, но будет супер больно. Попробуем, Сэки-сан? — Спросил я, подняв взгляд на секретаря. Тот слегка побледнел, но в его глазах я узрел решимость. Можно тянуть!
— Ну уж нет, лучше оставить это специалистам. Мидзуо-сан, довезете нас до больницы?
— Само собой! А еще, Сэки-сан, примите в качестве извинений этого парусника, — Указал дед на рыбину.
Достав мультитул, я перерезал леску, батя обработал палец перекисью. Заматывать не стали — мало ли что. Заведя мотор, отец отвез нас к берегу. Ссадив пострадавшего на крылечко сарая, быстренько затолкали лодку под крышу, заперли ворота, секретарь оперся о плечи бати и Мидзуо-сана, а я потащил садок и рыбу-парусник.
— А были бы мы в кроксах, а не в тапках, такого бы не случилось! — Заметил я по пути к местному травмпункту.
— Что еще за «кроксы»? — Внезапно заинтересовался Мидзуо-сан.
Я коротко объяснил.
— Из калош можно сделать, говоришь? — С деревенской непосредственностью он стащил со своих довольно грязных ног сырые калоши и передал мне, — Успеешь за десять минут?
— Успею, — Пожал я плечами, — Но если получится плохо — никаких претензий!
— Само собой! — Кивнул он.
Достав мультитул, начал «апгрейдить» калоши аборигена, заодно известив батю:
— По возвращении в Уцуномию нам с Синохарой-саном надо будет навестить музыкантов.
— Зачем?
— Будем запугивать, предлагать подработку и заставлять подписывать соглашение о неразглашении. Слово Акира сдержал — но слово это одно, а бумажка-то она надежней будет, — С рабоче-крестьянской прямотой заявил я, — А Хацуне Мику должна пока остаться анонимной. Подогрею общественный интерес, записав с группой еще несколько песен. Потом, когда под руку подвернется подходящая кандидатура, сделаем из нее айдола.
— А ты знаешь, насколько жесток мир шоу-бизнеса? — Нахмурился батя, — Думаешь, можно так просто взять и с нуля создать популярного айдола?
— Будем затыкать проблемы деньгами, — Пожал я плечами, — Да и главное — хорошие песни. Готово, Мидзуо-сан! — Протянул я обувку старику. Тот взял, примерил, остановил трактор, слез, прошелся. Как же ему плевать на травму Сэки-сана! На лице последнего ясно отражалось все, что он думает о ситуации, но мужик продолжал стоически молчать.
— Ну а что, вполне удобно! — Вынес вердикт Мидзуо-сан, — И ноги дышат! Молодец, юноша!
Я поблагодарил за похвалу, и мы поехали дальше. Не удержавшись, под осуждающий батин бубнеж сфотографировал пострадавший палец Сэки-сана. Наконец, прибыли к одноэтажному бетонному зданию местной маленькой больницы. Внутрь не пошел — мужики справятся и без меня. Сэки-сана жалко, но настроение было отличным — я все-таки успею сходить на пляж!
Глава подготовки к походу
Когда Мидзуо-сан привез нас с забинтованным Сэки-саном домой, во дворе мы встретили какую-то пожилую пару, раскланивающуюся с Аоки-сенсеем, который держал корзину с огурцами и помидорами. После сочувственного оханья и аханья, познакомились — это тоже наши новые соседи, которые принесли корзинку приветственных овощей. Распрощавшись с гостями, батя проигнорировал возражения секретаря и заставил его опереться на свое плечо, после чего потащил в дом — секретарь мог ходить и сам, но врачи велели как можно меньше напрягать ногу.
Дружно зашли на кухню, где увидели заставленный овощами и фруктами стол.
— Все утро приходят знакомиться. Принесли вот, — Объяснил дед. Похоже, похмелье ничуть не помешало Ваде-сану, либо его жене, с утра пораньше обойти соседей и рассказать, что они проверили, так сказать, нового жильца на зуб и сочли пригодным.
Поблагодарив
