Задира - Владимир Николаевич Малый
И тут же все прошло. Хотя, нет, все продолжилось, но уже как будто не со мной. Из участника я превратился в зрителя, пускай и сидящего в первом ряду. Я смотрел, слушал и почти чувствовал, как мое тело извивается от боли и исходит душераздирающим криком. Но определяющее слово здесь – «почти»!
Я попытался зажмурить глаза и заткнуть уши, но понял, что не имею тела.
- Ты очень удачно вспомнил про ту замученную девушку, часть души которой теперь прячется в закоулках твоего сознания, - практически полностью заглушил вопли моей оболочки голос мужчины, - я скопировал весь спектр ее боли, немного переплел с той, что ты только что прочувствовал и теперь транслирую эту мешанину для того, чтобы моя сумасшедшая половина получила всю полноту удовольствия от нелегкой проделываемой работы.
Да уж, труд нелегкий, вкалывает мразь прям, как раб на галерах…
Внезапное уже его голос перекрыл новый шум. К крикам моего тела прибавились вопли Бродяги.
И судя по тому, как радовалась происходящему эта сволочь в женском обличии, Бродяге сейчас приходилось куда как хуже, чем мне, когда я все еще был в том теле, что корчится сейчас у ее ног в луже собственной рвоты.
- Немного подождем и пригласим твоего друга в нашу беседу, - тут же уведомила меня гораздо более миролюбивая половина Стража, - мы, конечно, с ней одно целое, но если я и получаю удовольствие от страданий разумных, то лишь в тех случаях, когда это прямо-таки редкостные моральные уроды. Попался мне, помнится, как-то один изумительный и единственный в своем роде садист в соседнем мире, где я под личиной обычного местного разумного занимался пешим туризмом по глухим местам. И мой сосед-коллега в шутку подстроил мне встречу с этим индивидом. Какое-то время я дал ему поиграть со своим аватаром, а потом, вдоволь натерпевшись и получив неимоверный заряд очень темной энергии, выложил все карты на стол. Мы тогда неимоверно хорошо провели время, насладившись обществом друг друга! Я потратил на него все отведенное для отдыха время, но получил массу удовольствий. Да и о себе между делом узнал много нового. Между делом я заставлял его рассказывать все, что он делал со своими жертвами, а когда слушал, то в моей голове зарождались самые изощренные способы наказаний. Мой второй половине такое и не снилось – она придерживается грубых и прямолинейных методов воздействия. Мне повезло, что я нашел в свое время талантливого учителя. Это как в любимых тобой, Евгений, боевых исскуствах: этому нужно обучаться с надеждой на то, что никогда не воспользуешься полученными знаниями и навыками. Я вот, например, пока упражнялся только на своем учителе. Более достойных кандидатур пока не попадалось…
- А когда мы сможем помочь Бродяге? Мне кажется, что меня вы вытащили из тела гораздо быстрее, – уточнил я, мучаясь от созерцания страданий товарища, да и просто живого человека.
- Вообще ему было бы полезно еще немного помучиться, - в раздумье проговорил полустраж, - я крайне редко о чем-то прямо прошу своих, скажем так, подчиненных, но тогда ситуация требовала моего вмешательства, а он пренебрег моими пожеланиями. Согласись, Евгений, это же неправильно – не слушать тех, от кого полностью зависит твоя дальнейшая судьба, не говоря уже о судьбе мира.
- Это бесспорно, но я был бы очень признателен, если бы Вы постарались как можно быстрее прекратить его мучения! – позволил я себе дать слабо завуалированный совет тому, от кого, с его слов, зависело все вокруг.
- Уже, - только и сказал невидимый собеседник в ответ на мою просьбу.
- Бродяга! – позвал я друга, в тайне боясь, что мы опоздали, и парень уже лишился рассудка.
- Я здесь, - тут же отозвался знакомый и жутко удивленный голос, - хотя непонятно что я сейчас собой представляю, и где именно нахожусь. А еще очень интересно кто это там вместо меня так мучается…
- Тела там ваши, но энергия, которая тратится сейчас на причинения вам страданий, уходит на полезное дело – где-то в одном из миров одному маньяку сейчас снова очень и очень больно.
- Ничего не понятно, но очень интересно, - оживился Бродяга, - а можно сделать так, чтобы больно было этой стерве?!
- Не исключено, что на твоем месте уже была она, если бы ты тогда выполнил мои инструкции, - спокойно проговорил мужчина.
- Тебе ведь ничего не стоит вернуть меня назад во времени! – воскликнул Бродяга. – Просто давай сделаем все заново!
В ответ мужчина долго и от души смеется.
- Вот за что я тебя всегда любил, так это за твою искреннюю простоту! – отсмеявшись, наконец, выдавливает из себя полустраж. – Я не могу этого сделать сразу по доброму десятку причин. Некоторые из них ты в состоянии понять, до некоторых, в идеале, сможешь додуматься и сам, а остальные ни тебе, ни твоему другу никогда не постигнуть. Так что вы теперь практически на моем месте и работать будете с тем, что у вас есть, за неимением, так сказать, лучшего!
- Значит, - догадываюсь я, - Бродяге сохранят жизнь?!
- Однозначно! – соглашается мужчина. – Вот только он этому вряд ли будет рад, уж поверьте мне! Моя прекрасная в своем неудержимом и праведном гневе половина максимально отведет на нем душу, но распоряжаться его жизнью или смертью – все же моя прерогатива. Хотя, жизнь она может сделать такой, что позавидуешь и мертвым.
- А я по жизни не завистливый! – лишний раз доказывает свое простое отношение к извечным темам Бродяга. – Живы будем – не помрем!
Мне бы хоть крупицу его оптимизма. Крики наших оболочек заставляют меня нервничать. Смотрю на Язву. Ну, хоть кто-то в нашей компании склонен разделять мои чувства. Я ни разу не физиономист, но без труда читаю на лице наемницы обреченное ожидание своей очереди. Она похожа на трусливого пациента стоматолога, который и терпеть уже не может, и зайти в кабинет не решается. И ведь не сбежишь…
- Раз уж у вас тут принцип равновесия, то и ты будишь мучить ее фишки? – снова возвращаюсь я к задаванию неуместных вопросов.
Надо бы с этим прекращать, а то еще войдет в привычку.
- Такой примитив мы позволяем себе крайне редко, - охотно отвечает наш
