Гай Орловский - Все женщины – химеры
Он проговорил:
– И нарушение прав человека, верно?
– Вот-вот, – сказал я горячо, – неотъемлемых и незыблемых. Как Вандомская колонна!
Он посмотрел с недоумением.
– Что за колонна? Церетели нацеретелил?..
– Откуда я знаю? – огрызнулся я. – У меня компьютера нет в линзах, даже в очках нет. Да что там компьютера, у меня и очков нет!.. Видите, какой я бедный?
Он кивнул.
– Видим. Вот только что-то у тебя есть… Может быть, бриллиантов каких-то целый мешок? Иначе чего это они так?..
– Вот и узнавайте, – огрызнулся я. – Разве не видно, что я простая божья коровка?.. Я даже голосовать не хожу, все равно за меня проголосуют, как надо и правильно!.. Я всегда согласный с линией партии и правительства. Сейчас у нас кто в правительстве?
Синенко пожал плечами.
– У Мариэтты спроси, она все знает.
– В футболе не сечет, – сказал я твердо. – Не знаю, как таких берут в детективы! Им же и в носу ковыряться нельзя разрешать, пальцы сломают.
– Это да, – согласился он, – она футбол от соккера не отличает.
Они все трое в нетерпении посматривали на экспертов, что сперва снимали все на скрытые камеры, потом долго всматривались в результаты, что выдает на экран анализатор.
Синенко не вытерпел, начал сердито сопеть, наконец сказал с угрозой:
– Ребята, если снова сели в лужу, так и скажите, бить не будем.
– Нет, будем, – сказал Карлашев.
Старший эксперт сказал со злостью:
– Дурь какая-то! Теоретически подозреваемый в самом деле мог не слышать с такими наушниками посторонние звуки!.. А нарушители в то помещение не заскакивали, это подтверждено. Но мы же понимаем, что где-то ошибка!
– Еще какая, – согласился он, – однако начальство требует, чтобы наши выводы не противоречили результатам анализатора. Там избегают конфликтов. Они скорее закроют дело, чем поставят под сомнение научную экспертизу.
Мариэтта посмотрела на меня зло, повернулась к эксперту.
– Корпорации давят, – сказала она зло. – Заставляют внедрять их разработки везде… что хорошо, но и нам надо верить! Я же чувствую, он не сидел вот так, слушая музыку!
– И я не верю, – подтвердил эксперт. – Как разумный человек, не верю. Но что делать, если мы уже в таком хай-тековском мире, что и сами еще не врубаемся, что в нем и как…
– И что делать?
– Мариэтта, – сказал он, – теперь косвенные улики даже не рассматривают. Раз у нас такое оснащение, то улики должны быть только прямыми и бесспорными. Даже неоспоримыми, как говорит наш шеф. Потому решайте сами, мы только технические консультанты.
Мариэтта повернулась ко мне, лицо усталое и злое, но в голосе прозвучал нескрываемый вызов:
– Придется вам, пан Евген, снова проехать в наш участок! Только, думаю, на этот раз вам не отвертеться так легко, как в прошлый раз.
– Разве я отвертывался? – спросил я в недоумении. – Я к вам со всей душой! Душа – это такая эманация…
– Тогда нет проблем, – прервала она. – Душу тоже берем. Пойдемте, господин Евген!.. На этот раз, уверена, вам придется задержаться в участке намного дольше.
Синенко договорил со злорадством:
– А вернешься из него уже не в этот домик, а в другой. С решетками на окнах.
– Это я люблю, – заверил я. – Безопасность прежде всего!
Синенко спросил быстро:
– Тебе грозят? Ты чего-то боишься?
– Я бесстрашен, – ответил я гордо. – Как лев! Но я не дурак.
Карлашев сказал в нетерпении:
– Мариэтта, отвези его в участок. Пусть посадят пока под арест… Господин Евген, не кипятитесь, мы имеем право задержать вас на пять часов без предъявления обвинения. Так что все по закону. Поедете добровольно или вас отвезти связанным…
– …привязанным сзади за автомобилем, – добавил Синенко, – с гранатой во рту. А веревку зацепим за колечко, я это умею…
Я не удостоил его ответом, ссадил Яшку на диван, а сам вышел во двор к их полицейскому автомобилю. Мариэтта с издевательской ухмылкой распахнула передо мной дверцу.
– Не боишься, – спросил я, – что нападу по дороге?
– Я на это надеюсь, – отпарировала она.
– Мазохистка…
– Нет, – пояснила она, – в порядке самозащиты сверну тебе шею и разом закрою дело. Еще и премию получу.
– Я что, такой ценный?
– Нет, просто дело закроем.
– Бюрократы!
Я опустился на правое сиденье, она обошла машину и села за руль, красивая и надменная, а еще предельно злая, раз уж не удается ущучить вроде бы такого простого и простодырого.
– Не гони, – сказал я заботливо, – а то ты вся на нервах… Валерьянку пей, помогает. У тебя кошка есть?
– У меня собака, – отрезала она.
Я обрадовался:
– Здорово! У меня тоже. Правда, пока только как ящерица. Тебе Яшка понравился? Правда красивый?
Она погнала машину молча, а когда выметнулись из коттеджного поселка, буркнула раздраженно:
– Ты лучше думай, как тебе на этот раз вывернуться.
– Какая ты заботистая!
Она сказала зло:
– И теперь твое «не видел, не слышал» не прокатит.
– Я овечка, – заверил я. – А вы все сатрапы! Только и думаете! Мне что, я сижу тихо, никого не трогаю. Пользы от меня, признаю, никакой, зато и вреда нет, а это уже редкость, правда?
Она фыркнула, а я зябко передернул плечами, какой-то странный холод, с чего бы, словно даже не знаю…
Мариэтта спросила насмешливо:
– Озяб?
– Что-то подуло, – пробормотал я. – Циклон или антициклон? Разве это не дело полиции следить за погодой и осадками… Ой, это же…
Мы как раз вскочили в небольшую лесополосу, великанские деревья сомкнули над нами исполинские ветви, закрывая небо, а впереди крупный черный внедорожник резко развернулся на дороге и встал как вкопанный.
Из-за деревьев и кустов выпрыгнули двое с автоматами и в балаклавах.
Я замер, увидев нацеленные в нас два черных дула. Мариэтта вжала ступню в педаль тормоза, машина резко остановилась, ее чуть занесло боком.
Мариэтта крикнула торопливо:
– Нападение на полицию!.. Срочно бригаду спецназа!
К нашей машине подбежал человек с автоматом, сквозь узкую прорезь на меня взглянули злые глаза.
Не отводя от меня взгляда, зло крикнул Мариэтте:
– Бросьте глупости! Мы заглушили связь, можете вызывать помощь до потопа. Выйти с поднятыми руками!.. Быстро!.. Обоим!
Я сказал дрожащим голосом:
– Нужно выйти!.. Они ж такие, могут убить. Видите, что у них в руках? Смотреть страшно. Хорошо если только вас изнасилуют и убьют, профессиональный риск, вы за это зарплату получаете, а меня за что?..
Человек в балаклаве прорычал:
– Заткнись!..
Она сказала быстро:
– Что вам надо?
Он сунул ей под нос ствол автомата.
– Ваш арестованный. А вы нам неинтересны.
Она быстро посмотрела в мою сторону.
– Мы за него отвечаем!
– Он преступник, – крикнул балаклавщик. – Теперь отвечаем мы. Вытолкайте его наружу. Или опустите оружие, заберем сами.
– Нет! – ответила она.
Я прокричал:
– Тихо-тихо! Я выхожу сам. Думаю, мы быстро уладим наше маленькое недоразумение. Просто крохотное…
Мариэтта не успела и рта раскрыть, как я быстро распахнул дверцу и вывалился наружу, держа руки с растопыренными пальцами над головой.
Сзади прозвучал сердитый вскрик Мариэтты. Я поднялся на ноги и побежал в сторону балаклавщиков.
– Спасибо, что спасли!.. Менты поганые, за что они меня?.. Никого не трогал, починял примус…
Меня грубо ухватили под руки, оттащили. Я не успел вспикнуть, как один сунул под нос ствол пистолета, а другой быстро и сноровисто набросил на голову черный непроницаемый мешок и быстро завязал на шее.
– Ребята, – сказал я дрожащим голосом, – да вы что?.. Я сам либерал и власти не люблю!
Кто-то прорычал:
– А мы как раз за крепкую власть. Так что заткнись. Еще раз пикнешь, покажем кромешников…
Он не договорил насчет получить в зубы или в лоб пулю, но от этой грамотности стало еще страшнее.
Глава 9
Я ожидал, что впихнут в автомобиль, а там свалят под ноги, это чтоб на улицах камеры не засекли, но меня связали по рукам и ногам, потом попросту приподняли и свалили на твердый металлический пол, а сверху щелкнула крышка багажника.
Автомобиль рванулся с такой скоростью, что меня вжало в стенку, затем пробовало сдвигать то вправо, то влево, но я, зажатый в тесноте, уперся ногами и терпеливо ждал освобождения из темноты и затхлого воздуха.
Ехали достаточно долго. Я просто ждал, хотя, чувствую, мог бы запомнить все повороты и время между ними, но у меня ленивый мозг, а я не привык давать ему работу, сам вырубается, как электричество при высокой нагрузке.
Тормоза ни разу не скрипнули, но однажды меня ощутимо вдавило в стенку по движению авто. Хлопнули дверцы, с приятным щелчком поднялась крышка багажника, это ощутилось по свежему воздуху и слабому свету, что пробивается сквозь тонкую ткань.
