Газлайтер. Том 27 - Григорий Володин
— Хочу кое-что сказать, лорд Данила, — Ауст криво усмехается. — Это Дамар настучал Багровому Властелину, что твоя тигрица — ведьма с Фемискара. Я, кстати, тоже это знал, да. Но осторожничал и не рассказывал Властителю.
— Почему? — спокойно интересуюсь.
— Хотел сперва получить железобетонные доказательства, — мрачно отвечает Ауст. — Потому и рассказал об этом Дамару — думал, он раздобудет мне подтверждение. А дурак Дамар провалился и потерял Горгона. Как оказалось, ты его и забрал.
— Да Горзул сам ко мне пришел, — пожимаю плечами.
— В общем, Дамар решил рискнуть — обойти меня и донести напрямую Багровому Властелину про тигрицу. Ещё и приплёл, что я молчал специально. — Он морщится, словно от зубной боли. — Теперь я в чёрном списке. Особенно после сегодняшнего провала с этими Организаторами.
— Так вы вроде бы ни при чём, — замечаю.
— Это неважно, — отмахивается Ауст. — Я сопровождал Его Багровейшество в его неудачном визите. А значит, приношу неудачу.
Интересная логика. Хотя у сильных мира сего свои причуды — чего уж там.
— И зачем вы мне всё это рассказываете? — лениво уточняю я.
— Лорд Данила, ты мне поможешь расквитаться с Дамаром? — бросает он с оскалом. — Давай ему ловушку устроим!
Я лениво хмыкаю, сцепив пальцы в замок:
— Надо подумать. Кроме того, вы только что говорили, что ловить служащих Багрового — преступление.
— За Дамаром водятся грехи, — настаивает Ауст. — Если предоставить доказательства, Багровый даже поощрит его устранение. — Видит скепсис на моём лице и торопливо добавляет: — Ну может быть.
И, будто боясь, что я его сейчас выкину за дверь, спешит добавить:
— Его память достанется тебе.
Я приподнимаю бровь, оживляясь. А, ну тогда почему бы и не да?
Глава 4
Лагерь Вещих-Филиновых, Антарктида
Красивая шла по насту, не замечая холода, пробиравшего голые подушечки лап. Снег скрипел под тяжёлыми тигриными лапами, но она словно забыла о нём. Удивление переполняло её — глубокое, настоящее, как в тот день, когда увидела, как Данила впрягся за ее тигрят. Ой, давненько это уже было.
Красивая ведь знала: если Багровый Властелин обратит на неё внимание, пути назад не будет. Была готова покориться, понимая, что сопротивление бесполезно — особенно после того, как он увидел её лично. Всё шло к одному: её заберут.
Но тут Данила выкинул такое, что уму непостижимо. Столкнул лбами Организацию и Багрового, еще и монахов привлек.
Как-то, непостижимо, без открытой силы, без яростной битвы — да и никакая битва бы не помогла против Багрового, — он заставил Властелина отступить. Как⁈ Здесь сработала не грубая мощь, а хитрость, сродни охотничьему прыжку.
Теперь Красивая, ступая по сугробам за границей лагеря, чувствовала, как в её груди растёт желание — отблагодарить Данилу. Прямо по-настоящему, как умела лишь хищница и больше никто. Поймать для него добычу, вкусную, жирную — какого-нибудь кабана или хотя бы оленя. Но какой, к дьяволу, кабан или олень в этом белом аду? Даже ей, привыкшей к самым разным аномалиям, безжизненная пустота Южного полюса казалась странной и непонятной.
Температура стабильно держалась ниже сорока градусов. Вроде бы немного, но единственной живностью здесь были нелепые пузатые птицы, которых местные называли «пингвинами». На родине Красивой даже самый хилый аномальный заяц не стал бы трястись от такой лёгкой стужи, а здесь — ничего, кроме снега и пустоты.
Охотничий план рухнул.
И Красивая быстро решила действовать по-другому: если в снегах добычи нет, её можно найти в другом месте. Где? Да пускай у Ледзора. Его сруб ближе всего.
Лагерь был тих, морозный воздух хрустел от малейшего движения. Красивая, бесшумно шагая по снегу, подкрадывается к срубу Ледзора. Дверь оказалась не заперта. Она ловко подцепила её когтистой лапой — и вот уже скользнула внутрь.
На кухне Ледзор, не замечая незваную гостью, увлечённо колдовал над ужином. На столе красовался огромный, аппетитный шмат ветчины — похоже, Одиннадцатипалый собирался устроить себе настоящий пир.
— Хо-хо, мяско-мяско, — довольно пел морхал.
Красивая терпеливо затаилась у порога. Выжидала. Следила, как Ледзор хлопочет, поворачивается к печке, потом уходит за чайником. И в этот самый миг — молнией! — она рванулась вперёд, схватила ветчину и исчезла с добычей за дверью. Ни лёгкого скрипа петель, ни стука лап о пол — ничего.
С куском ветчины в зубах, гордая и довольная, Красивая поспешила к срубу Данилы.
Но, подходя ближе, замедлила шаг. Изнутри доносились необычные звуки — громкие ритмичные стоны, скрип кровати… любопытство одолело её сильнее всякой охотничьей осторожности.
Красивая встала на задние лапы, опёрлась передними о стену и заглянула в окно. И — застыла, распахнув кошачьи глаза.
В комнате Данила вовсю миловался со своей женой — рыжей Настей. Причём Красивая видела не просто нежности. Она видела куда большее: ритмично дергающиеся ягодицы своего спасителя, в такт скрипу кровати и тяжёлым вздохам девушки.
Греются, значит.
Красивая, будучи не просто хищницей, но и весьма понятливой девушкой, действует тихо и деликатно.
Подкравшись к срубу, она тихонько толкает незапертую дверь лапой — ровно настолько, чтобы просунуть внутрь голову. Изнутри всё так же доносится поскрипывание кровати и тяжёлые вздохи, поэтому Красивая действует быстро. Осторожно, стараясь не шуметь, она кладёт на порог свёрток с украденной ветчиной. Потом столь же осторожно притягивает дверь обратно когтем — не хлопая, а просто прикрывая.
Сделав доброе дело, Красивая довольно разворачивается и уходит, мягко и беззвучно ступая по плотному насту. Её полосатые лапы расслабленно несут её вперёд: всё сделано правильно. После такого занятия, как рассказывали ей товарки из Фемискиры, еда усваивается особенно хорошо. Особенно мясо.
В хорошем настроении Красивая решает прогуляться вокруг лагеря. Пусть конунг отдыхает, а она пока осмотрится — вдруг всё-таки попадётся на глаза хоть один пусть и самый жалкий заяц.
* * *
Наконец-то остаюсь с Настей наедине.
Красивая ушла куда-то в лагерь, Змейки поблизости тоже не видно. Наконец-то можно спокойно наверстать упущенное в супружеском долге. Конечно, мои жёны всегда довольны — за их ментальным состоянием я слежу. Но мне-то самому тоже хочется женской близости, а внушать что-то самому себе в этом плане, ну, мягко говоря, странно.
В процессе, сквозь плотно сплетённые тела, улавливаю: Красивая осторожно приближается к срубу, но почти сразу ретируется обратно. Умничка. Деликатностью её точно не обделили.
Мы, надо признать, вовсе не тихие —
