Оруженосец - Станислав Кежун
— Какой ужас, — произнёс Дейтрих.
— Да, — проворчал рыцарь из гарнизона. — Но это ещё цветочки. Из столицы прибыл какой-то мужик, Ганс Йонкле, молва говорит, мол он из Тайной Канцелярии, по приказу самого Императора. Поначалу эти ублюдки хотели шантажировать Иана ф. Глайда жизнями его сыновей… Но «император запретил ему отвечать на шантаж». В итоге головы обоих детишек он получил не так давно. А ведь хорошие были сыновья. Петеру, младшенькому, десять лет было. Ратное дело ему бы не давалось, он всё ходил по полям, да травки собирал, хотел в Грюнтурбургскую Академию попасть, а Карл… Многие уже могли бы проиграть ему в меткости при стрельбе из лука. И ведь ему было всего тринадцать!
Дейтрих опять скажет: «какой ужас»? Хотя, впрочем, да… Ужас, как он есть. Убивать детей — ужаснее ничего придумать нельзя.
— Граф обезумел от горя. Сидит днями над портретом своей почившей во время эпидемии чёрных бубнов жены и плачет… И не только он. Десятки мужчин страдают. Эти ублюдки-погромщики не знают пощады даже в отношении детей! И сейчас нами заправляет человек из столицы, этот Ганс… — он вздохнул. — Пропускной пункт лишь первый уровень проверки. Мне придётся осмотреть весь ваш груз. Так же и подчинённые этого человека осмотрят его и пообщаются с заинтересовавшими его персонами. Позвольте дать вам совет, — он посмотрел на меня и сира Яна, — не противьтесь, пожалуйста. У уважаемого Ганса Йонкле приказ, за подписью самого Ольгерда ф. Эйнца.
— Что он сказал? — спросил сир Ян. — Я лишь уловил что-то про детей.
Мои уроки кхандарского, которые я начал давать сиру Яну возымели эффект. Пока что слабый, но скоро он точно выучит этот язык. Хотя, учитывая его возраст, обучение продвигается со скрипом… Всё же — это дети учат всё с большей скоростью. А вот сир Ян давно уж не ребёнок. Хотя по Империи он попутешествовал и до сих пор нормально не научился общаться…
— Ну, дети — это то, о чём они говорили. Здешние погромщики шантажировали графа Иана ф. Глайда, похитив его детей. Но прибыл человек, из Тайной Канцелярии, — сир Ян вздрогнул, — и он приказал прекратить переговоры с погромщиками. Недавно были обнаружены отрубленные головы детей графа Иана.
— Мерзавцы, курва… Блядские погромщики, — выразился сир Ян, сжав руки. — Рубить головы детям? Ублюдки.
— И нам надо будет, если желание изъявит работники, пообщаться с здешним следователем из Тайной Канцелярии.
— Пообщаемся. С ними лучше проблем не иметь.
* * *
— Значит Люцион Гранд и сир Януш Дорап? — Ганс Йонкле оказался высоким, скуластым мужиком, с развитой фигурой. Своих подчинённых, для разговоров с нами он не посылал, а заявился сам, когда мы встали на постой в таверне, одной из чудом уцелевших. — Гранд… Гранд… А вспомнил! Твоё имя фигурировало в отчётах уважаемого Ганца, — мужчина, одетый в непримечательный дублет серого оттенка, такие же штаны и имеющий на поясе меч с обычной рукоятью, припомнил моё имя. — Ты, кажется, известен за то, что участвовал в погромах, что прошли в Ридермарке. Но ты защитил граждан Империи. Ганц хорошо отзывался о тебе.
— Я польщён, уважаемый Ганс, — кивнул я мужчине.
— Надеюсь, что ты не думаешь чего плохого обо мне, — произнёс он, потянувшись прямо в стуле. Ну да, чего плохого? Нас вызвали в комнату дома, который был восстановлен после погрома. — В конце-концов в твоей голове сейчас могут роиться мысли о том, что мол я защищал граждан Империи от погромщиков, а меня сейчас вызывают на допрос. Это стандартная процедура, которая проводится со всеми, пришедшими в город. Ты под моё внимание попал лишь потому, — мужчина обмакнул перо в чернила, — что привлёк внимание моего друга.
— Какие могут быть обиды? — спросил я. — Мне ещё уважаемый Ганц дал достаточно сведений о том, что Тайная Канцелярия в Империи — это элита, которая искренне заботится о своей стране, которой служат. А люди, которые любят свою страну — могут пойти на многое. С такими лучше не спорить. Так что вы можете опрашивать меня, если конечно, не ставите цель совсем уж нарушить мой порядок дня, при всём уважении.
— Понятно, — усмехнулся мужчина. — Тогда, — он перешёл на понятный всем присутствующим рикужский. Сир Ян с любопытством посмотрел на него. — Давайте преступим. Сир Ян Дорап и Люцион Гранд, так? — спросил он у нас. — Возраст Люциона — пятнадцать лет, сира Яна — тридцать семь, — мы оба кивнули. — Совпадает, — подтвердил он. — Так… Хорошо. Теперь внимание, — важно произнёс он, выложив перед нами два портрета. Под каждым из них было написано имя. — Вольфганг Лабуд. Мужчина, сорока лет, происходит из обедневшего, дворянского рода баронов Лабудов. С двадцати лет был Паладином Церкви Альтаны, пару лет назад покинул Орден Паладинов из-за «жестокости по отношению к гражданским лицам». Знаете его?
Я взглянул на портрет. Лысый мужчина с мощной фигурой, а они изобразили в полный рост, да ещё и на таком клочке бумаги, который не превышал размер листа А4… Внизу, под именем, значилась награда. За живого давали тридцать тигров, за мёртвого двадцать. Неплохо оценили эту падаль-детоубийцу.
— Впервые его вижу.
— А этого? — спросил у нас Ганс, выложив второй портрет. «Георг Пустобрёх» значилось на его розыскном листе. Мужчина был крупным, но скорее толстым, чем мускулистым. Длинные, чёрные волосы ниспадали на
