Часовые времени - Дмитрий Валерьевич Политов
- Да отстань ты от него, - дернул товарища за рукав второй солдат. – Вечно ты ко всем привязываешься.
- Ну-ну! – с угрозой сказал первый солдат и отвернулся.
Белугин прошел мимо них. Длинный узкий коридор всего с двумя или тремя слабо светящимися лампочками под самым потолком, оказался совершенно пустым. Это обстоятельство насторожило Евгения – в его представлении в казармах волнующегося полка должно было быть многолюдно. А здесь никого. И тишина.
«И мертвые с косами вдоль дороги!» - усмехнулся про себя Белугин, припомнив сцену из старого кинофильма, виденного когда-то совсем в другом месте и даже в другом времени.
Первая дверь… вторая… тре…
Дверь с грохотом отлетела в сторону.
- Ни с места! – заорал выскочивший наружу офицер с погонами поручика, направив на Евгения револьвер. – Стоять! – Позади него виднелась еще одна возбужденная физиономия.
Одновременно позади так же послышался шум отворяемых дверей и гулкая тишина коридора наполнилась топотом бегущих ног и громкими возгласами. Белугин кинул быстрый взгляд через плечо. К нему неслись пять или шесть человек. В основном офицеры, лишь впереди всех мчался черноусый фельдфебель с солдатским «георгием» на гимнастерке.
- Экие вы, затейники, - усмехнулся Евгений. – А если так?
Короткий шаг вперед, аккуратный подбив держащей «наган» руки вверх. Ба-бах! Это поручик от неожиданности нажимает на спусковой крючок. Лови, братец! Продолжая движение, резкий хлесткий тычок основанием ладони в подбородок. Поручик начинает валиться назад, прямо на стоящего за ним человека. Тот, охнув от неожиданности, инстинктивно пытается поймать падающего. Ужом ввинчиваясь в узкую щель между ними и дверным косяком, Белугин нанес на ходу два резких коротких удара в бок второму человеку.
Маленькая комната с двумя стоящими у противоположных стен лавками и деревянным столом между ними. За ним приоткрытое окно. Замечательно, не придется играть в супергероя, выбивая стекло.
Буквально в два шага преодолев расстояние до стола, Белугин сходу запрыгнул на него и рванулся вперед, боясь только одного – что под окнами есть еще кто-то. Звон бьющегося стекла отброшенной в сторону створки, взгляд вниз: чисто!
… И тяжелый удар в плечо, сильный и, одновременно, пронзающий все тело болью. А следом грохот выстрела, пришедший почему-то с небольшим опозданием, отразившийся от стен комнаты ужасным грохотом, противно бьющим по барабанным перепонкам.
«Господи, больно-то как! - успел подумать Евгений, падая со стола вниз, на пол и по пути сильно ударяясь о скамью. – Как же больно!»
Глава 5
Глава 5
Алексей. 1942
Лететь на «шторьхе» в качестве груза оказалось совсем невесело. Маленький самолетик, натужно завывая мотором, то карабкался вверх, то начинал резко снижаться. И от этих маневров пленники чувствовали себя совсем как на американских горках – их то и дело то вжимало в пол или, наоборот, бросало в свободный полет.
Когда сердце в очередной раз резко оборвалось, а душа на краткий миг ушла в пятки, Белугин не выдержал и громко выматерился. Благо, рты им не заткнули и он был совершенно свободен в выражении чувств.
- Не сотрясай зря воздух, береги силы, - тяжело сказал Ведерников, привалившийся к Алексею спиной. – Им все равно ни хрена за шумом мотора не слышно.
- А пусть! – упрямо выкрикнул Алексей. Конечно, он прекрасно понимал, что комиссар прав, но собственное бессилие и беспомощность угнетали, требуя хоть какого-то выхода накопившимся в избытке негативным эмоциям.
Бучнев со товарищи сдали их с рук на руки прилетевшим ночью немцам. Взамен те привезли немного боеприпасов, медикаменты, запчасти и питание для радиостанции. Алексей узнал об этом, пока валялся рядом с Ведерниковым на земле неподалеку от самолета, связанный накрепко по рукам и ногам – пилот давал краткие пояснения по грузу бывшему сотнику, который, как оказалось, прекрасно владел немецким языком. В Белугина перед операцией тоже заложили знание основных языков и диалектов этой эпохи, и поэтому ему сейчас не составляло никакого труда уяснить для себя, о чем идет речь.
- Почему их двое? – недовольно спросил летчик в конце разговора. – Мне говорили, что я должен забрать только одного.
- Извините, господин…- подобострастно затараторил Бучнев.
- Обер-лейтенант.
- … обер-лейтенант. Второго мы хотели кончить за ненадобностью – потому и не уведомили о нем во время сеанса, но при тщательном обыске у него нашли вот это, - Белугин не мог видеть в темноте, что сотник показывает немцу, но это и так было понятно – естественно, шелковку.
- Что это? – с любопытством поинтересовался немец.
- Секретное удостоверение сотрудника военной разведки. Целый капитан госбезопасности оказался. Ну, полковник, если на армейский лад перевести. Вот мы и решили, что, может, и он на что господину оберсту сгодится.
- А другой?
- Другой… тот у большевиков до генерала выслужился… Иуда!
- Почему вы так о нем говорите?
- Старинный знакомец. Вместе в гражданскую воевали. За своего брата-офицера числился. А потом… Эх, даже вспоминать не хочу. Будь моя воля, я его вот этими руками лично на ремни порезал бы! Ну да ничего, небось у вас с ним тоже разговор короткий будет.
- Вы поэтому его так отделали? – Голоса раздавались совсем близко, из чего Алексей заключил, что летчик подошел поближе, чтобы получше рассмотреть комиссара. – Постелите там на пол что-нибудь, я не хочу оттирать кабину после полета – из него хлещет, как из недорезанной свиньи.
- Сделаем… А ты, сука, молись, чтобы сдохнуть побыстрее! – последние слова Бучнев произнес по-русски, обращаясь к Ведерникову. Следом послышался глухой звук удара и короткий болезненный стон. Да, сотник явно решил распрощаться со своим пленником так, чтоб тому запомнилось это надолго. Странно еще, что Бучнев вообще решил доложить своим новым хозяевам о комиссаре – судя по-всему, тот в свое время успел здорово насолить ему.
Впрочем, Алексею тоже было
