Нежное создание 2 (СИ) - Штиль Жанна
— Хенни, сколько я тебя буду ждать?
Шурша юбкой чёрного траурного платья, в кухню вошла госпожа Маргрит. Недовольно поглядывая на служанку, остановилась у разделочного стола:
— В последнее время ты плохо исполняешь свои обязанности. Пол в моём покое не метёный, перина и подушки не взбиты, слежались. Сегодня всю ночь не спала, спина болит. Напомни-ка мне, какое жалованье я тебе плачу? — мама повысила голос, недобро поглядывая на дочь.
Хенни отступила от стола и опустила глаза.
Ника вздёрнула подбородок:
— Насколько я знаю, вы ей не заплатили жалованье за прошлый месяц, хотя графин она разбила в этом месяце. Разумеется, вы вправе удержать за причинённый ущерб, но не более половины жалованья.
— Она живёт на всём готовом, — фыркнула госпожа Маргрит, скользя глазами по горе немытой посуды и беспорядку на разделочном столе. — С тех пор, как ты занялась обустройством кофейни, прислуга совсем распустилась. Не пора ли мне её сменить?
Служанка сдавлено ахнула и отступила в тень.
Ника довольно улыбнулась:
— Смените, буду рада. Хенни, пойдёшь работать в кофейню шеф-поваром? Жалованье положу шесть гульденов. В помощь тебе найму подсобницу, которую выберешь сама.
— Мне? Подсобницу? — послышалось едва слышное, нерешительное.
— Пока она не выплатит стоимость графина, никуда не уйдёт, — заявила госпожа Маргрит. Назидательно подняла указательный палец: — Графин с двенадцатью стаканами был сделан из горного хрусталя и доставлен из самой Моравии! Замечу, что графин редчайшей красоты с тончайшей нарезной росписью! Теперь набора нет!
Ника не выдержала:
— Произведения искусства держат в буфете под замком и только любуются ими, и ни в коей мере не пользуются. Сколько ты должна? — повернулась к служанке.
— Много, — промямлила Хенни со слезами в голосе.
— Я отдам за тебя долг сегодня же, а с тебя каждый месяц буду удерживать из жалованья два гульдена до полного погашения долга уже мне. Согласна?
Хенни молчала, глядя на госпожу Маргрит.
Не спуская глаз с матери, Ника добавила:
— Будешь жить в той каморе, которую выбрала. Аренду я плачу с компаньоном за весь первый этаж, поэтому жильё останется за тобой до тех пор, пока ты будешь работать в кофейне.
Мама смотрела на дочь, кривя губы и сверкая глазами:
— Мою столовую посуду снесёте в кладовую, что под лестницей. Ключ отдашь мне.
— Хорошо, — не отпускала её взора Ника. Уточнила: — Кухонной утварью позволите пользоваться безвозмездно или мне купить свою?
Хозяйка дома ответила не сразу. Выдохнув и немного расслабившись, снисходительно уступила:
— Пользуйтесь. Если что-то разобьёте или поломаете, восполните. — Сузив глаза, с едва заметной улыбкой проговорила: — Налог за дом и землю станем оплачивать пополам.
— Почему? — вскинула брови Ника. — Я плачу за аренду первого этажа. За приведение в порядок двора садовнику тоже заплатила я. Вторым этажом не пользуюсь.
— На третьем этаже ты заняла два покоя.
— Два из четырёх, — сдерживала участившееся дыхание. — Два оставшихся по площади в два раза больше двух занятых мной. Я оплачу лишь эту часть налога. Насколько мне известно, в плату за аренду первого этажа уже включены все причитающиеся налоги.
Ника разволновалась. Ей никогда не приходило в голову, что дойдёт до такого! Делить с матерью квадратные метры и оплату налогов? Впрочем, удивляться нечему. Вопросом оплаты налогов двух земельных участков, домов и склада всегда занимался покойный Якубус. Где он брал деньги, знали и мать, и дочь. Если у Ники будут средства для оплаты аренды, то где их теперь возьмёт госпожа Маргрит?
— Я полностью оплатила уборку дома, — мама решила выяснить отношения с дочерью до конца.
Ника утвердительно кивнула и сложила руки под грудью:
— Как и положено владельцу недвижимости перед сдачей дома или его части в аренду, — почувствовала нараставшую неуверенность заёрзавшей на сиденье стула госпожи Маргрит.
Женщина сникла и вздохнула:
— Пустой спор, — прошла к небольшому столу, за которым семья принимала пищу, и принялась убирать с него чистую посуду в буфет. — У меня всё равно недостаёт денег на уплату налогов в полной мере. Видно, и сюда скоро придут сборщики налогов, чтобы описать часть имущества.
Ника села за стол:
— Значит, вам следует подумать, чем заняться, чтобы этого не случилось. На мне лежит ответственность за возвращение долга Ван дер Мееру. Взять на себя ещё и полную уплату налогов по дому я не смогу.
Избегая смотреть на дочь, мама переставляла в буфете тарелки. Молчала, поджав губы.
Девушка вздохнула:
— Я забираю у вас Хенни. Она не справится и с готовкой блюд для кофейни, и с уборкой третьего этажа, и со стиркой.
— Я справлюсь, — раздался робкий голос за их спинами.
— Не справишься, — не поворачиваясь, ответила Ника. — Даже обсуждать это не буду. Хочешь остаться прислугой у госпожи Маргрит, оставайся. Я пойму. Выбор за тобой.
— Хенни, что скажешь? — мама села напротив дочери и просительным взором уставилась на служанку. — За разбитый графин я стану удерживать из твоего жалованья… — прочистила горло деликатным покашливанием, — частями.
Хенни шмыгнула носом и плаксиво прогудела:
— Выходит, на кухне появится чужая кухарка, и я никогда не узнаю, как засахаривать цветы и… много чего другого?
Воцарилось молчание.
Слышалось лишь надрывное дыхание Хенни, теребившей в руках полотенце да лай соседской собаки.
Ника подняла глаза к потолку: «Господи, эта псина когда-нибудь заткнётся? Видно, придётся нанести дружеский визит соседям и выяснить, почему их собака ведёт себя неадекватно».
— Госпожа Маргрит, — тихо заговорила Хенни. — Я люблю вас всей душой, но… — замолчала, учащённо засопела.
Хозяйка дома поспешно отставила подсвечник:
— Не продолжай, не в чужую семью уходишь. Готовить хоть будешь для меня?
— Буду, буду. Для всех буду, — обрадовано засуетилась Хенни, отбегая к камину, хлопотливо поднимая с горячей подставки утятницу с тушёным мясом и овощами. — Вечерять пора.
Ника довольно потёрла ладони:
— Ладно, по такому случаю, медовик отведаем уже сейчас, — от предвкушения рот наполнился слюной.
— Сначала повечеряем, пряник после, — во весь рот улыбалась Хенни. — Как же я всех вас люблю!
На стук отворившейся двери, женщины повернули головы.
В дверном проёме остановился Ван дер Меер. Держа перед собой накрытый полотном большой короб, укоризненно покачал головой:
— Чуть не убился в темноте.
Оставив трость у стены, перехватил ношу удобнее и строго спросил:
— Почему не горит свеча в коридоре? Меня не ждали?
Глава 8
Женщины переглянулись.
— Забыла, — прошептала Хенни.
— Не убился же, — улыбнулась Ника.
Кэптен выглядел бодрым; глаза светились весельем.
— Поешь с нами? — госпожа Маргрит забрала утятницу из рук растерявшейся прислуги.
Ван дер Меер поставил короб на стул:
— Поем. Но сначала…
Он снял полотно с короба и указал кивком в его тёмную глубину:
— Для тебя, Руз… кхм… собеседник.
Девушка подошла к нему с опаской и осторожно заглянула в плетёную ёмкость. Следом подошли госпожа Маргрит и Хенни. Оттеснив гостя, обступили стул.
На дне короба сидела крупная птица с закрытыми глазами — пепельно-серая, с красным хвостом.
Ника угадала в ней попугая. Удивилась:
— Жако́? — не знала, как реагировать на необычный подарок. — Для меня?
— Я́коу, — поправил Кэптен. — Ты же сказала, что тебе поговорить не с кем. Вот, разговаривайте. Утром принесу клетку и насест.
Ника рассмеялась:
— Он умеет разговаривать?
— Заверили, что умеет.
Птица встрепенулась, открыла глаза и наклонила голову набок, всматриваясь в склонившихся над ней людей.
— А потрогать его можно? — спросила Хенни, протягивая руку, касаясь попугая. — Чем его кормить?
