Пожиратель Армий. Часть 2 - Юрий Розин
Дар превращений покрыл кулаки и ступни жёсткими чешуйчатыми пластинами. Это было не идеальное решение, но более чем достаточное, чтобы позволить мне не думать лишний раз о защите своего «оружия».
Дар молний пропитал тело, ускорив рефлексы и будто бы замедлив всё вокруг меня. Как самая новая и неосвоенная сила, он и эффект показывал наименьший, но я уже чувствовал, что от этого наследия Тизена точно не стану избавляться.
Дар жизни воспламенил оставшиеся годы, чтобы даровать превосходящую мощь. Максимально доступный мне коэффициент. Один к миллиарду. Тридцать лет жизни в секунду.
Шесть сил, работающих одновременно ради того, чтобы превратить ублюдков, окончательно испортивших мой день, в гору бесформенного мяса. И я не собирался останавливаться на этом количестве.
Первым стал Самдаль. Огромный крылатый тигр, обладатель Дара силы.
Несмотря на то, что этот Дар считался самым примитивным и низкоклассовым, преимущества, которые он давал, нельзя было недооценивать. Особенно для меня, специализирующегося на ближнем бое.
Тем не менее, как и любой другой Дар, этот не был абсолютным. Моя мощь благодаря всем Дарам за мгновение возросла более чем в двадцать раз, и даже естественный обладатель Дара силы, не ожидавший подобного, не успел отреагировать.
В долю секунды я оказался перед Самдалем, возвышавшимся надо мной подобно слону. А затем вонзил обе руки в его грудную клетку и, вложив в это движение всю свою злобу, просто разорвал рёбра огромного тигра напополам.
Следующим движением, с помощью Дара превращений растянув свою пасть до размеров ковша промышленного экскаватора, я сомкнул челюсти на сердце Самдаля, в котором скрывался сгусток Дара силы.
Подстёгиваемый маной, безостановочно хлещущей из Дара роста, новый Дар быстро встал на место в «сердце», освобождённом отданным Эллисе Даром тумана. Тут же в него хлынула мана, и я ощутил, как тело уже начинает едва ли не трещать от наполняющей его мощи.
Сейчас я мог не опасаться, что, оттягивая энергию из оригинальных Даров, ослаблю себя. По определению было невозможно найти Дар, который был бы лучше в увеличении грубой силы, чем, собственно, Дар силы.
Семь Даров в одном теле. Невероятное количество, о каком я ещё никогда не слышал. И, хотя у меня был ещё один «слот», я решил не жадничать.
Сейчас, благодаря Дару роста и Дару пожирания, в идеале я мог, балансируя траты маны, использовать все семь Даров минимум процентов на семьдесят.
При этом Дар превращений, пока я не менял никак своё тело, работал в энергосберегающем режиме. А у Дара контроля я отключил все функции, кроме магических платформ и, собственно, управлением перекачкой маны. И в итоге эффективность остальных пяти смогла достичь всех девяноста процентов, что было почти идеальным сочетанием.
Однако, добавив ещё один Дар в комплект, я мог всё только испортить, нарушив довольно шаткий баланс. К тому же, в отличие от очень примитивного в использовании Дара силы, большинство других Даров требовали всё-таки какого-то времени на привыкание и освоение их способностей.
Так что семи мне было более чем достаточно.
Крутанувшись вокруг своей оси на сто восемьдесят градусов, я, вложив в движение всю, ещё больше выросшую силу, ударил пустоту перед собой. Дарнак, обладатель Дара тьмы, мог пытаться спрятаться от кого угодно, но только не от меня, ощущавшего его ауру благодаря энергетическому восприятию, а также чувствовавшему, как Дар пожирания впитывает мелкие частички маны, окружавшие Майигу-ассасина.
Я точно попал, и сплетение теней, не имевшее, кажется, даже какой-то единой формы, отлетело прочь. Однако отступил Дарнак явно не из-за моего удара, достать его качественно у меня не получилось.
Причиной бегства бога тьмы стал обрушившийся на меня в следующее мгновение поток света. Раковина Тхалсы была открыта, и парящая над её мясистым телом огромная жемчужина сияла в моём восприятии нестерпимо ярким алым цветом.
Майигу вроде Самдаля или Дарнака, если по ощущениям, были сильнее, чем должны были быть. Похоже, Тхалса на время нашего боя как-то поделилась с ними частью своего территориального влияния.
Но, определённо, здесь, на заповедном озере, не было никого сильнее покровительницы этих земель. Благо, я не мог ослепнуть от яркости, и успел прикрыть голову руками. Но жар, излучаемый жемчужиной, был настолько огромен, что даже земля под моими ногами моментально начала гореть и плавиться.
Использовав магические платформы, чтобы не погрузиться в лужу магмы, я сорвался с места и «укрылся» за телами других Майигу, поспешивших, как и Дарнак, уйти из зоны поражения. Тем не менее, даже той пары десятых долей секунды, что свет Тхалсы падал на меня, оказалось достаточно, чтобы опалить волчий доспех до хрустящей корочки.
Прошедшая вместе со мной через крещение в мировой ауре броня смогла бы со временем самовосстановиться. Но ещё парочка таких вот световых атак — и гореть уже начал бы я сам, что было совсем не здорово.
А в следующую секунду к бою подключились и другие Майигу.
Я ощутил, как из земли поднимаются и пытаются оплести мои ноги стволы огромных деревьев бога растений Ресфали.
Ощутил в воздухе отвратительный запах, и, даже незамедлительно задержав дыхание, уже через секунду смог прочувствовать губительную магию богини ядов Экандуги.
Ощутил жар огненной магии Вирго, может быть не такой сильный, как у Тхалсы, но всё равно достаточный, чтобы невозможно было держать открытыми глаза, а каждый вдох превратился в пытку.
Ощутил, как завывает ветер, подконтрольный богу шторма Болрголу, и как его порывы наполняются мириадами острых режущих лезвий, в разы превосходящих по разрушительности то, что когда-то мне пришлось испытать в бою с Лидгарбом.
И параллельно на меня со всех сторон набросилось сразу шесть Майигу-обладателей Даров силы, ни с одним из которых у меня не было никаких конфликтов в прошлом. То ли они любили драться больше остальных, то ли Тхалсе было проще их контролировать, то ли и то, и другое сразу.
За всю свою жизнь до этого я не то, что не сражался, банально не видел столько Майигу, сколько сейчас пытались меня убить. Однако сама эта ситуация меня не то, что не пугала, скорее наоборот, приводила в полнейший восторг.
Если бы Тхалса передумала и попыталась меня убить, но сделала это в одиночку, мне бы, учитывая всё произошедшее за последние полчаса, для эмоциональной разгрузки точно не хватило бы даже расколошматить всю её раковину в труху.
А сейчас меня окружала целая дюжина Майигу, которых я мог без всяких лишних мыслей и рассуждений превратить в фарш. С этим не смог бы сравниться никакой приём у психолога, и никакая терапия.
Главный секрет было в том, чтобы, продолжая осторожно контролировать ситуацию, чтобы не сдохнуть ненароком от шального светового луча или собственного Дара, продолжавшего выкачивать из меня жизнь по тридцать лет в секунду, позволить себе слететь с катушек и превратиться в безумного берсерка.
И, откровенно говоря, я был рад этому и без учёта сегодняшнего дня. Уж очень давно мне не выпадало подобной возможности в целом.
За последние полгода я был генералом, ведущим в бой армии, командиром боевых групп, управленцем, старался быть тонким политиком и переговорщиком. Но хороших боёв за это время у меня было всего два: с Реем и с Майскардом.
Да и то в них обоих я постоянно продолжал думать, действуя с точки зрения тактики, а не эмоций. Мне действительно не хватало в жизни простого человеческого безумия и возможности рвать противников на части, не задумываясь больше ни о чём.
Откуда-то из груди прорвался наружу восторженный, ничем не сдерживаемый, действительно сумасшедший хохот. Меня били, кусали, кололи и рвали. Отравляли, опутывали, резали и жгли. Били в спину, в лицо, в сердце, в пах, по рукам и ногам.
Меня убивали. А я убивал в ответ.
* * *
Могучий медведь размером с БелАЗ, покрытый толстыми пластинами костяной брони, моими стараниями лишился четырёх лап из шести, а затем его морда была превращена в бесформенный кусок перемолотых тканей, хрящей и костей. В процессе мои импровизированные кастеты из Дара превращений ломались трижды, осколки впивались в пальцы и тыльные стороны ладоней, а исчезая после отмены способности, оставляли зияющие дыры.
Шестирукий лавовый великан, едва не убивший меня когда-то, потерял все конечности до единой. Отрывая ему их одну за другой, я чувствовал вкуснейший аромат шашлыка, исходящий от моих собственных рук.
