Шайя (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

Или вот весельчак и балагур капитан Мешен вызвал у неё тревогу.

— Кацу, это смех сквозь боль! — взволновано убеждала жена. — У него затянута петля на шее и с каждым днём она всё туже.

— Не понял. Кто угодно, только не Мешен! Он никогда не станет самоубийцей.

Один её укоризненный взгляд — и он бледнеет, даёт указание пропустить через мелкое сито жизнь и знакомых Мешена.

В результате успели в последнее мгновение! Капитана шантажировали здоровьем больного сына, и самым обидным было то, что Шайя такие проблемы щёлкала на раз!

Мешен подбирался к ней, следуя инструкциям шантажистов, шутил, не понимая, что именно она его спасительница. Капитану пообещали организовать лечение ребёнка в секторе Драко, так как ящеры прославились лечением психических и психологических проблем у любых разумных, но стоило Шайе услышать о том, что мальчик слышит голоса, она замахала руками:

— Нет, нет, вы не в том направлении думаете! Нервы, бледность, плохой сон и неадекватность — это всё последствия. Ребёнка необходимо отправить в заповедник! Пусть поживёт в моём доме, а Денэра за ним присмотрит.

— Но голоса…

— Зуб даю, что голоса настоящие! Это не расстройство мозга, а высокая чувствительность, и остаётся выяснить, к чему! Возможно, он слышит мёртвых, не сумевших влиться в общее информационное поле; возможно, он слышит живых, которые где-то что-то задумали и это имеет значение; возможно, он разговаривает с такими же, как он!

Кацу на это недоверчиво хмыкнул.

— Да-да, не удивляйся! Человек — сложнейшее существо, и у нас, мало того, что мозг ещё слабо изучен, так мы до сих пор не дали чёткого определения души, сознания, интуиции! Ладно, не будем вдаваться в дебри непознанного. Я знаю одно: мальчика надо отправлять к алани. Кстати, там сейчас гостит Ягуд, и он сможет научить ребёнка самостоятельности.

— Понял. Я предложу семье Мешена твой вариант и думаю, что они ухватятся за него.

— А что будет с капитаном?

— Разбирательство.

— Но он же…

— Шайя, капитан потерял доверие, и с нами он работать больше не может, тем более, что у нас объявлено военное положение.

Кацу было неприятно огорчать жену и, если бы она стала просить за Мешена… но, слава звёздам, девушка не воспользовалась своей властью над ним.

Были и другие случаи, когда Шайе удавалось удивить не только своего мужа. Но его тревожило, как сильно она переживает из-за того, что подавляющее большинство попадающих ей в руки проектов забраковывает. Он успокаивал её, объясняя, что сейчас все многому учатся, ищут новые пути, и ошибки неминуемы. Но девушка явно жалела о том, что её способности малы и тогда он ревновал к Ягуду, сила которого лишила её уверенности в себе.

Зато вечера он полюбил. Работы было действительно много, и им обоим приходилось брать её на дом, но там Шайя переодевалась в домашнее и устраивалась на диване со своей электронной книгой, а он уже сидел, делая вид, что поглощён делами, и ждал, когда жена облокотится на него или, смущённо улыбаясь, пристроит свои ноги к нему.

Это были единственные моменты их близости. Она их даже не замечала, а он… он ждал их, подстраивал нужные ситуации, провоцировал, если она забывала или увлекалась своими делами.

Кацу видел, что первое волнение из-за нахлынувших на Шайю забот постепенно сходит на нет, и она уже более осознанно оглядывается по сторонам, с любопытством воспринимает обстановку, в которой оказалась, а ещё вновь обращает на него внимание.

Сколько бы у него ни было дел, он караулил эти перемены и готовился к ним. Шайю ждал проект, который курировал профессор, и их общение в рабочие часы должны были скрасить её грусть по дяде. А ещё Кацу составил план небольшого путешествия по Алайе, желая показать жене самые красивые места. Она оценит его выбор!

Но самым желанным в составленном плане был отдых в уединённом месте на берегу озера. Конечно, природа у северного озера не такая богатая, как в заповеднике, но там всё предусмотрено для отдыха, и никто не нарушит их уединения.

Этого отдыха Кацу ждал, как ничто другое в своей жизни!

Он даже когда думал о нём, то в груди что-то сладко сминалось, разбегаясь будоражащими волнами по телу. В эти минуты работать ему не хотелось, и он надолго замирал у экрана, наблюдая за женой. Он болен ею, и пока она рядом, то эта болезнь — самое лучшее, что он знал.

— Кацу! Ты опять уснул за столом! Бери пример с меня и работай в кровати или на диване, тогда утром тело болеть не будет! — ворчала Шайя, разминая ему плечи и тем самым пробуждая.

— Сводки военных действий пришли поздно. Думал, по-быстрому посмотрю. Вдруг что-то срочное.

— Слушай, ты же сам знаешь, что в таком авральном режиме долго работать нельзя! Ты уже частенько тормозишь и зависаешь, не реагируя ни на что.

Кацу напрягся, боясь разоблачения. Его зависания связаны с прослушкой, и что поделать, если Шайя что-то напевает, то он делает звук погромче, чтобы слышать только её. Его это вовсе не отвлекает!

— Ничего, скоро отоспимся, — пообещал он. — Дела более-менее стабилизировались. Все сработались друг с другом, сформировали команды помощников. Даже совсем новички в правительстве уже тоже освоились, — пояснил Кацу откуда у него надежда на отдых. — Я в душ, а ты?

— Я немного разомнусь, а потом разогрею нам завтрак. Его уже принесли. Но я тебя бужу из-за требовательности господина Тиба. Кацу, что-то случилось, и он сам не свой, раз дозванивается к тебе через меня.

— Сейчас поговорю с ним, спасибо.

Шайя поплелась к себе в комнату, чтобы снова плюхнуться в кровать и лёжа размяться. Особо напрягаться сегодня не хотелось, поэтому хореографию она решила отложить до вечера, а может, и вовсе пропустить, зато тянуло заняться домашними хлопотами.

Им с Кацу привозили вкусную еду, которую одобрили не только медики, но и охрана, вот только она предпочла бы тосты более поджаристые, а йогурты и омлеты ей надоели, да и вообще обычные бутерброды были бы предпочтительнее, чем разные изыски, которыми их баловали. А ещё жалко было пропадающих продуктов, из которых можно было бы самой приготовить много вкусного, но времени катастрофически не хватало.

Девушка перевела взгляд на привезённые из дома цветы. Надо бы устроить им душ, а то их листики уже запылились; неплохо бы протереть подоконники; разобрать одежду и прикупить что-нибудь по своему вкусу. И обязательно всё-таки что-нибудь приготовить. Не обед или ужин, а хотя бы десерт к кофе или чаю.

Шайя взбодрилась и упорхнула в туалетную комнату.

— Кацу, — закричал Тиба, как только увидел сонного Харадо, — включи новости! Нам всем подложили скунсовую змею! * (авторская выдумка)

— Какой канал? Что-то я не пойму, о чём ты говоришь, — мельком просматривая новости, Кацу раздражённо посмотрел на своего друга.

— Пока брызжут ядом только имперские каналы, но уже и наши почуяли вонючую сенсацию! Художник* (сокурсник, ставший министром культуры) дал приказ остановить информационный пожар, но удивительным образом идут разного рода накладки одна за другой, и его приказ игнорируется!

Харадо переключил алайянские каналы на имперские и нашёл новости. Там он увидел себя в парадном костюме ещё довоенного времени. Наверное, это неважно, но какой-то он на предоставленном объёмном фото весь лощёный, сытый, высокомерный.

Разве он так выглядит со стороны? Ему приходилось видеть себя на камере, и ни разу он не замечал, что создаёт подобное впечатление. Пожалуй, тут поработал опытный фоторедактор.

«…тяжёлому экономическому положению алайянцы обязаны устроившейся на самом верху семье Харадо! Многолетнее манкирование своими обязанностями маршала Харадо, секреты и интриги его сына, занимавшего до недавнего времени пост главы внутренней службы охраны и, наконец, нынешний блистательный Кацу Харадо, лелея свои амбиции, примеряет кресло главы правительства! К чему ведёт он жителей миролюбивой Алайи? Чего добивается отпрыск властолюбивой нечистоплотной семейки? Какие беды ещё принесут алайянскому народу идеи одержимого вояки, если даже его мать вынуждена была бежать из родного дома?»