Егор Чекрыгин - Возвращение в Тооредаан — 2 (СИ)
…А тем временем, «Кусачая черепаха» сделал еще один лихой разворот, и еще раз обстреляла противника, уже зайдя с кормы. На этот раз целились мы по мачтам, а наши пушки были заряжены книппелями и просто обрывками цепей, которые летели бешено вращаясь, и рвали противнику паруса и рубили такелаж, лишая чужой корабль хода. Потом — еще один разворот, зашли со стороны разряженного борта, крючья, мушкетный залп, и на вражескую палубу ринулась волна абордажа.
Я в ней участвовать не стал — фиг с ней, с этой премией за абордаж, пальнул разок из своего штуцера и будет, хватит мне пока и доли судового лекаря. Зато, пока хромал в свою «операционную» успел увидеть разницу между морячками фесткийского торгового флота, и «купцами» с Литруги. …Среди этих, я бы таким уж великим героем не показался бы. Тут, кажется каждый был мастером по части пускания крови посредством холодного оружия. Что, в общем-то, и не удивительно — за исключением нескольких новичков, все они прошли уже не один абордаж, и сумели выжить, а это уже говорит о немалом мастерстве.
…При ближайшем рассмотрении, рана моя оказалась не такой уж серьезной, как увидели в первые минуты, мои, выросшие от страха до размеров чайных блюдец, глаза. И щепка была не настолько огромной, да и вошла она довольно удачно — никаких больших кровеносных сосудов, там, куда она попала, конструкцией моего организма не предусматривалось. А мясо и кожа — еще нарастут. Так что я, со стоном, выдернул эту заразу из ноги, и тщательно обработал рану, не жалея той жгучей гадости, которая тут выполняла роль антисептика. Потом замотал бинтом, и…, пошел на палубу, оказывать помощь другим пострадавшим — боль болью, но жалования лекаря, я лишаться не намерен. Да и ребят спасать надо, все-таки, мы — один экипаж!
Работы было не так чтобы много, но ее хватало. Схватка была недолгая, но яростная и жестокая, хоть понемножку, но досталось почти всем участникам. И каждого пришлось обработать, — шить, мазать, бинтовать, а семерым — делать достаточно серьезные операции. В общем да, ребятушки, Голливуд не врет, — быть пиратом, это сплошная романтика и множество веселых приключений!
Оу Игиир Наугхо, полусотник
— Итак, сударь, что же мне с вами делать? — оу Лоодииг вперил в Игиира, задумчивый и холодный взгляд.
— Я признаю свою вину. Я не заметил очевидного, что творилось у меня под самым носом. — Ответил тот покаянно, однако, как истинный оу, сразу же гордо задрав подбородок вверх. — И готов понести наказание. Прошу отправить меня на войну, на самый опасный участок. Клянусь, что либо погибну, либо смою кровью свою преступную ошибку.
— Если бы от вашей смерти, сударь, была бы хоть какая-то польза…, можете не сомневаться, вы бы уже были мертвы. Но, к сожалению, пока вы единственная нить, которая привязывает «Стрелка» к Сатрапии. Оборвать ее — окончательно испортить операцию, в которую было вложено слишком многое. Так что даже ни о каком «опасном участке», речи быть не может. А вот оу Таасоона, который был бы куда полезнее в качестве учителя, мне пришлось отправить на север, командовать гарнизоном в одной из горских крепостей, держащих перевалы. …И не подумайте, что я надеюсь, что его там убьют. Я лишь надеюсь, что мне удастся продержать его там, еще достаточно долгое время — лет этак пять-шесть, пока не уляжется эта ужасная сумятица с замужеством вашей сестры.
…И кстати, пришла пора, поговорить об этом серьезно, а то в прошлый раз, все получилось как-то скомкано, и излишне нервно. Как вы относитесь к этому замужеству?
— Сударь. — Мрачно ответил Игиир. — Тут все не просто. Моя честь задета, и…
— Что вам дороже, сударь — людская молва, или счастье вашей сестры?
— Сплетни и досужие разговорчики тут не при чем. …Почти не причем, — Уточнил Игиир, немного подумав. — Я доверял оу Рж’коову, и считал его своим другом, а он…
— Но при этом, вы следили за ним, и доносили обо всем что он делает.
— Мой долг…
— Да. — Долг, честь, гордость, стыд, любовь к родным, дружба. — Жуткое месиво, которое может взорваться почище любого пороха. …В дни моей далекой молодости, когда я еще служил в пятом гренадерском полку, — гранату с потухшим фитилем, мы не пытались снарядить заново, а старались отбросить как можно дальше, ибо — демоны знают, что творится у нее внутри. Иногда, мой мальчик, и подобные «взрывоопасные смеси» лучше бы отбрасывать подальше от себя, сосредоточившись на главном. А главное для тебя — это долг перед Сатрапией, и семьей. И что тебе подсказывает твое чувство долга?
— …Сударь…, — Игиир немного помедлил с ответом. — Я прекрасно понимаю, к какой мысли вы пытаетесь меня подвести. Да я и сам прекрасно осознаю все выгоды положения, коли я с распростертыми объятьями приму оу Рж’коова в свою семью. Однако, едва ли все эти выгоды могут стереть обиду и урон моей чести. Вы — мой вождь и начальник, и вы можете приказывать мне как поступить, но даже вы, не можете приказать мне что чувствовать! Ежели будет такой приказ, то во имя интересов монарха и Сатрапии, я смогу сделать вид, что между мной и этим человеком нет никаких разногласий, и даже буду принимать его в своем доме как настоящего родственника. Но напрасно было бы ждать от меня, что я буду делать это от всего сердца. Что же касается моей сестры — на нее у меня нет зла, но она сама сделала выбор, связавшись с человеком, способным предать доверие того, кого он называл своим другом. Пусть это и будет ее главным наказанием. Хотя конечно же, я готов сделать все возможное, чтобы она была счастлива и благополучна.
— Ну что же… — Оу Лоодииг тоже не торопился продолжать. — …Хотя бы честно. И не надо думать, что я и правда пытался приказывать вам, что чувствовать. Я прожил слишком долгую жизнь, и слишком хорошо знаю людей, чтобы наивно думать будто такое возможно. Я не сомневаюсь в вашей верности своему долгу, и в том, что вы выполните приказ. Мои слова, — продиктованы скорее желанием уберечь вас от опрометчивых шагов, о которых вы потом будете жалеть до конца жизни, нежели намерением склонить на свой образ мыслей. Конечно, как всякий благородный человек, вы вправе быть хозяином своих чувств. Однако помните — гордость — это великое чувство, дающее нам неисчерпаемые источники сил. Гордыня и обида — это мельничные жернова на шее утопающего, которые неизменно утянут его на самое дно. И на сем, пожалуй, оставим эту тему. …Итак, сударь, кажется, мы сумели отыскать следы ваших шурина и сестры. Как доносят наши агенты, на один из фесткийских островов, не так давно прибыла парочка — муж с женой. Прибыли они на корабле, который вернулся в родной порт, столкнувшись с удихскими пиратами. К сожалению, о том куда следовал корабль, и заходил ли он в какие-нибудь порты Сатрапии, нам пока выяснить не удалось. Но — муж, недоучившийся лекарь, в прошлом — военный, превосходно владеет мушкетом и абордажным протазаном. — Ничего не напоминает? …Если бы не война, я бы не стал сразу подключать вас, а сначала отправил бы людей, лично знавших оу Рж’коова, чтобы подтвердить его личность и уточнить детали. К сожалению, столько времени у нас нет. Поэтому, вы, сударь, отправитесь на этот остров, в команде одного из кораблей нашей эскадры, посланной прикрыть восточную часть Срединного моря и дружественный нам Фесткийский Союз, от набегов удихов. Она будет заходить в разные порты Союза, и, об этом есть договоренность с адмиралом, и тот остров, что интересует нас. Там, сударь, вы сначала сможете опознать…, объекты разработки. А потом, если это окажутся ваши родственники, попытаетесь убедить их вернуться в Сатрапию. Действовать надо тактично и осторожно, ничем не выдавая наших истинных намерений и знаний. Искренне надеюсь, что вам это удастся сделать, потому что второго провала, боюсь я вам простить уже не смогу. Вы все поняли?
Сергей Говоров, подполковник
Одивия вбежала в мой номер, необычно взволнованная и кажется чем-то расстроенная.
— Представляешь Сергей, оказывается Ренки был тут всего два дня назад! — Выпалила она на какой-то ужасном русско-имперском суржике, что явно говорило о некоторой смуте в ее душе.
— Оппаньки… — Только и смог ответить на это я. — Какими судьбами?
— Прибыл сюда на переговоры с шахиншахом. На своем «Счастливом» и моей «Чайке». Мой славный, чудный кораблик, был тут всего-то два дня назад! Эх, ну чего бы нам стоило немного поторопиться?
— Да. — Кивнул я, — Это решило бы кучу проблем.
— Кстати, о проблемах. — Одивия внезапно помрачнела. — Зооткас сказал мне, что Ренки собирался подняться вверх по Аэрооэо. Вероятно, хотел навестить Драконьи Зубы и храм Амулета. Присланный от него человек даже дал Зооткасу задаток на наем лодок и гребцов. Но тут началась война, и ему пришлось срочно выходить в море.
— Началась война? — Вычленил я самую важную для себя информацию. — С кем?
