Осколок Хаоса - Макс Гудвин
Символы пересекались с фигурами, наполнялись потоками эфира, заряжались и истекали в конденсаторные круги, стабилизирующие эфир и собирающие излишки энергии. И вот, весь пол в кабинете отца был заполнен сложнейшим чертежом, в центре которого я оставил круг полутора метров диаметром с треугольником в центре.
Для несведущего глаза это выглядит как мазня. Для разбирающегося в сигиллостроении — это шедевр. Для меня же… О, Хаос, как это примитивно! Я же вижу, что структура может выдавать троекратный КПД! И это притом, что стоит, например, поставить в центр сигилла самый обычный цветочный горшочек, а в землю в нём посадить орех, то он сию же секунду обратится деревом столь большим и крепким, что можно даже побаиваться обрушения потолка. Впрочем, я не садовник. Я — Мудрец, осколок Демиурга Хаоса. И меня едут убивать.
Я аккуратно высыпал содержимое вёдер в центр фигуры. И, закатав рукава, начал месить из грязи и пепла в однородную массу. Пепел к грязи, вода к пеплу, огонь к жизни. Что есть человек, пред ногами богов? Прах вселенной. А пред моими ногами, и в моих руках, прах моего дома, готовящийся стать моим инструментом. И он уже начинает жадно поглощать энергию из магических знаков на полу и из моих рук. Сам. Он вот-вот начнёт оживать.
Из-под моей руки вышло… Четырехлапое нечто с маленькими глазками-угольками. Вышло, если честно, неказистее, чем я ожидал. Как и Демиург во мне. Существо ожило и подняло на меня взгляд. Тезис о глазах, внезапно, оказался ложным. Глаза были огромными и… милыми?
— Зачем я создан? — тихо и скромно прозвучало в моей голове.
И так же как он тихо я прошептал ему его задачу. Я взял тварь на руки и аккуратно вынес из круга, оставив у основания лестницы. Сможет взобраться?
Четвероногое, должен признать, не смотря на внешний вид, получилось упрямым, и уже спустя пару минут оно взобралось на вершину лестницы. И, встав на фоне выхода из подвала, торжествующе посмотрело на меня.
— Пойдёт. — улыбнулся я, утирая со лба пот.
Один маленький голем. Но стольких сил стоил.
Я взглянул на оставшуюся кучу магической массы. Как ребёнок не хочет доедать кашу, как школяр не желает учить математику, как выпивший студент откладывает уроки на потом, так я и ощущал себя. Выжатым и желающим всё бросить. И даже то, что когда-то я был Демиургом мне не сильно помогает. Однако на кону жизнь. И не только моя.
Если я проиграю, то Хищник всё равно не сможет собрать остальные осколки воедино, не хватит мудрости. Он просто уничтожит все заложенные в другие осколки знания и силы. Да даже его собственное могущество вырастет незначительно. Чем убивать конкурентов, лучше перекупать их себе. В одиночку не выстоять. А ведь где-то там, за эфирными просторами поджидают Лея и Красс. Этим двоим отожранный Хищник что муха. И они обратят на него внимание. А Демиург Хаоса точно не возродится никогда.
Так что, осколок Сергей Алмазов, лепите следующего голема!
Знать бы сколько людей приедет меня убивать, если вообще приедут? Или сам босс явится, чтобы бросить мне вызов? Лепите Серёжа, лепите.
Я сел на колени, наполняя новую поделку силой. Второй раз получилось лучше. Слепленный шар обратился в продолговатую колбасу, обрёл восемь тонких лапок, пять глаз из угольков и маленькие оттопыренные крылья. Получилось похоже на крылатую сколопендру. Крылья ему конечно не нужны, он будет скользить по потокам эфирных ветров, коими пропитано всё вокруг, но пусть будет.
Жук поднял на меня свою голову, ожив в ладонях.
— Какова моя задача? — прозвучало в голове чуть более твёрдо, в сравнении с четвероногим.
И я снова отдал команду, вынося жука из защитного круга. Голем-зажигалка. Вот кто он.
Сил на ещё одного у меня уже точно не хватит. А если хватит, то потом ходить я не смогу дня два. О рукопашной тут не может идти и речи.
Устало я взглянул на оставшуюся глину, хотя, конечно, это была никакая не глина, а магнетизированный материал, вспоминаем Папюсовские азы ритуальной магии.
Превозмогая истощение, я вернулся в круг. Материала оставалось ещё достаточно, хоть колесо для джипа лепи. Хаос, как же не хочется созидать! Как же хочется сломать что-то цельное и от этого получить силу. А ещё хочется раз и навсегда выспаться.
Я с силой хлопнул себя по щеке. Потом умоюсь. Костюм не жалко. Да и сдохнуть я всегда успею. Так что я продолжил месить чёрную массу и скатывать её в равномерный шар.
А вот сейчас, походу, всё. Меня вот-вот либо стошнит прямо на начертанные символы и на глину а потом вырубит, либо просто вырубит. Второй вариант не сильно лучше первого.
— А ты его кровью своей смажь! Так голем сильней получится! — прозвучал над головой ехидный женский голос.
Что за? Я дёрнулся на звук, но никого не увидел. Тогда я ещё раз оглядел зал, но в помещении точно никого не было. Не иначе галлюцинации начинаются. Этого мне ещё не хватало.
Однако…
Смазать голема кровью, чтобы тот стал сильнее? Имеет смысл. Он станет сильнее, просто по факту направления в него нужного количества энергии сигиллом. А ток энергии сигилл возьмёт из раны мага. Вот только рана в такой конструкции сыграет против заклинателя. Голем выпьет человека досуха. Зато будет что надо! Всем каббалистам на зависть!
— Прости, голос галлюцинации, кровью я кормить свои творения не буду. — сказал я в воздух. Мне еще возможно сегодня драться с превосходящими силами противника.
— Сам ты галлюцинация! — донеслось до меня из-под потолка.
А вот это странно. Галлюцинации, вроде как, себя так не ведут. Проверю-ка я кое-что.
— А ну-ка, появись! — крикнул я и пустил поток эфира из недостроенного голема вовне.
Она появилась словно зеленоватое облако приняло образ хрупкой босоногой девушки. Чёрные прямые волосы почти до самых бёдер, полупрозрачная рубашка, едва скрывавшая юное тело. Словно девушка была танцовщицей. Она могла похвастаться точеной фигурой и маленькой аккуратной грудью, по форме напоминавшей пару небольших яблок.
Призрак висел в воздухе и внимательно смотрел на то, что происходит в круге. Меня она, конечно же, не видела. Основной принцип работы круга – сокрытие оператора от духовных сущностей снаружи. А вот глиняный шар был ей виден прекрасно.
— Ты кто? — спросил я.
— А ты кто? — ответило существо.
— Ну так не пойдёт, — выдохнул
