Бездушный (СИ) - Тимофеев Владимир

Аршафу наставнические должности не предлагали. Обязанности ему накидали строго по профилю: разведка, тайные операции, связь с криминалом (как нашим, так и в рядах противника), выявление настроений в войсках, работа с личным составом... Судя по кругу задач, из него получился эдакий смершевец-диверсант. Насколько хороший, покажет время, а пока я дал ему своего рода карт-бланш: делай что хочешь, но результат обеспечь. «Вор» (или «судья» — я так и не определился, кем его больше считать) против такого подхода не возражал.

Получив вводные, соратники двинулись в город выполнять намеченное на совещании.

Я же, потратив пару минут на составления списка «личных» потребностей, вызвал самого расторопного из слуг, назначил его временным ординарцем и оправил с письмом к Балию.

Часть из того, что нужно, притащили уже через двадцать минут, после чего мне на несколько долгих часов пришлось попросту вывалиться из реальности, превратившись в увлёкшегося любимым делом портного.

Отлично выделанный «отрез» мягкой, но достаточно прочной кожи я кроил на полу — портить ради этого стол было откровенно жалко, да и не подходил он для кройки, ни по размеру, ни по фактуре поверхности. Остро заточенный нож, «позаимствованный» в своё время у одного из убитых гвардейцев, резал достаточно ровно, хотя и не без проблем. На вырезку девяти образцов у меня ушло часа полтора. В брак угодили три. Их я, немного подумав, решил пустить на «детали и фурнитуру».

Покончив с раскройкой, приступил к главному: разложил на полу свою охотничью куртку, взял в руки рунный «склеиватель», мысленно выдохнул и активировал волшебный девайс.

Кожу, как оказалось, он приклеивал и отклеивал почти идеально, без остаточных «швов». Другое дело, что у самого мастера работа поначалу не слишком-то клеилась. Опыт — дело такое, не приобретёшь, пока не попробуешь.

Первый карман (боковой-накладной-правый-наружный) я «отрывал» трижды и лишь на четвёртый раз удалось присобачить его так как надо: без складок, заломов и «чтоб не тянуло». Со вторым (левым) возился поменьше — пристроил в нужное место уже со второй попытки. А остальные четыре (два внутренних и два наружных нагрудных) прошли вообще на ура.

Дальше занялся пуговицами и клапанами. Первые в этом мире уже изобрели, хотя и достаточно примитивные, со вторыми (из-за отсутствия в местной культуре карманов) имелись проблемы.

Проблемы я успешно решил, использовав в качестве материала три забракованные ранее заготовки. Получилось, в общем и целом неплохо. Пуговицы, кстати, пришлось пришивать нитками, с помощью шила и известной всем матери. А всё из-за непривычки и особенностей здешних «пуговиц». В этом мире их изготавливали из олова, и дырки для нитей имели каждая свой размер, поэтому, пока не приноровился, палец себе уколол раз пять или шесть. Но в итоге, всё-таки справился. Куртка приобрела современный вид и новую функциональность. Как говорится, последний писк моды от заезжего кутюрье: «спешите видеть, отдам недорого».

Впрочем, ни продавать её, ни показывать я никому здесь пока что не собирался. Даже своим. Поэтому просто сунул в сундук и захлопнул крышку. После чего уселся за стол, взял в руки перо, придвинул к себе чернильницу, лист пергамента и принялся старательно выводить на нём иероглифические ключи китайского языка. Все двести четырнадцать штук, вызубренные намертво ещё во времена полугодовой стажировки в Пекине, Ханчжоу и Муданьцзяне...

О том, что происходило сегодня в городе, узнал только вечером, когда наконец закончил с «ключами» и, потирая затёкшую шею, вышел из комнаты в общий зал. К этой минуте там уже собрались все наши.

Увидев меня, свежеиспечённый военком тут же поднялся и начал докладывать. Я плюхнулся в свободное кресло и махнул Туру рукой: мол, не маячь, садись, в ногах правды нет. «Герцог-охотник» кивнул и продолжил доклад, заняв прежнее место. Я слушал его вполуха, но не перебивал и, как мог, изображал интерес. Мочь, правда, было непросто. Заваленный снедью стол манил к себе сильнее любовной магии, и не поддаться этому искушению ни у кого из присутствующих не получалось.

По виду, сегодня устали все, в том числе, и докладчик. Поэтому в том, чтобы перевести дух, а заодно подкрепиться, никто себе не отказывал. Я, выбрав из того, что имелось, самое калорийно-белковое, жевал вяленую телятину. Аршаф хрустел жареными куриными крылышками. Тур отхлёбывал из кружки какой-то напиток и заедал его пирожками. Дамы наслаждались фруктовым десертом.

— Стены, вообще, более-менее... только в семи местах надо кладку подправить... я думал, что будет хуже, — вещал Тур, поочерёдно прикладываясь то к кружке, то к пирожкам. — Ворота тоже нормально... А вот с надвратными башнями надо бы пошаманить... навесы поставить, для лучников места обустроить...

— Лучников-то хоть хватит? — ввернул я для пробы.

— Лика сказала, что хватит, — кивнул Тур на «лучницу». — Две с лишним тысячи сегодня в ополчение записалось. И завтра ещё запишутся, и послезавтра...

— Но меньше, — негромко заметил Аршаф.

— Меньше, — согласился комендант Пустограда. — В первые сутки всегда самый сильный наплыв, а дальше по ниспадающей. Но это не страшно... Даже если хотя б половина чему-то научится, городок мы удержим... Ну, если, конечно, научат, — снова взглянул он на Лику, а после на Рей.

— Научат. Не беспокойся, — хмыкнула первая.

— Ещё и тебя превзойдут, — добавила вторая.

— Ну, тогда я спокоен, — развёл руками «охотник»...

Позже, анализируя разговор, я понял, что меня в нём смутило. Уж слишком натужно наш военком пытался представить, что всё идёт так, как надо, слишком «оптимистично» смотрел на происходящее. Кому-кому, а ему-то уж точно известно, что одной обороной войну не выиграть. Но планов, как набрать силу, накопить достаточные ресурсы и перейти в наступление, ни у него, ни у «вора», ни у наших красавиц-воительниц не имелось. Идеи и планы, как победить, если я правильно понял, оставались на мне. Только на мне и ни на ком больше...

В эту ночь Рейна ко мне не пришла. Я сам к ней пришёл.

Каюсь, не только из-за того, что вновь воспылал к подруге плотской любовью, но и по той причине, что мне до зарезу требовалось пообщаться с ней наедине. Выведать, так сказать, информацию в «непринуждённой беседе», когда никто не мешает и глупых вопросов не задаёт.

Мешать нам действительно не мешали. Но и переключиться на разговор о делах никак, блин, не удавалось. Нынешней ночью от Рей мне просто башку сносило. Думаю, что и ей тоже. Только уже от меня. Любовная магия — штука такая. Если срабатывает, то накрывает обоих, без вариантов.

В итоге мы выдохлись лишь к утру, когда уже стало светать.

Только тогда я наконец смог приступить к тому, что замыслил.

— Слушай... по поводу рунных записей... Ты с ними часто сталкивалась?

— Сталкивалась... но нечасто. — Рей повернулась набок, приподняла голову, подпёрла её рукой и сверкнула на меня своими изумрудно-сапфировыми глазищами. — А почему ты спрашиваешь?

Я усмехнулся и, тоже перевернувшись, обнял даму за талию. Без фанатизма. Просто чтобы закрепить наши текущие отношения и в то же время дать ей понять, что её мнение мне действительно интересно.

— Да ничего особенного... Просто кое-какие вопросы возникли, о которых раньше не думалось...

— И о чём же тебе не думалось? — промурлыкала Рей, придвинувшись ближе и положив голову мне на плечо. Тоже, кстати, без фанатизма, и тоже, по всей вероятности, чтобы зафиксировать наши отношения в том виде, в каком они сейчас находились.

— Ну... когда мы с Аршафом работали с артефактами, я вдруг подумал... Короче, мне непонятно, почему все считают, что рунные записи может восстановить только тот, кто их создавал?

— Но ты же сумел, разве нет? — изобразила удивление Рей.

— Сумел. Да. Но ты же ведь понимаешь: мой случай особый.

Женщина спорить не стала. Потёрлась носом о мою щёку, провела пальчиками по грудине, вздохнула...