Горизонты Холода - Евдокимов Дмитрий Викторович

– Это точно все? Не было ли за ними другого отряда?

– Там дальше равнина, километров на пять-шесть видимость, так там все чисто. Это или передовой дозор, или самостоятельно действующий отряд. Ищут, чем поживиться в округе.

Эх, знать бы это сразу! Вместо драгун можно было бы отправить вперед гусарский эскадрон. Гусары – и наездники отличные, и лошадки у них быстрые и маневренные. Можно было попытаться догнать и уничтожить весь отряд, чтобы некому было доложить о нас основным силам. Но теперь-то уж точно поздно, этого уже не исправишь. Нужно думать, что дальше делать в сложившейся ситуации.

Если этот отряд просто рыскал по округе на свой страх и риск, это одно дело. Тогда они могли оторваться от своих на любое расстояние. Но если это передовой дозор, то основные силы где-то совсем рядом, километрах в десяти-пятнадцати.

Я взглянул на часы – почти пять часов пополудни, потом взглянул на небо – пока еще светло, но вот-вот на землю начнут опускаться сумерки. Вождь хошонов узнает о нашем появлении в непосредственной близости никак не ранее, чем через час, что он будет делать? Воюют ли эти воинственные туземцы по ночам? Летом воюют, а вот зимой здесь особых любителей вести боевые действия как-то не наблюдается, но не факт, что для нас не будет сделано исключение.

Что же делать мне? Продолжать движение или срочно искать удобное место и ставить укрепленный лагерь? По всем расчетам, мы не должны были столкнуться с противником так рано, потому дирижабль Шепеля ожидается никак не раньше завтрашнего утра. Многое бы я отдал за то, чтобы наши воздушные силы оказались на месте здесь и сейчас, но, увы, эта штука видна издалека и может привлечь к нам внимание раньше времени. Так что придется обходиться только тем, что есть под рукой.

– Собрать офицеров на совет? – видя мое замешательство, вполголоса поинтересовался Иванников.

– Нет, – я медленно качнул головой, понимая, что перекладывать ответственность за принятие важного решения на своих офицеров сейчас не стоит. – Командира разведчиков ко мне, остальным – отдыхать до восьми вечера!

Если доподлинно неизвестно, идет ли гора к Магомету, то Магомет точно пойдет к горе. И на этот раз он будет готов к любым неожиданностям.

В девять часов армия снова двинулась в путь. Теперь в головном дозоре шли лыжники в белых маскхалатах, а разведка умчалась по следам хошонов несколько часов назад. Мороз крепчал, по моим ощущениям, было градусов двенадцать-пятнадцать, зато стих досаждавший всем полдня колючий ветер и вроде бы ни снегопада, ни метели этой ночью не ожидалось. Убывающая луна и мириады звезд ярко светили с чистого ночного неба, давая достаточно света для беспрепятственного передвижения. Грех было не воспользоваться такими погодными условиями.

Около двух часов ночи прибыл гонец от разведчиков – армия хошонов нашлась.

– Километра три, не больше, – докладывал разведчик, переводя дух, – вон за теми холмами. Там долина большая, а самый удобный проход в нее через теснину как раз с нашей стороны. Вот там у них караул серьезный стоит, вероятно, потому, что они сами той дорогой пользуются.

– А тот дозор, что с нашими днем сцепился? – поспешил уточнить я.

– Следы туда же ведут, однозначно!

– И что же они? Не порывались сразу броситься в бой? – скептически поинтересовался майор Писарев.

– Кое-какие сборы туземцы произвели, но не более того, – развел руками разведчик, – судя по всему, утром действовать собрались.

– Как-то не похоже на хошонов, – продолжил сомневаться начальник штаба.

– Иван Михайлович, не о том говорим, – я все вглядывался в румяное лицо разведчика с заиндевевшими усами и никак не мог вспомнить, где видел его раньше, – куда бы мы делись от них? Даже если бы бросились наутек, к вечеру завтрашнего дня они бы нас догнали.

– Так-то оно так, ваше сиятельство, – смутился майор, – но все равно подозрительно. Слишком… благоразумно, что ли, для хошонов.

– Здесь вынужден согласиться с вами, майор, но времени на выяснение причин такого поведения у нас сейчас нет. Как близко можно подойти? – снова обратился я к представителю разведки.

– Ваше сиятельство, – лукаво улыбнулся тот, – только не просите провести вас в лагерь к этим дикарям, за улорийца вы тогда сошли, а вот на хошона не похожи вовсе.

– Кузьмин! – я щелкнул пальцами, вспомнив этого спокойного и рассудительного унтер-офицера, который вместе с капитаном Лукошкиным сопровождал меня в вылазке в лагерь к улорийцам.

– Он самый, ваше сиятельство! – Кузьмин расплылся в довольной улыбке.

– Как же я рад тебя видеть! – не удержавшись, я подошел и обнял унтера. – Давно ты здесь, в Рунгазее?

– Да уже год!

– Молодец! Вернемся в Соболевск, обязательно приходи, поговорим. А сейчас – извини, не до того. Так что там у хошонов с охранением?

– Теснина охраняется, Михаил Васильевич, – согнав наконец с лица улыбку, ответил Кузьмин, – даже отряд небольшой поблизости располагается, на случай если быстро кого-то догнать нужно. Но никого хошоны не ждут, ведут себя вальяжно, не верят, что кто-то к ним сунется. А на других направлениях так и вовсе смех один, а не караулы. Можно подойти хоть с этой стороны, хоть с севера.

– Вот этим и займемся, командиров ко мне!

8

Карты местности у меня не было, а провести полноценную рекогносцировку не представлялось возможным из-за нехватки времени и близости противника. Пришлось расставлять людей по грубо набросанной схеме, отдавая выбор точной позиции на откуп командирам подразделений. Слава богу, что хошоны, даже зная о присутствии вражеской армии поблизости, все равно чувствовали себя хозяевами положения и не допускали даже мысли, что кто-то может на них напасть. То ли привыкли, что никто не в состоянии дать им отпор, то ли большая численность собранных воинов вскружила головы их вождям, но за те два часа, что мы потратили на занятие позиций, ни один вражеский дозорный не удосужился поинтересоваться происходящим по другую сторону ближайших холмов. Это меня чрезвычайно радовало, хотя и заставляло временами подозревать наличие какого-то подвоха. Впрочем, я привык доверять своим разведчикам, а они утверждали, что никаких засадных отрядов хошонов в ближайшей округе нет.

Примерно к четырем утра вся суета с приготовлениями была закончена. С одной стороны, удачно вышло, будто специально подгадали по времени к «собачьей вахте», когда у большинства людей наступает фаза самого глубокого сна и даже самые ответственные караульные теряют бдительность. С другой же стороны – я уже едва не валился с ног от усталости, а самое веселье только-только начиналось.

Войска я расположил полукругом, охватывая скрытый за холмами лагерь с северной и западной стороны. Сразу за артиллерийскими батареями располагалась пехота, готовая в любой момент прикрыть канониров. Драгуны встали на флангах, а в самом центре, прямо напротив теснины, выстроились кирасиры и гусары. Людей очень мало, зато на нашей стороне все имеющиеся на этот момент преимущества огнестрельного оружия. Часть хошонов вооружена старыми ружьями фрадштадтского производства, но что они могут сделать против лучшей в этом мире таридийской артиллерии?

– Давай пристрелочные! – отдал я команду к началу атаки.

Бахнуло около десятка минометных выстрелов, отправляя в путь цельнолитые ядра. Кому-то из хошонов не повезет, если такая болванка свалится на него с неба, но ни огня, ни взрыва не будет, а значит, большого шума не случится.

Тем не менее пристрелка занимает всего минуту, большего себе позволить не можем. После корректировки прицельные настройки передаются не участвовавшим в пристрелке расчетам, вслед за чем начинается основная фаза операции.

Почти сотня минометов и два десятка гаубиц открыли огонь по вражескому лагерю одновременно. Зажигательные и разрывные снаряды массово перелетали через холмы, сея там страх и смерть. Жалко, что нет возможности корректировать стрельбу прямо во время боя, дирижабль бы мог нам тут сильно помочь, но увы – приходится обходиться тем, что есть.