Хозяйка драконьего замка - Екатерина Белова
Генерал смотрел не отрываясь, глаза потемнели от серого до угольного. Одной рукой он скользнул по животу, вжав меня в собственные бедра до ломоты, и меня с всхлипом выгнуло от удовольствия. На несколько секунд я ослепла и обезумела от накрывшей меня вспышки.
Очнулась уже уютно устроенная на шкурках, позорно обмякшая, как тряпочка, но все еще по-животному подставляющаяся под грубовато-ласковые руки.
Драконица взяла верх над разумом, но ум не в силах отключиться, регистрировал незначащие мелочи. Как Аш прокладывает цепь поцелуев от низа живота до горла, как рывком поднимается до губ, как движется внутри, как смотрит в глаза. Долго-долго, пока меня не уносит второй волной.
В конце концов, Аш просто улегся на бок, уперевшись локтем в шкуру и уложив голову в ладонь.
— Чисто технически твой план невыполним, — сказал он с какой-то ласковой насмешкой. — Видишь ли, я женат.
Драконица сообразила быстрее моего и зарычала, и теперь уже дракон Аша терся около нее камышовым котом.
— И на ком же? — спросила холодно.
Попыталась натянуть на себя хотя бы краешек безнадежно испорченный сорочки, но Аш не дал.
— На тебе, конечно, на ком же еще? — удивился он искренне. — И развестись я никак не согласен. У меня в планах сын и дочки. К тому же драконы не разводятся с Истинными.
Это был двойной удар.
Несколько секунд я хлопала глазами: пытаясь усвоить новую информацию.
— Как Истинные? — спросила бестолково, приподнявшись на локтях. — Как женат?! Я, что, во сне замуж вышла?!
— Точно, — Аш легонько нажал пальцем мне на кончик носа. — Видишь ли…
Черная, покрытая кровью, магией и пеплом арена в конечно итоге скрыла от него Виве. А Милош, пылающий злорадным удовлетворением, наконец, перешел в окончательное наступление и страшно бесился, что никак не может его убить.
А Аш рвался из пут гнилой магии и думал — как же глупо. Как глупо умереть сейчас, когда встретил Вив: рассвет, солнце, отважную золотую пушинку. Словно нарочно созданную для его рук. Не узнать, какими стали бы их дети, умеет ли она печь тортики, и какая она по утрам, когда лежит в кровати, а солнце пробирается солнечной мышкой по огненным волосам. Что она любит, что ненавидит, какие читает книги и какую любит еду. Ничего не узнает.
Он и держался, потому что хотел узнать.
А после плац накрыло ветром и с неба спустилась драконица с крыльями, красными, как кровь. Его прекрасная Виве была во второй форме оборота и что-то делала своей магией. Что-то настолько страшное и прекрасное, что он доверчиво шагнул ей навстречу. Дозволил коснуться заколки, вытащить и развеять пеплом. И даже причиненная боль была сладкой, как сахар и очень важной.
Милош бесновался.
Его беспокойные пальцы плели все новые ловушки, но Виве уничтожала их светом, разбивала темные артефакты, как детские игрушки, и шла вперед, и Милош отступал, пока, наконец, не упал перед ней на колени.
— Виве… Не бросай меня здесь одного…
У Аша никогда не было в голове сантиментов, но здесь и у него что-то дрогнуло. Виве сделала его сильным, но одновременно Виве сделала его слабым. Научила видеть любую ситуацию со всех сторон. И вот прямо сейчас, с этой стороны калека не был преступником. Калека, вроде как, был жертвой.
— Боги не лгут, — тихо сказала Виве.
Погладила Милоша по волосам, как выпавшего из гнезда птенца, а после что-то сделала. Сложила пальцы особым способом и потянула из груди Милоша нечто, похожее на скарабея, маслянисто поблескивающего жуковым хитином. Тот вспыхнул в ее руках, и калека осел на землю, запрокинув к так и непокоренному небу бледное лицо.
А следом осела и сама Виве.
Аш подхватил ее в последний момент и, тяжело развернув полузажившие крылья, взлетел к Гнезду под ликующий вой своих драконов.
— Фалаш пополнили твои камеры, — отчитался он весело, — Ифриты было сунулись, но увидели меня, извинились и ушли. Дареш… Ты видела. Рука у меня не повернулась его убить, а так, может, он встретит там свою Истинную.
— Встретит, — подтвердила Виве. — И Аш… Не мои камеры, а наши камеры. Мы же женаты, как ты утверждаешь.
Маленькая голенькая язвочка с самыми странными глазами в мире.
Аш подавил совершенно естественное желание затискать свою хвостатую девочку. Надо как-то постепенно погружать ее в семейную драконью жизнь. Поэтапно. А то читал он в архивах, как одна из иномирянок, чей путь лежал через опыты на плаху, выскочила за собственного дознавателя. На допросах и экспериментах держалась, как кремень, а когда на свадьбе, услышав про медовый год, упала в обморок. Тоже мужик в спешке женился, пока милая без сознания.
— Об истинности мне рассказала Фирре, — специально дождался, когда Виве возмущенно вскинется, чтобы полюбоваться сердитой мордашкой. — Я ее не пытал, не резал и даже не отсек драконий узел, — сообщил милостиво, гордясь выдержкой.
Потому что он очень хотел. Особенно на вторую неделю, когда Виве и не думала открывать глаза.
Тогда он был вынужден спуститься к Фирре, сидевшей в знаковой камере, куда он ее заново определил, и попросить о помощи. И та все-таки помогла.
— Она смазывала тебе целебной мазью царапины, помнишь? — Аш дождался утвердительного от Виве и продолжил: — Одной из таких якобы царапин была начавшая проявляться вязь императорского дома. Эта мазь не смывалась водой и прятала метку. Она даже запах твой изменила, но я все равно нашел тебя.
Виве смотрела широко раскрытыми глазами.
— Она говорила что-то о ванне с лиловой верченкой, — голос звучал удивленно.
— Да, я смыл мазь этой жуткой смесью. У тебя на левой лопатке цветет чертополох, символ императорского рода и моей семьи.
Он накрыл ладонью ее плечо — острое и тонкое, будто птичье, и впервые за месяц ощутил, что Виве здесь, живая. Такая притягательно-земная. Что даже стоять на коленях перед Арахной или просить о помощи убийцу матери и отца больше не кажется высокой ценой.
Пальцы Виве легли поверх его руки, словно она могла через кисть руки проследить очертания метки.
— А замуж я вышла во сне, — она мягко засмеялась и лукаво склонила голову набок.
— Ты не просыпалась месяц, Вив.
Фирре рассказала ему про
