Громче меча 2 - RedDetonator
Селянка прошла к колодцу, набрала ведро и начала умываться. Её прямо нормально подкоптило — всё-таки, горела в здании.
Я скрупулёзно оценивал состояние ружей, когда она подошла ко мне.
Теперь видно, что она симпатичная китаянка, а не домовёнок Кузя.
Волосы, как тут и заведено, чёрные, глаза карие, кожа — светло-смуглая, обветренная, с лёгким оттенком загара, особенно на скулах. Лицо, как я уже сказал, симпатичное: маленькие губы и маленький нос, зато глаза большие, пусть и слегка узковаты. Взгляд усталый, но волевой — видно, что это не просто забитая жизнью селянка, каких я видел уже много. На самом деле, в селе у женщин жизнь несладкая, но Лу не растеряла волю к жизни и не сильно разбита осознанием факта, что села, родителей, соседей и мужа больше нет.
Фигура — тонкая, жилистая. Видно, что девчонка тянула плуг, носила воду и колола хворост. Руки узкие, но ладони со старыми мозолями. Платье — тёмное, выцветшее, перешитое, с заплатой на боку. Запах от неё — как от двора: немного прелых трав, земли, дыма и сушёной рыбы.
Роста она низкого — чуть-чуть не достаёт макушкой до моей груди. Но это она болела в детстве и селяне, в большинстве своём, плохо питаются, поэтому не вырастают богатырями дядьки Черномора…
— Надо аппаратуру вытащить… — сказал я, посмотрев на кузницу. — Эх… Ты это, если не хочешь смотреть на мою голую жопу, отвернись.
Снимаю с себя всю одежду, чтобы не сгорела зря, и решительно иду в пылающую кузницу.
— Ли, стой! — выкрикнула Лу. — Ты же сгоришь!
— Не ссы, Луся, я Дубровский! — усмехнулся я и вошёл в огонь.
Если надолго не задерживаться, с кожей ничего не случится.
Первым делом вытаскиваю наковальню. Затем мне в голову приходит рациональная идея и я иду к колодцу. Обливаю себя водой и набираю ещё ведро.
Далее я нахожу в дыму и пламени набор инструментов — вышвыриваю их наружу и продолжаю поиски.
Пришлось заходить ещё дважды, прежде чем я собрал всё, что мне нужно. Горн, конечно, не вытащить, он из камня, но ему от этого пожара ничего не сделается.
Вновь обливаюсь холодной водой и захожу в кузницу, но уже с деструктивными целями — мощными пинками валю стены, чтобы быстрее прогорело.
«Деревне пришла пизда, к сожалению», — огляделся я, закончив работу.
Повсюду пепелище, дома обрушились и ничего ценного не осталось — всё сгорело.
— Ты, действительно, юся… — произнесла Лу, когда я натянул собственноручно сшитые трусы и мои кожаные штаны от «Баленсиаги».
Баленсиага — это имя, под которым меня знают в Париже и в Нью-Йорке, ха-ха-ха…
— А я как сказал? — спросил я.
— Я думала, что ты обычный человек, — ответила Лу. — Но ты вошёл в горящий дом.
— Ну, такой вот я человек, — пожал я плечами. — Десять лет интенсивных тренировок — я не только в огонь могу войти, но и в поликлинику без очереди…
— По Ли что? — не поняла меня девушка.
— Это непереводимая игра слов, — махну я рукой. — Просто не обращай внимания.
— Ты странный, — покачала головой Лу.
— Это ты странная, раз не знаешь, что такое поликлиника, — заулыбался я. — Небось, у тебя ещё и страхового полиса нет, и ты нигде не прикреплена…
Мне неизвестно, как на байхуа «поликлиника» и «страховой полис», поэтому говорю я эти слова на русском. Естественно, Лу ничего не понимает и думает, что я ебанат, придумывающий слова на ходу.
— «Бабка» и «ритуал»? — поинтересовалась она. — А остальное не разобрать…
«По», по идее, можно перевести как «бабка», а «ли» — как ритуал. И в этом, неожиданно, есть смысл!
— Ты пиздец как близка к пониманию слова «поликлиника», — усмехнулся я. — Но просто не нагружай голову — это сейчас неважно.
— Зачем тебе кузнечный инструмент? — спросила Лу.
— Надо, — ответил я, разбирая инструменты. — Мне срочно нужна защита от пуль — и я её изготовлю.
— Но из чего? — недоуменно поинтересовалась девушка.
— Да вот же! — поднял я одно из ружей. — Очень хорошая сталь, сразу видно, что недешёвая. Можно сделать заебачий щит.
— А-а-а, — снова сделала вид, будто всё поняла, Лу.
Так, нужно избавиться от прикладов и УСМ — это лишний вес. А из стволов сделаю себе мощную защиту, способную удержать какое-то количество попаданий. Тут же крутая фишка, ведь стволы — это полые трубки из очень качественной стали. По сравнению со сталью из моего мира, это хуйня из-под коня, но по местным меркам — космическая металлургия.
— Они же дорогие, — поморщилась Лу, глядя на то, как я отрываю от стволов приклады.
— У тебя на примете есть оружейные барыги, которые их купят? — с усмешкой спросил я.
— Кто-кто? — нахмурилась девушка.
— Да блядь… — вздохнул я. — У тебя есть знакомые торговцы оружием, которые купят эти ружья?
— Нет, но… — начала Лу, а затем замолкла. — Хорошо, я поняла тебя.
У меня нет оснований полагать, что в этой провинции с оружейными законами дела обстоят как-то иначе, чем в Байдэн.
Сиволапым холопам запрещено иметь огнестрел, потому что селянин с ружьём — это почти готовый революционер. Он ведь может свергнуть своего феодала и устроить здесь богопротивный капитализм…
Заготавливаю стволы, а затем соображаю. Надо соорудить что-то вроде металлической рамы, в которой можно будет закрепить стволы — возможно, придётся применить кузнечную сварку.
Лу пошла к одному из домов — видимо, она там жила. Но теперь это догорающий остов, а не дом.
Разбор нужного количества ружей на компоненты занял примерно минут десять, а затем я начал соображать, из чего бы сделать металлическую раму.
Покопался в имуществе убитых солдат и взял десяток ножей, которые меня ранее не заинтересовали, потому что сделаны из какого-то мягкого говна.
Пришлось ждать, пока кузница окончательно догорит, но я не просто сидел на жопе, а заготовил древесину для получения древесного угля. Я вижу в юго-восточном углу кузницы аппарат для изготовления древесного угля, изготовленный из природного камня — придётся потратить время, чтобы выработать нужные объёмы угля, но время, как я понимаю, есть. А если сюда нагрянет ещё один отряд солдатни — ну, мне их немножко жаль.
— Надо бы уходить, — через некоторое время, подошла ко мне
