Кай из рода красных драконов 2 (СИ) - Бэд Кристиан
— С гор.
— А вроде — совсем не дикий, — улыбнулся бородатый. — И что тут у вас говорят — когда караваны пустят?
— Наверное, когда терий Верден захочет.
— Ай, хитрый какой! — бородатый посмотрел на Бурку, глотающего слюнки. — Голодные? А чего к своим не пошли?
— Мы с дальних гор, — признался я. — Нам все тут чужие. А от вашего котла — пахнет вкуснее.
Бородатый расхохотался.
Из юрты вышел ещё один бородатый, но уже совершенно седой.
— Рахим, — сказал он строго, — Не жмись, накорми детей. Кто-то потом накормит твоих.
Рахим сложил руки на груди и согнулся в полупоклоне, а старик снова ушёл в юрту.
— У нас деньги есть! — возмутился Бурка. — Мы не попрошайки!
— А разве я вам милостыню подаю? — улыбнулся Рахим. — Раз Сакал сказал, что вы гости — я повинуюсь. Он тут хозяин. Садитесь на войлок, дорогие гости.
Он взял в руки лепёшку и стал шарить деревянной спицей в котле, выбирая кусок пожирнее.
Бурка с такой готовностью плюхнулся на мягкое, что я понял: несмотря на демонстрацию бодрости, он сильно устал от дороги и впечатлений.
А ведь нам ещё работать сегодня. Вот же незадача.
— Первая лепёшка по старшинству, — сказал Рахим, подмигнул мне и отдал «шаурму» волколаку.
Тот шутки не понял: вцепился зубами в мясо, словно неделю не ел.
Я принял еду степенно. Поблагодарил, вытер руки протянутым полотенцем. И Рахим заулыбался — он верно угадал, кто тут старший.
Больше посетителей не было, и повар подсел к нам, стал расспрашивать про дорогу, про опасности в пути.
Я с удовольствием рассказал, как мы добирались — тайны-то там никакой не было, а выговориться и привести мысли в порядок хотелось.
Пока мы разговаривали, Бурка наелся и уснул, свернувшись рядом со мной клубочком.
Сомлел малой. Мы ж полночи не спали. И целый день пешком шли. Эх, загонял я волка. Камай — то ли двужильный, то ли это я на него так влияю, а Бурке-то и отдых надо давать.
— Брат? — спросил Рахим, проследив мой взгляд.
— По судьбе, — признался я. — Оба без дома, без родных.
— А идёте куда?
— В ставку.
— Зря это вы придумали, — покачал головой Рахим.
Я развёл руками: мол, а что делать? Куда ещё подашься вот так — без родных, без друзей?
Я не очень-то и врал. И Камай остался один. А уж я…
У Бурки родные, может быть, и имелись, но явно не близко. Так что по сути — оба мы были очень одинокими путниками.
— От вас потребуют клятву, которая свяжет вас службой до самой смерти, — сказал Рахим. — Сначала смерть, а потом померкнет печать клятвы на твоём теле.
Я кивнул. Ичин предупреждал меня про клятву. Нам с Буркой придётся слинять до церемонии принесения присяги терию Вердену.
— Может, пойдёте с нами? — предложил Рахим. — Братишка твой — крепкий, да и подрастёт скоро. А тебе бы я уже и мелкую работу доверил. Да и горы вы знаете, не придётся брать проводника.
Я растерялся: предложение и в самом деле было заманчивое. Горы мы знали, да. Особенно Бурка. И путешествие за перевал, наверное, интересное.
Но… я ведь не за этим сюда пришёл.
Рахим посмотрел на меня пристально и уже даже рот открыл, собираясь уговаривать. Но тут подошла большая группа его соплеменников — таких же весёлых и бородатых. И повар поднялся, чтобы их накормить.
Нужно сказать, караванщики разительно отличались от местных именно оптимизмом, а не просто растительностью на лицах.
Им словно бы… было куда бежать из раздираемой войной страны. Интересно, куда они едут? Что там, за перевалом?
Мужчины уселись за трапезу, усадили с собой Рахима. Начали перешучиваться, травить малопонятные байки.
Я прилёг на войлок и стал вслушиваться в разговор. Вроде бы болтовня торговцев была ничего не значащей, но она потихоньку склоняла меня к мысли, что жизнь за перевалом приятней здешней.
Темнота сгустилась, стало прохладно. Рахим принёс кошму и укрыл нас с Буркой. Я пригрелся и задремал.
Проснулся от рёва дракона.
Рахим спал и сладко похрапывал. Он заснул, полусидя, откинувшись на толстую вышитую подушку.
Было темно, костёр едва теплился, но четверо бородачей продолжали сидеть у пустого котла. Теперь они пили вино и рассказывали друг другу сказки.
Я проснулся на истории о том, как один княжич ушёл в стеклянную гору, где проводил время в молитвах и обрёл там бессмертие.
Дослушал до конца, удивляясь странной морали — юноша обрёл бессмертие, но и сам стал стеклянным, как гора. И мог теперь только молиться целую вечность в своей горе. Если бы он вышел наружу — люди разбили бы его.
— И как это можно: сидеть в горе без гурий, вина и танцев? — сетовал один из торговцев, покачивая головой. — Наш мир — жестокий и скверный, но как нам жить без его радостей?
— А что, не манит тебя стеклянная гора? — смеялся другой. — Только молодая жена манит?
Я тихонько пошевелил Бурку и, прижав палец к губам, указал ему в темноту. Было самое время разбойничать.
Волк проснулся сразу, словно не спал. Он выскользнул из-под тёплой кошмы, принюхался и указал рукой вправо: туда.
Торговцы и не заметили, что мы с Буркой слиняли. Тот, что сетовал на жестокость мира, завёл другую историю. Его голос и бульканье разливаемого вина заглушили нашу возню.
Как только мы отошли от костра, я остановился, чтобы привыкнуть к темноте. Бурка удрал вперёд, потом вернулся и вжал меня в щёкотный войлок юрты.
Стражники протопали мимо, весело переговариваясь. Концы их копий светились мягким колдовским огнём.
Бурка, понимая, что мои глаза — не волчьи, крепко ухватил меня за руку, и мы двинулись вдоль ряда огромных юрт.
В ночи кто-то вздыхал, раздавался птичий клёкот. Эти юрты тоже принадлежали торговцам, а где-то рядом был загон для птиц-верблюдов.
Здесь мы не боялись, что нас кто-то окликнет, и «торговой» частью города прошли почти до условных казарм.
Бурка вёл меня уверенно. А тут остановился и сильно сжал мою руку. Я понял, что появилось непредвиденное препятствие. И тут же увидел его — колдун!
В сопровождении двух стражников с огоньками на копьях он обходил юрты.
В двух не нашёл ничего интересного — заглянул и тут же пошёл дальше. А из третьей к нему вывели связанного человека. И из следующей — ещё двоих.
Бурка опять сжал мою руку — похоже, среди связанных был и наш пленник.
План наш летел к чертям — всего два стражника, но — колдун? Ему срочно захотелось на алтаре кого-нибудь зарезать? Вот же скотина какая!
Бурка ещё раз сжал мою руку. А когда я непонимающе завертел головой — указал на соседнюю юрту.
Я вгляделся, и уловил какое-то шевеление, а потом и тень человека сумел различить.
Две тени! Это, наверное, были приятели охотника. Тоже решили, что ночью сумеют выручить своего? Но решатся ли они напасть на колдуна?
Это было бы нам на руку. Какой бы умелый ни попался колдун, если отвлечь его, а потом огреть по башке сзади…
Бурка рванул ворот рубахи, но я перехватил его руку.
Да, на крайняк — и волколак сгодится, как убойная сила. Но тогда нам придётся из города удирать. Здесь-то колдуны разберутся, кто напал и горло перекусил. И тогда все наши планы — в топку.
Не найдя больше пленников, колдун обругал сонного начальника стражи, и пошёл в сторону ставки.
А двое стражников погнали за ним троих связанных — пожилого костлявого мужика, мальчишку и нашего охотника.
Глава 11
Ежик в тумане
Мы с волком переглянулись, и я, оценив блеск его глаз, решил, что лучше поосторожничать и понаблюдать.
С одной стороны, противников было — крот* наплакал. Мы с Буркой и не с такими уже справлялись. С другой — колдун вёл себя нагло, и мешок у него на поясе был здоровенный. Опасный такой мешок.
Риск был и в слишком длительном наблюдении. Я опасался, что колдун поведёт пленников в ставку, и мы останемся с носом.
