Национальность – одессит - Александр Васильевич Чернобровкин
Во второй половине дня я отправлялся на охоту на уток и/или рыбалку, для чего арендовал у местного крестьянина маленькую лодку. Предложил ему в оплату отдавать весь улов. Хитрозадый крестьянин решил, что я такой же умный, как он, потребовал деньги. Сошлись на рубле в неделю. Когда он увидел, сколько я привез рыбы в первый день, сделал вывод, что обхитрил сам себя. Я брал с собой и охотничье ружье, и спиннинг, и донки. В южной части лимана, где он соединяется с морем протокой шириной метров четыреста, хорошо брали бычки разных видов (кнуты, кругляки, рыжики, зеленчики), камбала-глосса, иногда заплывала кефаль, а в северной, разделенной песчаной косой на два залива, в западный из которых впадала река Сосик, а в восточный — Березань, преобладала пресноводная рыба: карп, щука, сазан, окунь. На середине лимана, где глубины были три-пять метров, лучше ловилась рыба, а ближе к берегу часто под выстрел садились утки. Я откладывал снасть, бил птицу, после чего возобновлял рыбалку.
Вечером крестьянин, у которого арендовал лодку, разжигал возле нашей «гостиницы» костер из дров акации и сухой виноградной лозы, из которых образуются более жаркие угли, чем из дуба, а его жена и две дочки потрошили пойманную рыбу и общипывали убитую птицу, которую замачивали ненадолго в местном дешевом вине и запекали на гриле — железной решетке из тонких прутьев, которую сковал за рубль полигонный кузнец. На аромат печеного мяса и рыбы подтягивались офицеры — и начинались чисто армейские посиделки без понтов и особых манер. В Одессе каждый из них был сам по себе. Иногда отмечали вместе праздники, но обычно в кругу равных. Здесь тоже сперва вели себя сдержанно, а потом, так сказать, расслабили поясные ремни и расстегнули верхние пуговицы на гимнастерках, отдыхая душой и телом. Время от времени к нам захаживал даже начальник дивизиона, обладавший чисто грузинским талантом быть компанейским парнем и при этом держать дистанцию. Мяса и рыбы было много, местное вина, простенького и дешевого, еще больше. Ешь-пей — не хочу! Если бы не комары, прямо таки рай земной. Благодаря моему хлебосольству, к концу летнего сбора дивизион превратился в спаянный коллектив, хоть завтра в бой.
126
Седьмого августа Четвертый стрелковый артиллерийский дивизион вернулся в Одессу. Павлин повез меня и капитана Кретилина, снимавшего квартиру в доме в конце Канатной улицы, неподалеку от дачи «Отрада», с Пересыпи сразу домой, а остальные проследовали в расположение части. По улицам шли молодые и не очень женщины в красивых и не очень нарядах. Цивилизация била по ушам скрипучими голосами из патефонов, которых в Городе стало несчитано, и в ноздри — ароматами изысканных духов. У меня появилось впечатление, что вернулся из рейса.
Дома, наполнив ванну горячей водой, я отмокал часа два, после чего загорелая кожа начала слезать под жесткой мочалкой. Рядом на табуретке стояли бутылка белого десертного сотерна и бокал, из которого отхлебывал время от времени. После очаковской кислятины французское вино казалось нектаром.
На следующий день съездил в часть, поболтался там до обеда, а потом отправился на завод, где от директора Шютца узнал, что дела идут хорошо. Запустили линию по производству разработанных мной игрушечных автомобильчиков с крутящимися колесиками. Продажи были выше самых оптимистичных прогнозов.
Настоящие автомобили уже появились на улицах Одессы, причем не только легковые, но и грузовые. Все были без ветрового стекла и в лучшем случае с крышей, причем над головой водителя могла отсутствовать, поэтому рулил, одетый в кожаную шапку и куртку и в больших ветрозащитных очках. Цены на заграничные легковушки начинались с двух тысяч рублей. Говорят, российские марки «русо-балт» стоят дешевле, но до Одессы они еще не добрались.
Оба новых буксира-толкача исправно возят зерно нового урожая с портов Днестра в Одессу и разные попутные грузы обратно, а старый продолжает доставлять фосфориты и пирит. Мы стремительно богатеем вместе со страной.
Во время нашего разговора позвонил купец первой гильдии и личный гражданин Бабкин. Узнав, что я в кабинете, пригласил отобедать вместе со своей девушкой завтра у него на даче. Я заверил, что, как минимум, наполовину исполню его просьбу, потому что не знаю, приедет ли сегодня Вероник. Я отправил ей телеграмму два дня назад, что пора возвращаться в Одессу, но ответ пока не получил.
Телеграмму от Вероник вручил мне дворник, поимев гривенник на чай. Вечером мы встретили ее на вокзале. Я по привычке хотел было идти сразу в конец поезда, но заметил девушку в окне вагона первого класса. Когда увидел ее, подумал: «Черт возьми, неужели эта красавица моя⁈». Да, улыбается в ответ, рада мне. Я вдруг понял, что мечтал именно о такой — красивой, женственной, элегантной, образованной и в то же время не зацикленной на эмансипации, понимающей и принимающей свою природную роль.
На Вероник были новые широкополая соломенная шляпа с синей лентой вокруг тульи и летнее бело-голубое платье с короткими рукавами и красно-желтым шейным платком. В руке закрытая темно-синяя парасоль — легкий зонтик для защиты от солнца. Большие тяжелые зонты для защиты от дождя дамам не положены. С такими могут ходить простолюдинки, которые вынуждены в плохую погоду топать по улицам, потому что нет денег на извозчика. Уезжала с одним чемоданом, вернулась с двумя. Значит, с умом распорядилась деньгами, выданными на пошив нарядов.
В пролетке я крепко сжал ее маленькую теплую руку и, вдыхая приятный аромат горьковатых духов, прошептал на ушко:
— Я считал каждый час до встречи с тобой!
Почти не соврал. Как отправил телеграмму, так и начал отсчет. На полигоне вспоминал Вероник только в кровати перед сном, потому что место рядом пустовало, а хотелось…
Зайдя в квартиру, я подождал, когда Павлин занесет чемоданы, отпустил его до утра и сразу направился к Вероник, которая сняла перед зеркалом шляпу и распустила волосы. Всем своим видом она показывала, что сделал это без всякого умысла, но, когда моя рука крепко сдавила ее ягодицу и подтолкнул к спальне, улыбнулась еле заметно и пошла к кровати.
— Подожди, я разуюсь и сниму… я сама… я… — успела она пролепетать до того, как оказалась на кровати с задранным вверх
