Владимир Поселягин - Командир Красной Армии
Именно в это время раздался рев моторов, и над дорогой стремительно появились три «Штуки», заходя на полковую колонну.
— Черт! Ложись! — крикнул я Андрееву и бойцу.
Лежа мы наблюдали, как все три штурмовика пулеметами прошлись по полку — видимо, бомбы они уже где-то использовали — и ушли на второй заход. И вот, когда ведущий клюнул носом и пошел вниз, открыла огонь моя батарея.
К моему удивлению они попали, влепили прямо в нос второго штурмовика, отчего тот, теряя части обшивки и не выходя из пике, врезался в землю. Примерно где-то в конце стрелковой колонны.
Оставшиеся два самолёта испуганной стайкой рванули ввысь, высматривая, кто уконтрапупил их товарища. Видимо, заметив зенитки, они развернулись и стали отходить в сторону.
— Черт, они же со стороны леса сейчас зайдут, там мертвая зона! — вскочив, я рванул к батарее, на ходу махая бойцам руками, чтобы разъезжались.
Я видел, как Сазанов, заметив меня, махнул рукой. Вот все четыре машины стали медленно разъезжаться, покачиваясь на неровном поле. Именно в это время над ними пронеслись две тени, оглушив ревом моторов и трескотнёй пулеметов.
На ещё один заход немцы не решились и на бреющем ушли в сторону фронта. Встав, я проводил их взглядом и, отряхнув форму, подобрал каску. В это время от стрелковой колонны к нам на большой скорости подлетела «эмка», принеся с собой пыль. Остановилась она рядом со мной, я всего метров сто не дошел до батареи.
— Фролов? — удивленно окликнул кто-то через открытую дверь. Присмотревшись, я узнал майора Стрельникова, с которым ехал, пока не попал под бомбёжку. Черт, это же только вчера было.
— Здравствуйте, товарищ майор.
Выскочивший с переднего пассажирского места Стрельников подскочил ко мне и сграбастал в объятия:
— Так это твои зенитки сбили немца, что мой полк бомбил?
— Мои. Только командовал не я, а мой взводный-один. У них как раз учеба была, — несколько смущенно ответил я, не собираясь приписывать себе чужие успехи. Из машины также вышли еще несколько командиров, с интересом прислушиваясь к нашей беседе.
— Ты как здесь вообще оказался?
Быстро рассказал свою историю, отчего майор только удивленно покачал головой.
— А я до полка только поздно вечером добрался. Он у меня тут недалеко летними лагерями стоял. Кстати, познакомься с командованием моего полка. Это батальонный комиссар Верник, а это начальник штаба полка капитан Ветров. А это мой попутчик, лейтенант-зенитчик Виталий Фролов.
— Приятно познакомиться, — пожал я командирам руки.
— Ты кстати, почему не по форме одет?
— Форма в стирке, — спокойно пояснил я, заколебавшись объяснять причину.
— Да? А петлицы пришить не забыл… Ладно, своих от моего имени сам поблагодаришь. А мы спешим, нам к УРам успеть надо.
— Товарищ майор. Совет хотите?
— Почему нет, ты парень толковый.
— Я смотрю, у вас зенитных систем нет. Обороняться от авиации противника нечем.
— Так и есть. Были зенитные «максимы», да мы их в прошлом месяце на окружные склады сдали. Должна была прибыть замена. ДШК вроде.
— Так вот, полк может своими силами отстреляться по самолетам. Представьте себе, батальон дал залп. Ну ладно, четыреста промазало, так ведь сто попало, а пуля у Мосинской винтовки довольно мощная.
— Но как по ним стрелять?
— Сейчас… Боец, ко мне! — окрикнул я своего бойца с лопатой, что под присмотром Андреева продолжал копать метки для будущих капониров и противовоздушных щелей.
— Товарищ майор, разрешите обратиться к товарищу лейтенанту?
— Обращайся, — махнул рукой Стрельников.
— Товарищ лейтенант. По вашему приказу красноармеец Гольдберг прибыл.
Обычно в артиллерии служат люди имеющих рост и силу, так как по-другому тут было нельзя. Да у меня в батарее из всего состава большая часть это этакие Ильи Муромцы с Добрынями Никитичами. Да на одном Ольневе гимнастерка самого большого размера трещала по швам, когда он напрягал мышцы. Поэтому я был немного озадачен, когда в первый раз увидел маленького тщедушного еврея Гольдберга. Но потом выяснил, что он служил в зенитных войска, набивал ленты для пулеметов и подносил боеприпасы, а перед дембелем стал еще и наводчиком на ДШК.
— Дайте мне вашу винтовку.
Поучив эту длинную дуру, я стал показывать совместно с Гольдбергом позиции для стрельбы по самолетам. Лежа, с колен, с плеча второго бойца.
— Пару раз учебные тревоги проведете, бойцы усвоят уроки. А там вам будет, чем встретить немецких пилотов.
— Ну, спасибо, лейтенант, — еще раз обнял меня майор.
Мы быстро распрощались, и машина Стрельникова, развернувшись, уехала обратно к полку. Через десять минут колонна двинулась дальше, оставив на обочине несколько убитых и раненых, у которых суетились санитары. Посмотрев на раненых, я подумал, что когда старшина поедет, пусть их заберет. Все равно порожняком едет, только десяток канистр повезёт для воды да две бочки из-под топлива. Вздохнул и побрел обратно к батарее.
* * *— Потери?
— Нет, товарищ лейтенант, даже нашего бойца со змеем не зацепило. Успели отъехать, спасибо, что приказали. Я бы не догадался.
— Батарею в лес, на место стоянки. Орудия после стрельбы привести в порядок.
— Есть.
— Как только почистите орудия, постройте батарею.
— Есть.
— Это еще не все, пошлите бойцов к самолёту, пусть снимут номер с двигателя и заберут документы и личные вещи летчиков, если там все не сгорело, а то дымит еще.
Через полчаса, когда расчеты закончили чистку, я построил батарею и громко сказал:
— Товарищи красноармейцы и командиры! Благодарю вас за боевую службу и сбитого немца! Персонально благодарю от имени командира сто пятого стрелкового полка майора Стрельникова!
— Ур-р-а-а-а! — крикнули они в ответ. Многие довольно улыбались. Не только сбили, но и благодарность от начальства получили.
— Младший лейтенант Сазонов, шаг вперёд, — скомандовал я, немного бледный взводный сделал шаг. — За отличную стрельбу неподготовленными расчетами выношу вам личную благодарность!
— Служу трудовому народу! — рявкнул тот.
— Сегодня же я сообщу о сбитом командованию дивизиона. Старшина Непейборода!
— Я! — сделал шаг вперед старшина.
— Перед тем как отправитесь на склады, подойдите ко мне, получите рапорт, завезете его в штаб дивизиона. Также подберите раненых стрелков у обочины дороги, их там около десятка.
— Есть!
Везти рапорт никуда не понадобилось. Когда я заполнил журнал боевых действий батареи, буквально через пять минут, старшина как раз готовился отъезжать, показался незнакомый штабной автобус, который свернул к лесу. Его сопровождала полуторка с зенитным пулеметом в кузове. Разобрать что это за модификация я сразу не смог. Потом уже просто не успел.
Я сразу понял, кто это. Поэтому незамедлительно отдал приказ старшине выезжать к складам.
Пропустив встречную колонну из трех машин, старшина успел выехать, автобус, остановившись на опушке, последний раз взвыл на высоких оборотах, потом заглох. Из открывшейся двери вышли не только командир дивизиона, начштаба и комиссар, но и еще какой-то подполковник-артиллерист с орденом Красной Звезды на груди.
— Докладывайте, товарищ лейтенант, как вы немецкий «Юнкерс» сбили, — велел Матвеев.
Я быстро доложил всю историю, как и то, что сбит самолет был чисто случайно. Все наводчики целились по головному, второй просто нарвался на встречную случайную очередь. Также я предъявил боевой журнал батареи.
— Вот документы сбитых немцев и шильдик с двигателя. Личного оружия нет. К сожалению, туда стрелки успели первыми. Остальное сгорело, да и мало там что сталось после того как он в землю врезался.
Изучавший боевой журнал подполковник оторвался от чтения и бросил хмурый взгляд на Матвеева, я это заметил, когда мы с капитаном отошли в сторону.
— Фролов, имей совесть, ты со склада уже вывез пятнадцать боекомплектов для своей батареи. Куда тебе столько?
— По немцам стрелять, товарищ капитан, — честно ответил я.
— Кстати, у тебя в штабелях максимум десять боекомплектов, где остальные?
— Я чуть в стороне организовал небольшой склад, а то мало ли. Попадет бомба или снаряд, останусь без всего. Еще два батарея расстреляла по немецким самолетам при отражении налета на сто пятый стрелковый полк.
— Ты это кому другому скажи. Максиму что они успели это выпустить две или три обоймы.
— У меня все в документах отмечено и списано, — тут же открестился я. Хотя Матвеев был прав, батарея даже сотни снарядов не выпустила. Но надо же мне было как-то лишние боеприпасы получить, вот и приходилось идти на фальсификацию расходных документов. Более того мы ее триста литров горючего израсходовали. Можно было бы больше списать, но уже заметно.
