Клинковых деревьев край - Артемис Мантикор
— Продолжай, целитель, — повторил я. Мелькнула предательская мысль о том, что всё без толку, но я силой прогнал её прочь.
— Брось, Лин. С каких пор ты стал таким сердобольным? Хуёво, конечно, но ты ж их обоих почти не знал, — по-своему пытаясь меня успокоить, начал ворон.
Первым желанием было возмутиться, назвать друга бессердечным и обвинить в том, что пустота пожрала его дух.
А потом в голову пришла ещё одна мысль.
Я посмотрел на безуспешно возившимся на полу около тел шамана и паладина, и постарался абстрагироваться от эмоций. Ведь если подумать с точки зрения логики, ворон во всём был прав. Балтор, Ашер, Ули — все они уже в каком-то смысле стали мне близки, стали моими друзьями. Но ни Даяшу, ни Устириши я действительно толком не знал.
Нет, безусловно их нужно пытаться спасти, но мои действия за последние минут десять никак иначе не назовешь, как истеричные.
Действительно ли это всё — мои мысли?
Кровавый кармин когда-то действовал так же, разжигая ярость и жажду крови. Васильковый помогает на пути к трону короля Подземья. Но сейчас все мои цвета, кроме камеи, ослаблены после развивания двойников, так что возрождающий Цвет просто не имеет сейчас конкурентов в борьбе за мой разум.
— Охренеть… — тихо уронил ворон.
На полу лежало две идентичные Даяши, но лишь над одной из них горела шкала здоровья и имя. Девушка судорожно пыталась отдышаться в новом теле, не в силах поверить, что кошмар закончился.
— Ты… тебе удалось, посланник, — удивлённо ответил я.
— Сион, ты невероятен… — Рин едва ли не прыгала, лучась радостью. — Как ты это сделал?
— Мне помогли, — устало ответил кошачий посланник и сделал шаг в сторону тела шамана. Я облегчённо вздохнул и приготовился стать свидетелем второго чуда. Но у судьбы, увы, были иные планы.
Посланник протянул руку к шаману, но определение заклинаний молчало.
Почему он медлит? Здоровье оури сошло на нет, и имя над его головой пропало. Я с замиранием сердца продолжал смотреть, не решаясь вмешиваться. Во время лечения Даяши так уже случалось.
Но время шло, а ничего не происходило. Кот стоял, смотря в одну точку на тело шамана каким-то потусторонним, отрешённым взглядом
— Он… — решился задать вопрос я, но так и не сумел закончить фразу.
— Погиб, — произнёс посланник. — Твоя подруга обязана ему жизнью.
— Что ты имеешь ввиду? — не понял я.
— Я лишь воссоздал тело. Самую важную часть сделал он, перенеся душу. Но для него самого повторить чудо уже некому, — пояснил Сион. Правда, мне это в понимании никак не помогло.
Значит, это конец?
Видимо, да…
Сердце сжалось от боли, захотелось зарыдать или схватить целителя, заставив объясниться, но я сдержался.
Рыдать? На глазах у всего рейда от гибели шамана, служившего змеям?
Подозрение на счёт воздействия Цвета на разум крепло. Я снова сделал над собой волевое усилие. Скорее бы возвращались остальные цвета, перевешивая эту жалостливую ипостась.
— Вот как… Жаль, он бы мог ещё многое сделать, — я постарался ответить так, как сказал бы раньше. Хотя и сейчас не был до конца уверен, что так действительно сказал бы именно я, а не один из моих цветов.
Великие забытые боги… неужели я начинаю сходить с ума?
А что я вообще делала за последнее время именно по своей воле? Я ли принял решение расспрашивать Андрея об усилении способностей цветосенции вместо сдерживания химеризации, или так хотел цвет последнего подземного короля, чтобы получить ещё больше власти надо мной?
— Он оставил мне свои записи по шаманизму, — продолжил посланник, но я его толком даже не слышал, осознавая величину творящегося со мной безумия.
— Вот как? Зачем тебе это с классами жреца и мага? — из вежливости спросил я.
— Чтобы в следующий раз я сумел спасти больше, — ответил кошачий посланник.
В этот момент что-то незримо изменилось. Я вдруг посмотрел на него другим взглядом. В словах его было столько искренности, что я понял — он верит в то, что говорит. Даже если он действительно тот самый предатель, конкретно он, иномирец Сион, верит в то, что поступает правильно.
— Надеюсь, ты говоришь правду, Сион, — вздохнул я и набрал в грудь побольше воздуха, — Если так, то моя плата за помощь…
— Не нужно никакой платы, — перебил меня кот. — Я просто делал, что должен.
Блин, сбил весь настрой. Не так уж просто делать столь ценные подарки. Не так давно ради дела я не мог оторвать от себя ситар и остальные инструменты, чтобы снарядить способом связи Нео, Ашера и Сайриса. А ведь тогда речь шла о вещах, куда менее для меня ценных, чем хаани моей матери.
— Вот, — вынул я из инвентаря старый инструмент. Айрэ говорила, что он всё равно не проявит со мной своей истинной силы. — Шаманы моего народа используют его для камланий. Только… будь с ним аккуратней. Он хрупче, чем кажется.
Собрав всю волю в кулак, я протянул «северный плач» посланнику. Суля по удивлению на его лице, он понятия не имеет, зачем ему инструмент. Но если он и впрямь пойдёт по пути шамана, ему придётся освоить базовые навыки игры. Так что это самая правильная плата за спасение жизни — инструмент для спасения ещё большего числа жизней когда-нибудь в будущем.
Надеюсь только, что его не схарчит какой-нибудь монстр в Подземье, оставляя артефакт ржаветь где-то в тоннелях.
— Спасибо, — ответил посланник, принимая подарок.
— Похоже, сейчас будет последний совет. Обсуждение боя, — заметил Сайрис, переводя взгляд то на кота, то на змейку.
— Почему бы нам просто её не убить? — кровожадно оскалилась Рена. В её глазах было искреннее непонимание.
Я с грустью посмотрел на вампира с Лесатом и Грейси, и понял, что просто не хочу сейчас тратить время на глупости. И так понятно, что обсуждать они будут судьбу Тиары и делить ещё не захваченный алтарь.
— Иди сам, ворон. Мне нужно подготовиться к бою с Арахной. — ответил я. — Будет что-то важное — позовёшь. Если что, я двумя лапами за устранение змеи, во всём остальном полагаюсь на тебя.
— О, я прослежу за
