95-й. Сны о будущем прошлом (СИ) - Войлошников Владимир
Рядом со входом висела белая стандартная табличка с красными буквами: «ИП Шаманов». Вот я пенёчек, могла бы и сообразить, что по вывеске можно найти.
А последняя пара оказалась босоножек, типа как у меня, без каблука, безумно удобных. Только верх у них был немного другой. И цена триста пятьдесят рублей. Ну, тысяч.
Блин.
И ведь я знала, что таких больше не будет! Не срастётся что-то там, к следующему лету вместо Италии станут ездить в Китай — ближе, дешевле, выгоднее. И набор фирм поменяется…
А!
— Беру.
Мне, конечно, сделали фирменную скидку, но в масштабе моих умопомрачительных капиталов…
Короче, осталось сто двадцать рублей. Тысяч. Сто двадцать одна тыщща. Смешно прям.
И всё равно, несмотря на ветер, угрожающий скорым свистом моему кошельку, мне хотелось скакать вприпрыжку. Лето! Солнце! Молодость! Босоножки!!! Как у меня это название выпало и заменилось на строгие и универсальные «сандалии»? Босоножки — самое девчачье слово! У меня есть босоножки, классные!
А павильон этот для фоток подходил не очень, я посмотрела. Тесно, полки обувные вокруг. Да и обувь саму куда девать? Убирать всю? Да ну, нафиг, уж лучше в лесу.
ХОРОШАЯ МЕБЕЛЬ
Проезд на троллейбусе округлил-таки цифру в моём кошельке и сделал удобной для подсчётов.
Вот, между прочим, всегда досадовала на то, что тралик по кольцу вокруг Юбилейного пустили. Нет бы с заходом к нам на Областную! А так мне пришлось выйти на четвёртой школе и шкандыбать в горку по той самой длиннющей лестнице, на самой верхушке которой всегда, днём и ночью, паслись наркоши.
И тут я увидела ЕЁ! Эту вывеску! Она прям засияла передо мной, как град на холме!
Мебельный салон «Хорошая мебель». Заценили название? Дёшево и сердито! Они же только что заселились в помещения наполовину ужавшегося домоуправления!
Я устремилась туда. Внутри завершался ремонт. Точнее, завершалась уборка после капитального ремонта, на отмытой части зала расставлялись образцы мебели, и несколько мужиков, стоя кружком в дверях этого зала, обсуждали: как хорошо было бы вот здесь, в центральном общем коридоре, повесить большие фотки с образцами мебели, чтобы посетители слесарей, парикмахерской и какого-то ещё магазинчика, проходя, восхищались ассортиментом. Один из мужиков громко возопил:
— Ну и чё, мы с одним и тем же одеялом все кровати повесим? Херня какая-то!
— Чё орёшь, Петрович? — резонно возразили ему, — Чё ты предлагаешь, двадцать комплектов купить? Нахера они нам нужны?
Я остановилась позади них и откашлялась так… с намерением, от чего мужики дружно подпрыгнули и обернулись ко мне с несколько перекошенными лицами.
— Вам чего? — насколько мог любезно, поинтересовался Петрович.
— Мужчины! — я постаралась уменьшить свет в своих глазах, чтоб мужики не приняли меня за психическую, — Я случайно услышала ваш разговор, и у меня к вам есть прекрасное деловое предложение, которое вам не будет стоить ни рубля! Дело в том, что мне как раз нужно отфотографировать продукцию нашей фирмы, — «Ну, почти фирмы», — мысленно, чтобы оставаться честной, добавила я, — на красивых кроватях. Комплекты разнообразные, модные и современные. С вас — только копия фотоплёнки. Первые образцы могу представить завтра. Если нужно сразу много, тогда к утру пятницы.
Мужики переглянулись, и Петрович уже гораздо более приветливо поинтересовался:
— А вас, девушка, как зовут?
Короче, я с ними перезнакомилась (конечно, сразу забыла, кого как зовут, кроме Петровича, поскольку его искажённая недоумением рожа врезалась мне в память сильнее всего, ха), мне показали имеющиеся кровати и даже, внезапно, производство. И договорились мы на пятницу, на двенадцать дня. Фотограф обещался за час-полтора всё отснять, а потом я помчу на кафедру. Амалия Иосифовна ждёт же. Я надеюсь.
ГРУСТНО И ОДИНОКО
Будущее прошлое
Не буду вас грузить подробностями, но весь остаток понедельника, вторник, среду и четверг я шила. Комбинировала варианты, прикидывала, записывала соображения, К вечеру четверга у меня были готовы эти двадцать необходимых комплектов. Разных цветовых вариаций! И не сказать, чтоб прямо умерла. Крой-то весь прямоугольный, размеры держи — и в путь. Даже резать не надо, всё на разрыв нормально идёт. Швов наружу практически нет, с заменой ниток-шпулек можно не париться. Одним словом, если никуда не бежать, а шить да шить, семь комплектов в день выдать могу вообще не напрягаясь.
Анька уехала на дачу, и это до некоторой степени сняло вопрос: ходить к ней в гости по вечерам или нет. Однако, стало совсем грустно, потому как телефонов для дач пока не придумали…
Зато я прибиралась. В перерывах между «бизнес-шитьём» выкинула ещё штук сорок книг, две пачки тетрадей (никто, никогда в них не смотрит!), три пары старых тапок, которые не жалко носить на даче, несколько убогих кофт и всякого малопонятного хлама. В шкафу и в столе сделалось просторно.
Попутно нашла у себя в закромах совершенно удивительную бумагу! Подозреваю, что она хранилась с незапамятных советских времён. На упаковке было напечатано: «Бумага для писем». Каково? Беленькая, тонкая, тоньше снегурочки, но какая-то прямо блескучая, как будто вощёная. И на каждом листочке были красивые узоры-завитушки в уголках. К пачке прилагался один более плотный лист, разлинованный жирными чёрными полосками — типа, подкладываешь и пишешь ровненько.
Вот на этих листочках я и решила расписать «предложения фирмы», только сперва нужно было черновики нормально отрисовать (чем я в свободное время и занялась) и дойти до канцелярского, купить чёрную гелевую ручку. А потом вспомнить уроки черчения, буквы эти квадратные, чтобы хоть как-то что-то приличное изобразить.
Заполняла дневники. Честно признаться, записи в личном становились всё короче. Не будет обратного разделения меня надвое — это убеждение укоренилось в моём сознании, проросло и заколосилось. Так что записи приобрели исключительно формальный характер, а потом я и вовсе сделала пометку, что буду вносить только особо значимые новости. Чё время зря тратить, правда же?
УРА!
Спать в вечер четверга легла с чистым сердцем. А проснулась в будущем!
Боже! Я дома! И мой любимый дома! Какое счастье!
Наш вечер и ночь были полны любви и нежности. И даже страсти, как будто разгоревшейся с новой силой. И во всём этом звучала тщательно подавляемая нотка… нет, не страха, а… боязни потерять друг друга?
Я лежала у мужа на плече и внюхивала его запах. Скажете, что я извращенка? Он точно периодически так говорит. А я отвечу — это значит, что у меня всё в порядке с ориентацией и женским здоровьем. А ещё, какое-то исследование, помнится, показывали, про совпадение и несовпадение гормональных наборов у групп мужчин и женщин. И женщинам давали нюхать мужские майки после занятий спортом. Так вот, от некоторых бабы просто балдеют, все от разных вы понимаете? Вот не помню, нюхали ли что-нибудь мужики, и что конкретно, хм… но моему мужу чрезвычайно нравится, как я пахну. То есть у нас совпадение просто стопроцентное! Два балдеющих дурака, ха.
Так, о чём это я?
Короче, обнимались мы, и тут он говорит:
— Меня пугает… скучно тебе со мной будет.
— Это почему? Одно то, что ты читаешь много, уже в твою пользу.
— Ну да. Но всё равно. Тебе-то уже… А я — молодой дурак, девятнадцатилетний.
Я захихикала:
— Ну, будем работать с тем, что есть…
Дожить бы ещё до этого «будем работать». Ещё два дня осталось, там. Божечки мои… А ещё, похоже, график времени выстраивается так, что я больше буду там, чем здесь. Может, это потом и изменится, а может, временны́е потоки стремятся догнать друг друга, кто знает…
ФОТОСЕССИЯ
Будущее прошлое
В пятницу я собрала своё богатство в две загодя выстиранных клетчатых сумки (не таких огромадных, как у челноков, гораздо меньше, однако ассоциации получились малоприятные). Как несложно догадаться, в каждую вошло десять комплектов. Тяжело, блин! Если реально по садам продавать, это потаскуна-носильника надо, и желательно с машиной. Пошла в «Хорошую мебель» пораньше. Это фотограф к двенадцати придёт, а мне надо к тому времени всё разложить-оформить, чтоб потом только оперативно собирать.
