Крылатый воин (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич
Такие планы у меня, действительно, были, если задержусь в этой эпохе. На самом деле я обирался разжиться деньгами в Нью-Йорке. Мы договорились с Борей Штейном встретиться там и вскрыть пару сейфов с «темной» наличкой, в одном случае используемой на взятки, а во втором — для скрытой помощи на выборах. Обращаться в полицию ни те, ни другие не будут. Я позвоню по прибытию, Боря прилетит в командировку на несколько дней — и провернем операции по перераспределению денежных средств. После чего я полечу в Калифорнию, чтобы быть поближе к Голливуду. Да и климат там нравится. Холодное Калифорнийское течение прибивает жару летом, а зимой наоборот подогревает. Может быть, замучу там какой-нибудь химический завод совместно с «Доу кэмикал». Благодаря мне, они уже дважды нехило заработали, так что приготовились рискнуть и в третий, уже дали предварительное согласие.
В полвосьмого утра я приехал в аэропорт Канны на «роллс-ройсе» с водителем. Свою машину продал. Иначе перейдет бесплатно к Сержу Леруа. Не нравится мне шурин, ничего не могу с собой поделать. Запасные баки были подвешены и заполнены топливом. Я разместил в кабине нехитрое барахлишко, включая спасательный жилет, аварийный набор, швейцарский складной армейский нож и сагайдак с луком и колчаном. Стрелы алюминиевые с искусственным оперением и разными специальными наконечниками: охотничьими на крупных животных и мелкую птицу, срезнями против веревок, игольчатыми для кольчуг и бронебойными для панцирей на тот случай, если попаду в прошлое. Немного еды, воды и презервативов на тот случай, если в полете сильно придавит отлить.
Застоявшийся «Кентавр» загудел радостно, когда я запустил двигатель. Прогрев малость, запросил добро на взлет. Полоса была чистая. Трафик в аэропорту пока слабенький. Оторвавшись от земли, пролетел над Монако, покачав крыльями. Вроде бы кто-то стоял во дворе моего дома и махал в ответ. Стало очень грустно.
176
Перелет до Лилля занял менее полутора часов. Запрашивая разрешение на посадку, сообщил, что на дозаправку, поэтому бензовоз подъехал минут черед десять после того, как я заглушил двигатель. Сходил оплатил стоянку и топливо. Когда вернулся, водитель бензовоза уже укладывал шланг на специальные крюки вдоль борта машины.
Еще час пятнадцать полета — и я в Уике. Это маленький рыбацкий городишко на севере Шотландии на берегу Северного моря. Проходил мимо него в разные эпохи на разных судах (кораблях). В последнее время здесь появилась дополнительная работы — обслуживать малую авиацию, желающую пересечь Атлантику. Самолет заправили, я расплатился фунтами стерлингов и полетел дальше.
До Рейкьявика тысяча двести километров. При средней скорости шестьсот в час долечу за два. Сбиться с пути и пролететь мимо острова Исландия трудно. У меня установлены новый гирополукомпас и радиопеленгатор. Сейчас появилось много радиомаяков. Разве что все приборы откажут, но я смогу ориентироваться по солнцу, пеленг на которое контролирую постоянно.
Рейкьявик с тысяча девятьсот сорок четвертого года столица независимого государства Исландия. Во время войны здесь была перевалочная база, через которую шло снабжение союзников США. Сейчас это тихий сонный аэропорт с бетонной взлетной полосой. Мне дали добро на посадку и через полчаса подогнали бункеровщик. Пока он заполнял баки, я сходил в пассажирский терминал, где в небольшом баре дернул рюмку бреннивина (местная картофельная водка), съел пару бутербродов с лифрапилсом — местной ливерной колбасой, которая сильно отличается от континентальной, запивая скиром — типа густого кислого йогурта — с черникой. Общался с барменом — краснолицым блондином лет тридцати трех — на языке даннов-викингов. В Исландии до сих пор говорят на нем. История здесь придремала.
— Откуда знаешь наш язык? — полюбопытствовал бармен.
— До того, как стать летчиком, учился на историка, специализировался на викингах, — соврал я.
— Эх, славные были времена! — мечтательно произнес он.
Я посмотрел на этого хомячка и подумал, сколько бы минут он протянул, оказавшись в отряде викингов? Наверное, сделали бы рабом и днем использовали на кухне, а ночью…
До Нарсарсуака еще тысяча двести километров и два часа полета. Это военная авиабаза в южной части Гренландии, построенная США во время войны. В журнале «Международный полет» писали, что ее собираются закрыть, потому что появилась дозаправка в воздухе. Диспетчера пришлось вызывать несколько раз. Ответил только после того, как я нарезал круг на малой высоте над аэродромом. Заход на посадку там опасный, по узкому фьорду. Впрочем, для маленького истребителя места было достаточно. Топливозаправщик тоже пришлось ждать с час. Здесь никто никуда не спешил. Такое впечатление, что до сих пор не оттаяли после полярной зимы, хотя уже следующая близко.
До канадской военной авиабазы Гус Бей тысяча двести пятьдесят километров. Погода нормальная, полет отличный. Через два часа я уже заходил на посадку на одну из трех бетонных полос. Здесь жизнь кипит. Говорят, на базе разместили ядерное оружие. При посадке заметил, что строят еще какое-то подземное здание, судя по глубине вырытой ямы. Диспетчер понятия не имел, где находится страна Монако, но сразу успокоился, когда я сказал, что гражданин США перегоняет самолет, который по прилету будет перерегистрирован под американским флагом. Заправили меня быстро, поэтому только размялся прямо на стоянке, пробежавшись и сделав комплекс упражнений.
В Галифаксе гражданские самолеты тоже садятся на военно-воздушной базе, в которую со времен войны превратился местный аэродром. Сейчас строят новый гражданский, но до окончания еще далеко. Уже стемнело, и я чертовски устал, поэтому собирался переночевать здесь, но поблизости не было отелей. К тому же, оставалось преодолеть всего девятьсот шестьдесят километров, меньше двух часов полета, и буду на месте.
Перелет прошел прекрасно, если не считать, что пару раз засыпал ненадолго. Автопилот держал курс, так что не опасно. Проблемы начались в аэропорту Нью-Йорка. Он теперь в другом месте, наискось от старого, на северо-западном берегу залива Ямайка. Открылся года за полтора до моего отбытия из США и получил название Айдлуайлд. В будущем станет международным имени Джона Кеннеди. Раньше был на нем только в качестве пассажира «боинга», следовавшего по маршруту «Москва-Нью-Йорк», делал пересадку на рейс до Нового Орлеана, куда летел на замену капитану контейнеровоза.
Диспетчер ответил сразу, сообщил, что взлетная полоса свободна, огни включены, дал добро на посадку и предупредил, что у земли сильный боковой ветер. Только вот огней было до чертовой матери. Разобраться, какие именно те, что мне нужны, оказалось не просто. У меня мизерный налет ночью. Обычно это были посадки на аэродром Остина, который я знал, как свои пять пальцев. Он был в стороне от города, да и столица Техаса не ровня Нью-Йорку по размеру и количеству самых разных огней.
Я вроде бы определил, где находится взлетная полоса, и, выпустив шасси, пошел на посадку. Мне казалось, что все идет хорошо, до земли оставалась самая малость. Вдруг налетел сильный порыв ветра справа, самолет наклонился и черпнул воду левым крылом. Я попробовал выровнять — и почувствовал, что шасси погрузились в океан. «Кентавр» начал проседать всё глубже и резко терять скорость. Я попробовал взлететь, но тут и пропеллер оказался в воде, залив брызгами лобовой стекло. Остановив двигатель, я открыл фонарь кабины, мигом натянул спасательный жилет, перекинул через плечо ремни сагайдака и сумки с остальным барахлом. Самолет продолжал, теряя скорость, двигаться вперед и при этом погружаться. Я выбрался на левое крыло, которое сразу накренилось, уйдя под воду, дождался, когда «Кентавр» перестанет двигаться вперед, оттолкнулся и поплыл к берегу, который казался совсем рядом, но многочисленные разноцветные огни на нем вдруг исчезли. Надеюсь, их просто скрывает от меня высокий берег.
