Кай из рода красных драконов 2 (СИ) - Бэд Кристиан
Но колдун и стражники вдруг свернули раз, другой, третий… И вышли как раз туда, где мы с Буркой обнаружили сегодня много заброшенных аилов.
«Ой, не к добру тут так пусто, — подумалось мне. — Дурное это какое-то место. И всякими козлами нахоженное».
Колдун выбрал один из самых больших аилов. Вошёл так, словно уже бывал здесь. Башку пригнул ровно на высоту двери, а ведь темно уже было как на картине Малевича. Позвал — и стражники втащили внутрь пленников. И тоже остались внутри.
Это они сделали зря. Теперь мы с Буркой могли подобраться почти вплотную. А уж отыскать дырку для наблюдения в строении из жердей и коры было проще простого.
Мы устроились с тылу, нашли длинную щель и оба приникли к ней.
Сначала было почти ничего не видно, слышались только ругательства. Потом колдун велел воинам развести огонь посреди аила. Там есть такое специальное место для очага, почти по центру, но чуть ближе к двери.
От двери огонь в аиле и видно лучше всего. Щелей там больше. Но дверь выходила на восток, здесь так было принято. А ставка — каменный круг, набитый магией — лежала отсюда к западу.
Похоже, колдун боялся только слежки из ставки, а не доморощенных шпионов, вроде нас с волком.
Хотя… Приятели охотника тоже рыскали между аилами. Бурка заметил, как они прошли мимо, не сообразив, что вражеская шваль могла укрыться не в юрте, а жилище, брошенном местными жителями.
Волк пихнул меня в бок. Но подать голос я не мог — близко.
Ладно, сами сладим с тремя-то врагами. Или охотники всё же сообразят? Дым свежий повалил, а почти весь город уже спит.
Колдун снова начал ругаться. Он требовал, чтобы стражники ещё раз проверили, нет ли среди пленников воина?
Странные у него придирки. Я читал, что приносить воинов в жертву у многих народов считалось лучшим вариантом из прочих. Этому-то чем воины не угодили?
Но колдун мало того, что велел осмотреть руки пленников на предмет воинских знаков — огненного порошка не пожалел! Бросил в огонь, и вспышка осветила аил.
Но и с порошком ни на руках старика, ни на руках охотника воинских знаков не выступило. А мальчишка был слишком мал даже для первого своего ножа.
Правда, держался малец хорошо. В цивилизованном мире такой мелкий, пожалуй, давно разревелся бы от страха и боли в связанных руках. Вряд ли ему было больше семи лет. Может, просто не понимал, чем всё кончится?
Бурка опять пихнул меня в бок, и я приник к щели. И вовремя!
Я-то думал, что колдун по глупости не выставил воинов снаружи, чтобы охраняли. А он-то! Ах, ты ж, скотина!..
Бурка выдохнул сквозь сжатые зубы. Он тоже всё понял. Только воины пялились на колдуна, словно два барана. Он чашечку красивую достал, ножичек. Кормить, наверное, кого-то будет?
Тьфу.
Нет, со стороны всё выглядело вполне цивильно. Как только огонь разгорелся, колдун достал из мешка серебряную чашу и большой нож чёрного металла.
Очень удобный нож, эргонормичный, хваткий, с выемкой на брюшке обмотанной кожей рукояти. И тьма тут же сгустилась вокруг него, а Бурка зажал пальцами нос.
Колдун делал вид, что такой ножара ему нужен исключительно для красоты ритуала. Белу ручку себе поцарапать.
Он долго примеривался, морщился, потом крякнул и чиркнул по запястью.
Стражники заулыбались — два идиота. Уж больно смешон был боящийся боли колдун.
Но как только первые капли крови упали в чашу, нож засветился чёрно-багровым огнём, и оба стражника рухнули, как подкошенные.
Колдун захихикал и сказал, глядя на их безжизненные тела:
— Я кому велел пятерых привести? Хи-хи. Если для обряда нужны пять живых душ — то я же не виноват, верно? — Он подмигнул охотнику, мрачно взиравшему на него исподлобья.
Два других пленника и смотреть не смели — в ужасе вжали головы в плечи. Мальчишка ещё и присел.
— И для тебя дело найду, — пообещал охотнику колдун. — А эти двое, — он кивнул на трупы. — Открыли проход в подземный мир Эрлика. Пусть гордятся — они послужили великому замыслу!
Колдун достал из мешка свечу-жирник в глиняной плошке, треногу для серебряной чаши, мешочек.
Насыпал в кровь порошка из мешочка и установил чашу над свечой.
— Теперь Шудур утрётся, — сказал колдун охотнику и поднёс к костру веточку, чтобы разжечь свечу. — Нашёлся, понимаешь, главный колдун! Хи-хи. Бездарность! Хи-хи.
Не болтать он не мог. Видно, ему очень хотелось поделиться успехом хоть с кем-то.
Воин молчал. Он изо всех сил пытался сбросить верёвки, но связывали его профи, а взглядом не убьёшь, даже если ты прав.
Свеча долго не хотела загораться, но наконец вспыхнула жирным чёрным пламенем. И плотный дым стал расти над ней.
Бурка, увидев этот дым, вздрогнул всем телом, схватил меня за плечо и стал оттаскивать от аила.
Шуметь было нельзя. И я крепко перехватил его за руку, помотал головой: я — остаюсь.
Он умоляюще на меня посмотрел, и я снова помотал головой. Там был охотник, старик и мальчишка. Совсем мелкий мальчишка — как его бросишь?
Да и охотник со стариком — не люди, что ли? Не дело оставлять их здесь на верную смерть. Человек — не жертвенное животное, а я пожалел бы сейчас и зверя.
Бурка понимал, я ведь и его спас в похожей ситуации. Но волка мелко трясло от страха, даже ноги дрожали.
Наверно, он видел уже такой ритуал. Я указал ему рукой на землю: сядь, посиди, пройдёт. И снова приник к щели.
Часть сеанса чёрной магии я, к сожалению, пропустил. Из дыма чёрной свечи уже сформировалось такое же чёрное дымное облако. И теперь оно на глазах становилось всё плотнее и плотнее.
— О, прекрасный демон! — радовался колдун. — Приди ко мне путями усопших! Я дал тебе силу пройти ворота Эрлика! Дал двух стражей, что придержат тяжёлые створки! Не бойся, иди же! Чуешь ли ты, что я приготовил для тебя вкусную пищу? Поклянись служить мне, и ты получишь её! И сможешь жить в нашем мире три лунных месяца! Три души — три месяца! Видишь, сколько сил я готов тебе подарить? Наш мир весел и сладок для демона! Не бойся же! Иди ко мне!
Чернота сгустилась, и в ней засветились алчные точки горящих глаз.
Такое я уже видел в воинском лагере. Но тамошнему демону требовался человек, который станет его физической оболочкой, а этого демона колдун куда собрался пихать?
В охотника, что ли? Но он же сказал, что пищей для демона станут трое: Не в себя же он эту тварь впустит? Тогда куда?
— Отлично! Отлично! — обрадовался колдун, увидев, что тень вытянулась и стала напоминать человека. — Поклянись служить мне — и ты получишь сладкую пищу! Помоги мне свергнуть проклятого Шудура! Ох, как жирна его душа! Я дам тебе испить её всю! Ты же знаешь, что души служителей Эрлика — самые вкусные?
— ЗНАЮ, — донеслось из тьмы.
— Клянись! — радостно взвизгнул колдун. — Еда уже ждёт тебя! Вкусная, сытная еда!
Еда сейчас как раз теряла разумение от страха: мальчик упал, глаза старика закатились, и он медленно оседал на пол.
Только охотник остался на ногах, не прекращая дёргать верёвку. Сдаваться он не собирался.
«Страх — прибежище негодяев. Если сердце у тебя чистое, а дело правое — бояться тебе нечего», — вспомнил я слова Панкратыча.
А действительно, а чего тут бояться? Подумаешь, демон паршивый! Тут надо не бояться, а бить! Потом разберёмся, кто тут кому на корм пойдёт!
Я примерился — где кора, а где жерди? Кулак бы не зашибить…
— КЛЯНУСЬ СЛУЖИТЬ ТОМУ, КТО НАКОРМИТ МЕНЯ!
Ах ты, падла!
Я вынес хлипкую стенку аила и ввалился внутрь!
Колдун успел только потянуться к серебряной чаше, нагнулся… и я пинком отправил его прямо в костёр.
Он взвыл от боли и ужаса. Чёрная шёлковая одежда вспыхнула, нож вылетел из рук… и я подхватил его — холодный, пылающий тьмой.
— А ну, иди сюда, мразь! — взревел я.
Колдун мог бы сейчас запустить в меня молнию или чего похуже, но он с воем катался по земле, пытаясь потушить одежду.
