Егерь: заповедник (СИ) - Рудин Алекс
— Конечно! — радостно соглашается Воронцов.
Решительно подхватив пустое ведро, он устремляется к туристам. Издалека я вижу, как он убеждает их, увлеченно размахивая руками.
Да, перед напором этого энтузиаста ребята не устоят.
* * *
Картошку мы закончили убирать перед самыми сумерками. Трактора целый день сновали по деревне. Радостный Федор Игнатьевич сообщил мне, что основное хранилище заполнено доверху, и теперь за показатели совхоза можно не опасаться.
Я ставлю охотникам отметки о честно заработанных трудоднях.
— Мужики, спасибо вам за работу. От меня и отдельно — от председателя. Он хочет вас отблагодарить, так что смело грузите картошку в рюкзаки. Порадуете своих домашних.
Я отвожу в сторону водителя автобуса.
— Василий Алексеевич, у председателя есть небольшой излишек бензина. Он хочет им с тобой поделиться.
— Вот это вовремя, — обрадовался водитель. — От этого не откажусь. А куда ехать?
Я показываю ему здание совхозных мастерских и объясняю, как найти механика.
— А потом поезжайте на базу, отдыхайте. Я подъеду завтра к обеду и провожу вас в Ленинград.
— Доверяете нам самим собраться на охоту, Андрей Иванович? — улыбается водитель.
— Доверяю, — киваю я.
— Не беспокойтесь, все будет в порядке. Завтра к обеду будем вас ждать, без этого не уедем. Кстати, можем и туристов захватить с собой — зачем им с рюкзаками мотаться по электричкам?
— Думаю, ребята не откажутся, — говорю я. — Хорошей дороги, Василий Алексеевич.
Я протягиваю ему ключи от базы.
* * *
Местные охотники из Черемуховки тоже не расходятся — ждут лицензии.
— Мы уже между собой распределились, Андрей, — говорит мне Валера Михайлов. — Нас двадцать четыре человека — как раз восемь лицензий, по одной на троих.
— Хорошо, — киваю я. — Тогда две оставшиеся лицензии распределим позже.
— Мы тут с мужиками порешали, — говорит Валера. — Оставь эти лицензии себе, Андрей. Тебе ведь тоже мяса надо — у тебя родители, брат с сестрой в городе. И самому нужно что-то в холодильник положить.
— Разберемся, — улыбаюсь я.
Валера упрямо качает головой.
— И разбираться тут нечего. Считай, это тебе подарок от всех черемуховских охотников. В знак уважения.
* * *
Когда совсем стемнело, мы развели костер прямо на краю поля.
Жаркое пламя пляшет в темноте, бросает бронзовые отсветы на лица. И все, кто собрался вокруг огня, похожи на древних первобытных людей.
Когда костер прогорает, мы закапываем в золу крупные картофелины и терпеливо ждем, пока они испекутся.
Пахнет дымом, влажной травой и печеной картошкой.
Павел о чем-то тихо говорит с Верой. А мы с Катей сидим рядом и просто молчим, отдыхая после трудного дня. Нам хорошо.
И вот темное небо прорезает яркий росчерк первого метеорита.
— Начинается, — шепчет мне Катя. — Загадывай желание!
Алексей Дмитриевич Воронцов поднимается и несколько раз хлопает в ладоши, привлекая внимание.
— Начинается, друзья! — объявляет он. — Прошу всех посмотреть на небо!
Мы послушно задираем головы. И видим, как из черной глубины космоса прямо на нас стремительно падают яркие искры.
— Метеоритные потоки известны людям с глубокой древности, — негромко рассказывает Алексей Дмитриевич. — Упоминания о Персеидах есть в китайских и корейских хрониках. В средневековой Европе эти метеориты называли «слезами святого Лаврентия».
— А откуда берутся метеориты? — спрашивает Вера.
— Это след кометы, — отвечает Алексей Дмитриевич. — кружа по Солнечной системе, комета постепенно разрушается. За ней тянется длинный хвост из газов и частиц пыли и льда. Когда Земля проходит сквозь этот хвост, она притягивает к себе пылевые частицы. Они падают на Землю и сгорают в атмосфере.
— А правда, что падающие звезды исполняют желания? — снова спрашивает Вера.
— Древние люди в это верили, — совершенно серьезно отвечает Алексей Дмитриевич. — Только они считали, что желание должно быть искренним и идти от самого сердца.
— Интересно, правда? — снова шепчет мне Катя.
— Правда, — улыбаюсь я.
И широко зеваю — за долгий день я порядком вымотался.
Катя смеется. Окунает палец в остывшую золу костра, и проводит им по кончику моего носа.
Глава 9
— И обязательно — к Медному всаднику! А потом — в Летний сад.
Катя мечтательно улыбается, намазывая на тонко нарезанный хлеб желтое деревенское масло.
Сегодня наш последний день в Черемуховке. Завтра Катя уезжает в Ленинград учиться. Всю осень и долгую зиму она сможет приезжать домой только на выходные.
Я еду вместе с Катей. Когда еще выпадет возможность вместе погулять по осеннему Ленинграду?
— А вечером в оперу! — вспоминает Катя.
И тут же хмурится.
— Если удастся достать билеты.
— Это уже чересчур! — протестую я. — В опере я засну.
— Они же громко поют! — удивляется Катя.
— А я очень крепко сплю, — смеюсь я. — Кроме того, я не успею на последнюю электричку. И буду до утра бродить под окнами общежития под ворчание вахтера.
— Влезешь в окно, — тоже хохочет Катя. — Помнишь, как тогда?
— Помню.
Когда я впервые приехал к Кате в Ленинград, она решила познакомить меня со своими соседками по комнате. Строгая вахтерша не пускала в общежитие посторонних, но я влез через окно комнаты на первом этаже, уплатив хозяевам комнаты десять копеек.
Весело было!
Катя нетерпеливо дергает меня за рукав.
— Слушай, а давай позовем с собой Веру и Павла!
— В оперу? — усмехаюсь я. — Мы с Пашей будем замечательно похрапывать дуэтом. Дирижер обрадуется и возьмет нас в труппу.
— Да ну тебя! — фыркает Катя. — В самом деле, давай пригласим ребят погулять вместе?
— Отличная идея, — киваю я. — тогда я поговорю с Пашей.
— А я позвоню Вере, — воодушевленно говорит Катя.
— Вы созваниваетесь? Неужели, подружились?
Катя смущенно краснеет.
— Вроде того. Иногда болтаем по телефону о том, и о сем.
— О том и о сем — это обо мне и Паше? — заинтересованно спрашиваю я.
— Иногда.
Катя лукаво улыбается.
— Значит, ты пригласишь Павла, а я — Веру.
Я качаю головой.
— Не пойдет. Надо сделать так, чтобы Веру пригласил Паша. Для мужчины это важно, понимаешь?
— Странные вы, мужчины. Как будто есть разница!
— Есть, — строго отвечаю я. — И не спорь.
— Ты уже звонил своему начальству? — спрашивает Катя.
— Зачем? — удивился я.
— А вдруг кто-то соберется завтра к тебе на охоту?
— Тогда я бы знал об этом заранее. Но ты права, предупредить стоит. Позвоню Тимофееву.
* * *
Я провожаю Катю до медпункта и сворачиваю к сельсовету — телефон-то там.
Дергаю дверь, но она, конечно же, закрыта.
Привычное дело — застать Федора Игнатьевича на месте практически невозможно.
Ничего не поделать, придется идти привычным путем.
Я обхожу деревянное здание сельсовета и стучу в дверь опорного пункта милиции.
Павел сидит за столом и занимается важным делом — старательно рисует на оборотной стороне протокола веселую рожицу.
— Паша, привет! — здороваюсь я. — Не знаешь, где Федор Игнатьевич?
— Здорово, Андрей! — радуется Павел. — У председателя машина сломалась, он сейчас в совхозных мастерских. Колдует над ней вместе с Володькой. Посиди, подожди его. Должен скоро появиться — надолго он сельсовет без присмотра не бросит.
— Некогда, Паша. Мне нужно позвонить. Слушай, может, откроешь дверь? Ты же можешь — скрепкой.
— Нет уж!
Павел машет руками.
— Меня Федор Игнатьевич еще за прошлый раз не простил. Замок теперь заедает. Лучще посоветуй — куда пригласить девушку в Ленинграде?
— Ты говоришь о Вере? — улыбаюсь я.
