Серая крепость (СИ) - Гор Александр
О том, как всё происходило, рассказал «бык», ещё подававший признаки жизни, сидящий на земле, прижавшись к колесу машины.
— Воды. Дайте хоть чуть-чуть воды, — прохрипел он, увидев людей в привычных одеждах.
— В вашей машине она есть? — спросил первым оказавшийся около него капитан.
Эти дебилы, отправлявшиеся в степь, не удосужились взять с собой даже её! Водкой затарились, а воду не захватили!
В общем, пёрли они наобум, пока во время очередной остановки не заметили в бинокль небольшой дымок, поднимающийся от костерка, на котором половцы варили еду. Незваных гостей переполошившиеся кочевники, ясное дело, встретили стрелами. Это сразу же принесло два трупа: одному из «братков» стрела угодила в глаз, а второму пробила шею. Не считая лёгких ранений ещё у троих, которых, расправившись с «чурбанами», кое-как перевязали бинтом из автомобильной аптечки. Ещё двое нарвались на железо при «зачистке» кочевья, причём, одному досталось очень серьёзно, и буквально через пару часов он «кончился». Так что живыми не оставили никого, кроме баб и младенцев. Даже мелких ребятишек, ещё цепляющихся за мамкину юбку, пинками прогнали в степь.
И сразу же сели бухать за упокой душ товарищей, перемежая пьянку с изнасилованиями захваченных женщин. «Веселились», в общем. «Гудели» практически до утра. А поскольку все к этому моменту были «в дрова», несколько кочевников, как призраки, появившиеся в предутренних сумерках, застали их врасплох. Хоть какое-то сопротивление сумели оказать лишь трое, оказавшихся в состоянии взяться за оружие.
— И бабы наших резали, твари! Вон та, которой Дрын полбашки из помповика снёс, спящему Кэмэлу ножом по горлу полоснула.
После того, как пристрелили последнего из кочевников, включая женщин, в живых оставались лишь двое, но тоже получившие по паре-тройке стрел. Дрын, «хватанувший» стрелу в живот, отдал концы к середине дня, а Рудик сумел дождаться «спасателей». Но надежды на то, что его удастся довести живым хотя бы до базы, были весьма призрачными: раны загноились, ткани вокруг них уже посинели.
Все трупы «своих» (у капитана язык деревенел, когда у него возникал позыв назвать так этих ублюдков), включая всё их оружие, и потерявшего сознание Рудика погрузили в кузов Газ-66. За руль машины сел Борода, вышибив пробитое в трёх местах, растрескавшееся водительское лобовое стекло, и печальная (а чему радоваться-то?) кавалькада двинулась в обратный путь.
Километрах в десяти от базы пришлось цеплять «газон» на прицеп: закончился бензин. Из одного бензобака, пробитого стрелой, он наполовину вытек, а второй, похоже, уже был полупустой, когда «шишига» выезжала «за приключениями». И вообще было удивительно, что ни одна стрела не зацепила радиатор автомобиля. Тогда бы «пацанам», даже если бы кочевники не перебили их, пришлось бы топать ногами добрые полторы сотни вёрст.
Хорошо ребятки «повеселились»! Пятнадцать трупов (Рудик не выдержал тряски и умер ещё до первой остановки «каравана», сделанной, чтобы «сходить в кустики»), нуждающаяся в ремонте машина. И необходимость Пензенского извиняться перед Панкратом за необоснованный «наезд». Хотя, положив руку на сердце, Беспалых даже испытывал некоторое удовлетворение от такого исхода: отморозки получили то, чего заслуживали.
16
Половецкая орда, численностью под пятьсот всадников, появилась на горизонте спустя три недели. Этому предшествовал высокий чёрный столб дыма, поднявшийся в небо где-то далеко в степи. Потом, когда войско уже стало можно рассмотреть в бинокль, ещё один дым поднялся севернее первого. Похоже, пограничная стража давала сигнал о приближении степняков.
Местонахождение городка, стремительно выросшего на придонской круче, они, скорее всего, выявили достаточно давно, «по горячим следам», когда в соседнем кочевье появилась разогнанная «быками» пацанва и разбежавшиеся во время ночного нападения женщины. Но понадобилось время, чтобы собрать достаточное число воинов для наказания беспредельщиков и всей толпой добраться до места.
В общем-то, закономерно. Беспалых и сам бы так поступил на месте любого хана, которому поступило известие о бесчинствах неизвестных бандитов в его владениях. Другой разговор, что отвечающей стороной придётся выступать тем, кто к этому непричастен, люди с базы. И отбиваться надо будет собственными силами и средствами, поскольку кого-либо из «братков» присылать на подмогу Панкрат отказался наотрез.
— Некого. С Вовой Пензенским несчастье случилось: обиделись его ребятки за то, что он недостаточно хорошо помог семьям погибших там, у вас, и нету больше Вовы. А с ним и половины остававшихся у него людей. Говорят, разошлись они, кто к кому, а некоторые и вовсе уехали из города. Вот остальные в городе и держат пацанов при себе, чтобы, в случае чего, постоять за интересы, которые им в наследство от Вовы остались: не все ведь довольны полученной долей наследства.
Если всё это перевести на нормальный язык, убийство криминального авторитета вызвало передел сфер влияния. И даже Семёну Егоровичу сложно «разрулить» ситуацию.
Что ж, сами разбираться — значит, самим. Окна закрыть толстенными ставнями, женщин и строителей попрятать в дома и служебные помещения, а всем бойцам быть готовыми стрелять по команде.
Но сначала — переговоры, с которых наверняка захочет начать хан. А это дело хитрое, в котором каждая мелочь важна. Начиная с того, кто на переговорах возвышается над другой стороной. То есть, пешком идти навстречу предводителю орды, стоящей перед ограждением из кольев, значит, изначально себя поставит в подчинённое положение, поскольку тот с коня ни за какие бублики не слезет. Коней у обитателей базы нет. От слова «вообще». Да и умеющих на них ездить можно по пальцам пересчитать. Так что ехать надо «верхом» на БМД.
Второй вопрос — как понять друг друга. Никто ведь пока даже по-древнерусски ни бум-бум. Кроме, пожалуй, учёного, присланного из Москвы. По-половецки? Посовещавшись с ряжеными «монголками» пришли к выводу, что шансов понять, о чём идёт речь, больше всего будет у казашки. Её, кое-как нарядив во что-то более или менее соответствующее эпохе, и назначили переводчицей.
Третье — кто ведёт переговоры. Хан, если это будет хан, лицо, представляющее не только военную, но административную власть. Де-факто, административная власть на базе — комендант Минкин. Военная — капитан Беспалых. А реальным опытом переговорщика обладает второй капитан, чекист Нестеров. Посоветовавшись, решили, что ехать должны Андрей и Михаил. А Сергей — быть на страже и мгновенно дать команду открыть огонь, если переговоры — лишь повод для того, чтобы выманить начальство из-за стены или добиться, чтобы в «городе» открылись ворота.
Дальше кольев, отстоящих от бетонной стены на две сотни метров, половцы пока не совались, даже в том месте, где дорога разрывает эту линию. Просто рассредоточились полумесяцем, внимательно рассматривая «чудо-юдо», явившееся их взору. Возможно, оценивая слабые и сильные места обороны.
Да что там особо рассматривать? Забор сплошной, из одинаковых плоских плит с четырьмя прямоугольными поверхностями, разделёнными чуть более толстыми рёбрами жёсткости. Специально такие выбирали, чтобы вскарабкаться было сложно. Высота от гнёзд, в которые попарно вставлены «хвостовики» двух соседних плит, два двадцать. Плюс примерно метр вала из земли, вынутой из полутораметрового рва перед забором. Плюс сантиметров двадцать — земляная присыпка опор. Плюс сантиметров сорок — наклонно выступающие наружу железные штыри с четырьмя рядами натянутой на них колючей проволоки. Итого, если без «колючки», то высота над дном рва — почти пять метров. Если с ней, то примерно пять тридцать.
В каждой плите — аккуратно проделанное отверстие-бойница для стрельбы из автомата из положения «с колена». Но кочевники не знают, для чего эти дырки. По углам прямоугольника, со сторонами примерно 250 и 150 метров, те самые блиндированные вышки. Ворота, правда, «не фонтан». Обыкновенные, распашные, двустворчатые, из двухмиллиметрового железного листа, наваренного на решетчатый каркас. Но вровень с забором. Открываются наружу.
