Сергей Мельник - Чужие игры
Первые испытания моей системы защиты под кодовым названием Сенька Ло я назначил через три дня, так как только за это время я смог произвести моего китайца в безземельного лера, ибо простолюдины и прочие иностранные звания не подходили. С благородным должен был биться благородный, на дуэль мог рассчитывать только равный по происхождению, простолюдина можно было рубить, колоть и всячески истязать вообще без всяких формальностей и предупреждений. Как барон, я мог присвоить подобный титул, и даже с правом последующей передачи господином Ло его своим детям. Ну да господину Ло на это было наплевать, он рвался в бой. Правда, с ним пришлось эти дни возиться, вдалбливая в его бритую голову, как ему предстояло действовать, ведь при всем этом мракобесии средних веков, у всей этой дикости были свои законы и правила.
Схему мы отрабатывали в следующем ключе. Я, весь такой важный, выхожу на прогулку, широко расправив плечи, а следом за мной следует граф, которому зима дарит возможность бегать безнаказанно при свете дня, и господин Ло.
К нам подходит какой-нибудь важный господин и начинает всячески надо мной глумиться, а в это время из-за моей могучей спины выступает Ло и бросает вызов грубияну, мол, вы, сударь, оскорбили честь моего сюзерена. Причем грубияна требовалось как-то задеть прилюдно, чтобы он переключил внимание с меня на Ло, а для этого моему маленькому мастеру боевых искусств требовалось хорошенечко оскорбить смутьяна, раззадорить его. Ну не знаю как, допустим, перчатку в лицо бросить или большим дождевым червяком того обозвать, что стало проблемой. Ло совершенно не понимал, для чего нужно ругаться перед боем, по его мнению, вы либо деретесь, либо нет, словами пикироваться этот малыш совершенно не умел и, главное, не понимал, для чего это нужно. В конечном итоге пришлось лгать моему мастеру единоборств.
— Господин Ло, поймите, у нас в стране это традиция, — уговаривал я его. — Бойцы должны перед боем друг дружке сказать что-то обидное, так положено. Это словно проверка вашего умения не только в совершенстве владеть оружием, но и остроты вашего языка, вашего ума. Если вы не оскорбите бойца, он может подумать, что вы его не уважаете!
— Не может быть! — Китаец сокрушенно покачал головой. — Так нельзя! Я должен уважать противника! Я не могу оскорбить воина!
— Вот-вот! — опять я подливал масла в огонь. — Вы же не хотите показаться неучтивым?
— Нет-нет, — тут же заверил меня мастер.
— Поэтому вы должны оскорбить его, причем, чем искусней вы это сделаете, тем большим почтением к вашему уму проникнется противник! — Врать, так уже по полной, решил я.
— Хорошо! — закивал тот. — Моя понимай! Мы сначала сражаться языками, потом сражаться оружием!
Ну, ясно, значит, ясно. Погрузившись в наш маленький возок, мы втроем выехали в сторону городских ворот, чтобы добраться до третьего кольца, где располагалась королевская земляная контора. Мне необходимо было туда попасть, чтобы произвести сделку по закупке двух соседних, прилегающих к дому Фельма участков с полуобвалившимися домами, в которых я собирался открыть в будущем свою платную клинику.
Удача была на нашей стороне, еще на подъезде к городу нам наперерез выскочил возок лера Керигана, того самого гада, что приказал сваливать мусор у нас у ворот. Тучный мужчина с мясистым носом, он высунулся из окошка, показывая мне кулак.
— А ну пошли вон, вы что, не видите, благородный едет, а не всякая шваль с окраин! — Голос его был под стать комплекции — басовитый и раскатистый.
Я тут же подал знак Ло, чтобы он вступал в словесную перепалку.
— Твоя, кошкин жоп, недостойный счастья гадить тапок, мой сунь-ми-дао господин! — Со всей полнотой чувств и серьезностью во взоре приступил Ло, поглядывая на меня, мол, ну как, я справляюсь?
Справился он знатно, два возка остановились рядышком, все, начиная с извозчиков и слуг и заканчивая мной, графом и лером Кериганом, с отпавшими челюстями застыли в неимоверной потуге осмыслить сие безобразие, исторгаемое нашим желтокожим другом.
— О, недостойнейший из ляо-хе, мошонка бога Пинтуаня! — Ло лучился от того, что явно достиг успеха в этом пока неизвестном для него искусстве поражения врагов. — Как смеешь ты, лю-пань, взирать без трепета на моего сунь-ми-дао, да поразят твои чресла кровососущие блохи пинь-лю-мао!
— Чо? — На лице Керигана явно читался непосильный труд осмысления всей картины.
— Он говорит: ты — чмо пердячее и вызывает тебя на дуэль! — пришел нам на помощь сползший от смеха под сиденье вампир.
— А-а-а! — с облегчением протянул лер, избавляясь от бремени мыслительного процесса. — А то я уже было невесть что подумал… Завтра на дуэльной площадке перед воротами буду ждать, оружие у каждого свое!
Он помахал с улыбкой нам рукой, давая наказ слуге трогаться в дальнейший путь.
— Спасибо! — Вслед ему крикнул с благодарностью Ло, благо тот его уже не слышал. — Какой милый человек, правда?
Я не нашелся что ответить, ну а граф уже пребывал в конвульсиях от сложившего его пополам смеха. Это было что-то с чем-то… Наш маленький буддист отжигал по полной, а уже через час нам с графом стало не до шуток.
— Восемь! — Я шипел яростно в ухо графу, при этом не забывая лучезарно улыбаться Ло. — Граф, он за какой-то час уже вызвал на дуэль восьмерых, и всех на завтра на утро!
— А я что могу сделать? — Граф тоже явно чувствовал себя не в своей тарелке.
— Нам надо остановить как-то этого желтокожего демона, пока он весь город на дуэль не вызвал! — Я нервно вцепился в рукав Десмоса.
— Линь-пао, да разразятся небеса над тобой, тигр, пожирающий кал! — все не унимался Ло, выдавая что-то новенькое каждому встречному господину, посмевшему косо посмотреть в мою сторону. — Ну что твоя смотрит? Ты уподобился собаке хунь-ба-ло, вылизывающей себе под хвостом! Давай твоя моя сражаться скорей, быстро-быстро приходи завтра к воротам! Спасибо! Люфань-мидао, это что борода у тебя, уважаемый, или ты не успел скушать свою лапшу утром? Кушай, пожалуйста, быстрей, спасибо, буду ждать с нетерпением!
В земляную контору мы чуть ли не на руках внесли улыбающегося монаха, где усадили его в кресло, строго-настрого на сегодня велев прекратить заманивать бойцов на битву, так как, по нашему мнению, Ло не должен себя так вести, он должен быть скромней, ведь скромность — благодетель для достойного мужа, надо же и на другие дни кого-то оставить.
— Да. — Сокрушенно качал головой смущенный мастер боевых искусств. — Нельзя сразу все кушать, иначе не почувствуешь всю остроту и красоту пищи!
Ло — звезда. Нет, не так, Ло — суперзвезда! За то время, пока мы решали вопросы с выкупом земли и подписывали документы, перед конторой собралась огромная толпа зевак, прохожих и всех прочих жителей города, кому посчастливилось наблюдать и слышать монаха, бранящего из моей повозки всех и каждого, кого успевал заметить. Это было поразительно, такого раньше не бывало, чтобы какой-то заморыш худосочный так поносил прилюдно знатных господ, повелителей этого мира. Даже не знаю, кого они сейчас видели в Ло, то ли Ленина с его наездами на буржуазию, то ли самого доблестного Че Гевару.
Когда мы вышли из здания, нам рукоплескали простые жители города, аплодировали маленькому смущенному монаху, который как заведенный пытался отвесить всем и каждому поклон.
— Приходите, пожалуйста. — Отвешивал он поклоны, улыбаясь. — Спасибо, моя хотеть драться! Моя воин, моя уметь языком! Бао-де! Спасибо!
Как мы добрались до дома, я уже не помнил, я то краснел, то белел, меня била дрожь, и я пребывал в полной прострации, а мое сердце сжалось от страха. Четырнадцать, их уже было четырнадцать, это было непостижимо, это был крах всего. Каким бы ты ни был мега-супербойцом, но не столько же и все в один день на утро! Это конец, малыша просто раскатают по земле, а я буду опозорен. Я буду опущен вообще ниже плинтуса, мое и без того шаткое положение в обществе рухнет окончательно, наверняка я стану посмешищем для всех!
— Может, назад, в Рингмар рванем, пока не поздно? — Граф явно поддался панике, тоже имея вытянутое, озабоченное тяжкими думами лицо.
— Не поможет. — Я покачал печально головой. — Я вот думаю, может, быстренько за ночь объехать хотя бы половину из тех, кого он вызвал, предложим им откуп, я не поскуплюсь на золото?
— Не поможет. — Уже граф выдал мою фразу. — Ты же слышал, как он их обзывал, такого позора еще не знала земля Финорская.
— М-да, — протянул я. — Дела-а.
Но надо иметь мужество. Надо. В ту ночь я практически не сомкнул глаз, к утру чуть ли не доведя себя до истерики. Это же надо было так опростоволоситься с этим монахом?! Ну кто?.. Кто мог предвидеть подобную прыть от этого малыша? Если я еще мог надеяться на выигранные одиночные схватки, то теперь я просто пал духом, опустив руки. Уже через какие-то пару часов к месту побоища приедут здоровенные, злющие мужики, закованные в железо от пяток до головы, со смертельно, острозаточенными орудиями убийства. О, чего там только не будет! Помимо мечей наверняка будут секиры, палицы и прочие прелести для усечения и расплющивания глупых и болтливых голов без меры самонадеянных оппонентов.
