Начальник милиции. Книга 6 (СИ) - Дамиров Рафаэль
— Мухтар отличился недавно, Грицука задержал, — кивнув, принялся отвечать я по пунктам. — Свадьба Марии Антиповны и Вани в пятницу, как раз следующую. Человека в уголовный розыск взяли. Амбал, но не тупой, хороший человек. Тулуш уже почти четко разговаривает, но по-прежнему из его рук мы ничего не едим. Вот так обстоят дела. Вы-то тут как?
— Да-а! — махнул рукой Кулебякин, доставая бутылочку коньяка и разливая по бокалам, даже не спросив, буду я или нет. — В Зарыбинске был кум-королем, а тут что — под боком у главка сижу. Ни вздохнуть, ни пукнуть! Чую, как под лупой каждый мой приказ, каждое мое действие разглядывают. Еще и недостачи по линии бухгалтерии образовались. Не знаю, откуда. Ревизия за ревизией тут у меня, веришь! А с завтрашнего дня приказали усилить плотность наружных нарядов в городе в два раза, видите ли, уличная преступность в Угледарске высокая. Представляешь? Высокая! Ха! Да это просто Кошкин недавно откинулся, рецидивист есть такой у нас. Тиснул кошелек у гражданки в троллейбусе, его не поймали — а это уже рост уличной преступности. Да пару раз хулиганы в подворотне неформалов побили. Тоже показатель попортили. Гнать этих неформалов из города! Вот не знал, что такие ряженые вообще у нас в области бывают, пока не отмутузили их да нам не доложили. Короче, Саныч, рухнули показатели по общественному порядку у меня на территории к едрене фене. А наряды теперь увеличить требуют! А где я возьму столько личного состава, чтобы в два раза больше людей-то выставить? — Кулебякин коротко вздохнул, но чувствовалось, что он ещё не закончил сетовать: — Еще трясут некомплект ликвидировать в следствии, потому что перспективу сданных дел в суд не выполняем. Ох, Саныч! Как же мне хорошо в Зарыбинске было… Вот я старый дурак, пошел за должностью и званием.
При этих словах, однако, Петр Петрович посмотрел на свой погон и просиял. Все же подполковничьи звезды добавили ему настроения.
— Ничего, — улыбнулся я. — Обвыкнетесь. Говорят, на новом месте первые десять лет тяжело, а потом привыкаешь.
Не поняв шутку, Петр Петрович лишь покачал головой, дескать, я столько не проработаю.
— Вот хоть на пенсию уходи, — всё вздыхал он, протянув мне бокал с напитком. — А что? Пенсия больше уже будет, по званию и должности. Выслугу выработал.
Он будто себя уговаривал сложить полномочия, но выходило неубедительно.
— Не время о пенсии думать, — заявил я, чокаясь с Кулебякиным. — Вы еще ого-го, делу нужны, стране. А если какие проблемы, всегда готов помочь.
— Ядрёна сивуха! — Кулебякин выпил коньяк и стукнул бокалом о стол. — Точно! А давай ко мне, Саныч! Переводись. Будешь начальником уголовного розыска. У меня нынешний начальничек — тютя, беззубый какой-то. Сноровки нужной нет, по партийной линии к нам очкарика прислали, вот и мучаюсь с ним. Мы с тобой таких дел наворотим! А⁈
— Звучит двусмысленно, — хмыкнул я. — Но пока, извиняйте, Петр Петрович, нет. Мне Зарыбинск надо поднимать. Здание у нас — сами знаете, ветхое, автопарк не обновлялся со времён царя Гороха. Оперативные позиции по городу слабые, с физо у личного состава проблемы. Да и куда я без Мухтара? Может, потом, попозже… а помочь всегда готов. Подсказать, обсудить, ну или хотите — при необходимости командировку себе оформлю к вам. Сформулируем, как для освоения передового опыта.
— Эх… Жаль. Но не осуждаю. Ты прав. Я ведь ушел в город, а душа за родную дыру болит, — начальник хлопнул себя пухлой ладошкой по груди слева. — Одно успокаивает, в хорошие руки отдел передал. Ты, Саша, милиционер от бога.
— Спасибо, — кивнул я, а про себя улыбнулся, вспоминая, что совсем недавно и представить себе не мог, что стану ментом. И что это будет мне чрезвычайно нравиться.
Дверь распахнулась, и в кабинет завалился нагловатой наружности летёха. Молодой, лет двадцать на вид. Морда хитрая, вихрастая и почему-то до боли мне знакомая. Я даже замер, разглядывая посетителя.
— Петр Петрович, я тут вам на подпись ведомости принес, — прогнусавил лейтенант и прямиком направился к столу начальника.
Ни тебе здравия желаю, ни разрешите войти. Это что за несоблюдение субординации? Даже меня покоробило.
— Петр Петрович занят, — холодно проговорил я, пытаясь вспомнить, откуда я знаю этого прощелыгу, но память ничего не подсказывала, лишь в мозгу крутилась неприятная мыслишка, что где-то я видел эту хитрую морду.
Но где?
Кулебякин пока что хлопал глазами, а я продолжил:
— Ну что встал, лейтенант? Выйди…
— Петр Петрович? — недоуменно взглянул на начальника вошедший.
— Обожди, Силя, — прокряхтел Кулебякин. — У меня посетитель важный, — кивнул на меня подполковник.
Лейтенант нахмурился, поджал губы и вышел за дверь, что-то бормоча под нос.
Когда дверь за ним закрылась, я с укоризной посмотрел на Кулебякина:
— Петр Петрович, это что за конь без пальто? Почему так вот, с ноги входит к вам? Вы в Зарыбинске нас в кулаке держали, а тут что? Распустили личный состав?
— Да это тыловик мой, — вздохнул начальник УВД. — Недавно после школы милиции, но на должность высокую его сразу воткнули. Не распустил я, Саныч, и здесь марку держу, а этого не могу прижать. Наглый он, и папаша у него — заместитель нашего генерала Строкина.
— Понятно… Поставили из главка сынка…
Кулебякин закивал.
— Ну да… Парень, он вроде, сообразительный, даже чересчур. Только мутный и стучит на меня, вот я уверен. Сижу, как на пороховой бочке. Только споткнулся, а в Главке уже об этом знают. Откуда? Во-от.
Он снова грустно покачал головой. Но я не хотел разделять и тем множить его настроение.
— Избавляться от таких надо, свою команду ставить у руля. Не дело — со стукачами работать, — жёстко произнёс я.
— Да знаю я, только как избавишься от сынка полковника? Его папашка вмиг проверками меня затюкает. Сам знаешь, как у нас в стране… Все равны, но равнее всех — дети начальников.
— Это да… — я задумчиво пожевал губу, словно вновь возвращаясь из прошлой жизни в эту. — Петр Петрович, а где я его раньше мог видеть? Морда уж больно знакомая.
— А шут его знает. Он у меня всеми финансовыми и тыловыми делами заведует. Может, где-то в Главке вы пересекались, может, еще где. Гурьев — он везде вхож, хитрый лис.
— Кто⁈ — меня как обухом по голове ударили. — Гурьев?.. Сильвестр Андреевич Гурьев?
— Он самый, — кивнул Кулебякин.
Твою мать! Гурьев Сильвестр Андреевич! В мозгу словно вспышка сверкнула. Потому-то я его сразу узнал. Это же полковник внутренней службы, начальник исправительной колонии №35 в моем времени. Хозяин. Тот самый Гурьев, который покрывал в колонии телефонные мошенничества. Это он отправил по мою душу двух киллеров, чтобы я не смог его раскрыть.
Я тогда поймал с поличным в переговорной ИК-35 в телефонной комнате Серого, когда он пытался развести бабулю, мать одного из заключенных. Я сказал оперативникам прослушать запись, а Гурьев все стер, и Серого отпустили, причём буквально через день, когда кончился мой срок отсидки. Дело замяли, а Гурьев отправил меня со свёртком на один адрес, мол, будь другом, передай посылочку. Я ее тогда распотрошил по дороге, как чуял. Это оказалась кукла, пустышка. Но по адресу я прошел, чтобы разобраться с теми, кто меня там ждал. С прутком арматуры прошел и ждал на лестничной площадке выше. А в квартире поджидали меня, два киллера — Серый и еще какой-то бугай. Здоровяка я убил, а Серый тогда пристрелил-таки меня.
И так я очутился здесь, чтобы все исправить. Я спас квартиру Серовых от пожара. Алёна не погибла в огне, а Серый не попал в детский дом, не озлобился на мир и не пошел по кривой дорожке. Я изменил его судьбу — и до сегодняшнего дня был доволен таким поворотом. И даже немного счастлив, что оказался здесь. Я забыл свою обиду на Хозяина, а теперь вот как выходит — он здесь.
Не просто так судьба свела меня с ним снова, в такие совпадения я не верю… Что ж, поживем, увидим.
Мы с Петром Петровичем еще немного пригубили коньячка, но он уже сидел, как на иголках, поглядывал на дверь, за которую я выгнал Гурьева. Я видел, что разговора непринуждённого больше не выйдет, пока этот отпрыск у нас под дверью, и решил его обратно позвать, а уже потом обстоятельно поговорить с шефом о его тыловике.
