Трудно быть замполитом - Бебель
Как часто бывает, в отличие от замков, у города не было ни рва, ни контрфорсов — каменных пристроек к внешней стороне стены, что сильно повышали устойчивость против стенобитных орудий. Зато заряженных арбалетов хватало с избытком.
— Имею честь быть сиром Хьюбертом «Веселым»!!! — не выказывая ни намека на страх или брезгливость, рыцарь остановился посреди кучи испражнений. — Волею Молочного Холма и ее светлости, леди Гилберте, требую принять делегатов с посланием для его светлости, Больжедора «Жемчужного»!
Надеюсь это их прозвища, а не фамилии…
Арбалетчики не особо удивились кучке сумасшедших, требующих что-то посреди их туалета, и велели обождать, пока не принесут веревку.
Серина фыркнула:
— Самая претенциозная речь, когда-либо озвученная с сапогом в помоях…
— Это не помои.
Брюнетка указала на нечто на земле, что служило маяком для тучи мухи. Разглядев, я непроизвольно сглотнул. Отрезанная голова порядком сгнила, а из-за поплывшего на солнце подкожного жира было невозможно различить лица. Как манекен без глаз и носа.
Дальше хуже. То, что я принял за кучки испражнений, оказалось частями тел, сброшенными со стены. Такого количества «запчастей» я не видел, даже когда в первый день назначения нарвались на засаду. Здесь лежит человек десять, не меньше.
— Я туда не полезу! Я в лагере останусь! — тут же скисла аптекарь. — Пусть лучше бесчестят, нежели на части режут! Еще и настоль криво…
— Гонцов не тронут. — уверенно заявила Пегги. — Отдадим послание, вернемся с ответом и покинем лагерь еще до рассвета. Верно, Сампилит?
— Замполит.
И я уже нихрена ни в чем не уверен… Но какой выбор? После того как я прямо в центре лагеря обхаркал этого дуболома, отказаться уже не выйдет. Зарубит. И так бы зарубил, конечно, но теперь и правда за дело, что обидней.
Хотя девчонок, возможно, зря потащил. Как бы они не повторили судьбу Коллет…
Через какое-то время со стены на землю шлепнулась веревка, с привязанной на конце доской — один в один детские качели. Ворота открывать никто не собирался.
— Как управишься, явись к шатру его сиятельства. Монета ждет тебя там.
Рыцарь вручил мне свернутый пергамент с расплывчатой печатью и грубо толкнул к качелям.
Окей, ладно, не бздеть, лейтенант! Все же брюнетка права и посыльных впрямь не трогают. Наверное…
Сев на качели, я пару раз дернул за веревку, отчего та начала медленно заползать за крепостной зубец, поднимая доску с моей жопой.
— Руку! Руку дава… Охтыж! Вот те и рожа…
Гвардеец в синем плаще оказался настолько поражен моей «красотой», что через зубец пришлось подтягиваться самостоятельно. К сожалению, физические нагрузки не особо понравились организму, отчего я немедленно заблевал чьи-то брюки.
— Извини мужик, сотрясение…
Гвардеец ничего не ответил, а только отошел подальше, опасаясь нового залпа.
Пока на стену поднимали остальных, я успел отдышаться и чуть оглядеться. Ожидая увидеть корзины с камнями, казаны для кипящего масла и выставленные на улицах баррикады, я обнаружил пустоту. Даже вшивой катапульты не заготовили, чтобы вести контрбатарейную борьбу. Город будто не замечал армии под его стенами, ограничиваясь усиленными постами да походными кухнями на площади, где горожанам раздавали жратву, дабы те не паниковали по поводу торчащей в долине армии. В остальном, ни на намека на военное положение.
В принципе…
Я оглянулся на долину, рассматривая палаточный лагерь — никаких стенобитных орудий, таранов или осадных лестниц.
Ну да, как я и думал. Никакая это не война, а обычное бряцанье оружием. Лорды цену набивают, дабы во время мирных переговоров условия получше получить.
Правда, это нифига не объясняет какого черта мы здесь делаем.
— Это они-то, делегаты? — заговорил усеянный шрамами дядька, когда на стену подняли остальных. — А чего только трое, а не сразу дюжина? Ай, пусть… Досмотреть.
Ни у меня, ни у Пегги ничего интересного не нашлось, зато аптекарь оказалась кладезем контрабанды.
— Яды, ножи… А это чего, клинок скрытый?
— Это скальпель, кретин! Я аптекарь!
— Да вижу, что не мыловар. Когда последний раз мылась, «аптекарь»? Ладно, тут и по роже этого хмыря все известно. К капитану уже послали, как придет, отмашку даст, там и обратно за стену скинем. Частями.
Стоп, че?
— Обождите! — Пегги было рванула, но уперлась в наконечник копья. — Как смеете?! Мы гонцы, посланники! Никто не имеет права нам угрожать!
— Да-да, посланники… Вы убийцы. Проходимцы, такие же, как десяток до вас. Что? Про послание врать примешься? — командир вырвал из моих рук пергамент и сломал печать. — О-о-о, до чего важное послание… В этот раз и угроз намалевать поленились. Неужто чернила кончились?
Пергамент оказался чист, как погоны рядового. Ни строчки, ни буковки.
Настолько тупой и наглой подставы я даже не ожидал.
Твою-то мать, а ведь только-только расслабился… На убой отправили, суки! Пополнить свежатиной кладбище у ворот! Правда… А зачем? В чем сакральный смысл, подставлять каких-то грязных бродяг, явившихся из леса? Не знаю, я вообще нихрена не понимаю, что тут происходит, но сейчас это неважно. Сейчас момент напрячься и постараться не сдохнуть.
— Я не с ними! — голосила аптекарь. — Я мимо проходила!
— Это ошибка, говорю же, мы не убийцы!
Оправдания девиц никак не действовали на гвардейцев. Ладно, значит я пойду от обратного:
— Да, ты прав, мы убийцы. — «признание» застало всех врасплох. — Нас наняли, чтобы под видом послания подобраться к лорду и прирезать его отравленным ножом. Хотя, лично я, предпочитаю арбалеты, но… Пожелания заказчика, что поделать?
Что девицы, что гвардейцы недоуменно переглядывались. Шрамированный чесал затылок, не зная, как реагировать на такое вранье:
— За честность… Хвалю, смело. Прошлые-то до последнего упирались, пока у палача на дыбе не оказывались. Только, с чего вдруг правду сказал? А-а-а! Монет сулить начнешь, дабы мы ворота открыли? В предатели манить удумал? Пф, ищи дураков… Ладно, держите их. Скоро сир придет, пущай реш…
— Я тебе не ни монеты не предлагаю. Более того, это ты мне платить должен, ибо я твой последний шанс. Убийца я для него, для Большежопы вашего, а для…
— Больжедор он.
— Не важно! Для него мы смерть, но для остальных мы спасение. Особенно для вас и вашего вшивого города. Стоите тут, бакланы надувные, а ведь штурм не за горами…
— Чего мелешь, какой штурм?
