Москва - Дмитрий Николаевич Дашко
Завёл с ним торг, а сам внимательно вслушивался в другой разговор: петроградский сыскарь наконец-то добрёл до Комарова и стал со знанием дела прицениваться к его кобылке.
– Сколько просишь?
– А ты свою цену назови, глядишь, и сторгуемся!
Сначала мне показалось, будто Комаров почуял что-то неладное. Уж больно нехотя он отвечал, будто вовсе и не хотел выйти сегодня на кровавый промысел.
Само собой, убивал он далеко не каждый день, и потому многое зависело от того, как станет вести себя питерский сыщик, насколько лёгкой и удачной жертвой он будет выглядеть.
Это далеко не так просто, как кажется. Малейшая ошибка – и рыба сорвётся с крючка. Настороженного преступника будет сложно прихватить на горячем, и вся операция пойдёт псу под хвост.
Всё решало мастерство Бодунова, его умение разыграть психологически достоверный этюд, что дано далеко не каждому. Причём, в отличие от профессионального актёра, он не имел права переигрывать или фальшивить. Всё должно быть максимально достоверно.
Иван показал себя настоящим асом. Ещё немного, и Комаров пригласил покупателя к себе для окончательного оформления сделки.
– Бумаги дома остались… Чего их с собой на рынок таскать? Вдруг сволочь какая сопрёт. Поехали ко мне, я тебе всё в лучшем виде покажу. Посидим, покалякаем, бутылочку раздавим – я угощаю!
Настало время сниматься с места. Насилу отвязавшись от вцепившегося в меня словно клещ торговца упряжью, я юркнул в толпу и выскочил уже на другом конце базара, где нас поджидала пролётка с дремавшим извозчиком.
– В адрес, – коротко бросил я.
Извозчик тут же «проснулся», пролётка быстро покатила к дому Комаровых. Преступник работал всегда по одной схеме, исключений из правил не происходило.
Боялся я лишь одного: что если Иван не доглядит и станет жертвой маньяка?! Василий Комаров успел набить руку на убийствах, пока что его конвейер смерти работал без сбоев.
И если на себя я ещё мог бы наплевать, допустить смерти боевого товарища никто из нас не имел права.
Вот и дом на Шаболовке, которая в начале двадцатых совсем не походила на привычную мне улицу. Никаких тебе высоток, лишь окружённые небольшими заборчиками преимущественно деревянные дома. Из привычного – разве что весёлый перезвон катящихся по рельсам трамваев. Где-то тут у них должно быть депо.
Даже не верится, что улица упирается одним концом в знаменитое, кипящее жизнью даже в это смутное время, Садовое кольцо. Так тихо и пустынно…
Окна в доме Комаровых зажглись.
Там, внутри, разворачивался завершающий акт сложной партии по поимке страшного преступника. А здесь и сейчас мы могли лишь молиться и сжимать за Ваню Бодунова кулаки, чтобы у него всё получилось.
Ждать пришлось долго. Комаров сразу не убивал, у него было всё заранее продумано. «Гостя» сначала следовало накормить и напоить, чтобы тот расслабился и не почувствовал угрозы.
Время замедлило ход, секунды длились бесконечно, а минуты превращались в года. Но мы терпеливо ждали, пусть это удавалась нам с большим трудом.
И надо же было такому случиться, что мы едва не проморгали момент, когда Комаров решил пустить в ход инструмент убийства – тяжёлый молоток. Всему виной было дребезжание по рельсам ещё недавно так умилявшего меня трамвайчика. На несколько секунд звуки, что он издавал, заглушили все остальные.
Первым среагировал Лёня Бахматов.
– Кажется, началось! – воскликнул он и бросился к дому.
Я кинулся за ним, опередил, перемахнул через забор и вломился в дом через окно. Навстречу метнулась чья-то тень: может, Комаров, а может, и Ваня, поэтому я не сразу пустил револьвер в ход.
Мы налетели друг на друга. И тут стало ясно: это злодей.
Он был ниже меня, действительно хлипкий на вид, и потому не устоял на ногах. Однако, даже потеряв равновесие, он не сплоховал, а вцепился мне в горло стальной хваткой.
Комаров оказался силён как Геракл, и если бы не удар по ушам, что я нанёс ему обеими руками, он бы задушил меня или вырвал кадык: мощи у него хватало и на то, и на другое.
Он явно не ожидал от меня такой ответки и потому выпустил моё горло и заверещал противным бабьим визгом. Развивая успех, я врезал ему правой в скулу.
Визг прекратился, Комаров свалился без сознания.
В тот же миг рядом со мной появились товарищи, но я не увидел среди них Ивана.
– Ребята, где Ваня Бодунов? – прокричал я, вертя головой во все стороны.
– Тут я! – на пороге комнаты появился Бодунов.
Он шёл, держась за окровавленный висок.
– Тебя ранило?
– Зацепило слегка. Вроде кожу слегка ободрало, а так ничего, – смущённым тоном произнёс Иван.
– Тебе надо срочно показаться к врачу! – сказал Бахматов.
– Да всё нормально. На мне, как на собаке, быстро заживает, – попробовал отшутиться Бодунов, но его уже потащили к пролётке, чтобы доставить в ближайшую больницу.
Комаров очухался быстрее, чем я думал. Поохивая и кряхтя, он открыл глаза и попытался встать.
Я направил на него ствол нагана.
– Дёрнешься, сука, – и я тебя пристрелю!
Он бросил на меня угрюмый взгляд.
– Убьёшь – тебя самого посадят.
– Зато буду знать, какую гниду прибил.
Не так часто мне приходилось наблюдать воочию серийных убийц. Глядя на его благообразную внешность и начинающую седеть бородку, не верилось, что этот гад раскроил черепа как минимум трём десяткам невинных людей.
Привели его жену Софью, довольно миловидную особу. Почему-то она не выглядела испуганной – скорее озадаченной, что ли.
Где-то заплакал новорождённый. По идее, мать была просто обязана кинуться к нему, движимая природным инстинктом, – но нет, Софья осталась стоять на месте.
– Меня расстреляют? – тихо спросила она.
– А ты сама как думаешь? – нахмурился Бахматов.
– Я б расстреляла, – призналась женщина.
В сторону супруга она даже не смотрела. Не похоже, чтобы у них были хоть какие-то чувства друг к другу, хотя это не мешало Софье помогать ему заметать следы убийства и прятать трупы.
– Будешь давать показания? – сурово произнёс Бахматов.
– А мне скидка за то будет? – вяло поинтересовалась та.
– Как суд решит, – не стал врать сыщик.
– Буду, – кивнула она. – Авось на суде поможет.
Но я почему-то надеялся, что всё произойдёт именно так, как оно было когда-то: и Василия Комарова, и его супругу расстреляли.
Глава 10
Лицо Трепалова было таким строгим, что я было подумал – не случилось ли чего, даже стал прикидывать возможные грешки за собой. По идее,
