Я пришёл - Артём Соболь
— Ой, кажется работает, — пищит Конан. — Трусы снимай.
— Нет…
— Ладно, — вздыхает Мей. — Тогда мы сами. Держите его.
— Не надо…
Конан и Цунаде вцепляются в мои руки и прижимают их к кровати. Мей садится на ноги, пальцами цепляет трусы и завизжав спускает их до колен.
— Ну хоть он не стесняется, — указывая мне ниже пояса пожимает плечами Мей. — Стоит, покачивается. Держите крепче, а то ещё вырвется и сбежит от своего счастья.
— Здоровый, блин, — кряхтит Конан. — Цунаде! Дави его грудью.
Вырываюсь. Дёрнув рукой откидываю Конан. Резко согнув ноги заставляю Мей отлететь назад. Сажусь и тут…
— Ты пойми, глупый, — обняв меня и сжав моё лицо в свою грудь шепчет Цунаде. — Мы любим тебя. По-настоящему. Не так как раньше, когда человеческое мышление мешало нам в этом признаться. По-другому. Мы другие, мы…
Подняв голову улыбаясь смотрю на неё. Цунаде гладит меня по волосам… Тянется для поцелуя. Хватаю её и откидываю в сторону. Натянув трусы прыгаю с кровати и тут же бью рукой.
Томнота у стены оживает. Обволакивает мою руку, обвивает грудь и пытается скрутить. В бок возается кунай. Прямо в сердце.
— Неожиданно, не правда ли? Был Саннин и закончился. А не надо было мешать нам. Какого это, Джирайя? Какого понимать что сейчас умрёшь?
— Зецу?
— Чёрный Зецу. Умри.
Кунай входит глубже и поворачивается. И так рассечённое сердце, получив ещё большие повреждения останавливается.
— Да-а-а-а…
— Вообще-то нет, — запуская второе, недавно выращенное улыбаюсь. — Девочки!
Конан рассыпается листами бумаги. Которые не просто бумажки, а миниатюрные взрыв печати. Ими она облепляет Зецу и обездвиживает. Подбегает Мей, сложив печати бьёт руками по полу и заключает нас в барьер.
— Ты пришёл в ловушку, Зецу, — улыбаюсь похожему на мумию уроду.
— Ты всё равно сдохнешь! — проворачивая в ране кунай рычит Чёрный. — А если не сдохнешь… Ха, твои выродки. Пока мы здесь разговариваем, Обито уже забрал джинчурики. А остальных убил.
— Ага, — активируя Сен Мод, быстро покрываясь ядом и выплёвывая масло киваю. — Молодец, этот ваш Обито. Умный, прозорливый.
— Что ты делаешь? — видя что я не беспокоюсь нервничает Зецу. — Что это?
— Жабий яд, друг мой. Убойная штука. Я к нему нечувствителен. А вот ты… На тебя он действует. Плюс масло, для усиления взрыва.
— Перестань. Мы можем договориться.
— Как запел. Увы, не получится. Договориться со мной невозможно. Я не пробиваемый. Ну как это, Зецу? Как это осознавать что сейчас умрёшь? Не страшно?
— Меня нельзя убить! Я воплощение воли богини. Я…
Яд действует. Зецу откровенно хреново. Он ослабляет хватку. По его бесформенному телу пробегают судороги.
— Глы… Блы… Ы-ы-ы… — выдаёт Зецу.
— Приди в себя, сука! Оцени какая ирония, — выделяя больше яда улыбаюсь. — Столько лет ты шёл к своей цели. Старался. А тут раз и на тебе. Все труды, все усилия, всё пошло прахом.
— Ты не понимаешь. Убив меня ты ничего не изменишь. Кагуя, она здесь.
— Врёшь.
— Нет. Она всегда была здесь. Она ходила между вами и через меня диктовала вам свои правила. Она стравлия вас убирала сильнейших. Вы глупцы…
— Расскажешь всё, отпущу. Ну!
— Ха-ха-ха! Глупый человек. Тебе ничего не изменить. Всё это…
— Клан Узумаки? Её работа? Говори!
— Да. Узумаки, которые легко смогли бы поймать её и запечатать. Курама, их иллюзии, против которых даже Кагуя не смогла бы противостоять. Сенджу, чья сила и особенная чакра заставили бы её понервничать и, возможно, проиграть. Убийства Хокаге, от Первого до Четвёртого. Планы по уничтожению Учиха следом за которыми должны были сдохнуть Хьюга, Акимичи и Яманака. Мы вашими руками, убирали сильнейших. Мы дурманили ваши разумы. Мы заставляли вас развязывать войны. Лично я, заставил Обито натравить Лиса на Коноху. Я дал силу, знания и одержимость идеей мирового господства Данзо. Я сделал из Хирузена тряпку таскающуюся за Старейшинами. Я заставил Цунаде плача от горя спиваться и не видеть очевидных вещей. Я сделал из тебя извращённого дурачка волочащегося за Сенджу. Я привёл Яхико к смерти и я внушил Нагато и Конан дурацкие мысли. И мы… Мы добьёмся своего. Ты можешь убить меня, но знай. Кагуя всё равно убьёт вас. Потому что вы, не более чем тупое стадо.
Слушай меня, Джирайя. Слушай. Обито уже выпотрошил твоих выродков. И если ты, надеешься на что-то…
Стряхнув с себя мерзость выхожу из барьера. Касаясь печати на руке распечатываю из неё два свитка. Мей складывает печати, барьер укрепляется. Корчащийся от яда Зецу бьётся об стены и пытается выбраться.
Печать концентрации, ехидная улыбка…
— Кац!
Серия взрывов рвущих Зецу на части, масло усиливает взрывы. Зеце превращается в кучку чёрной сажи. Конан облепляет барьер бумагой. Уплотняет получившийся кокон до размеров небольшого шарика, который хватаю и запечатываю в свиток.
Не сговариваясь бежим в детскую. Внутри видим страшное. Для кого-то. Для кого угодно, но не для нас.
Обманки, выращенные мной симбионты положенные вместо детей, как и было задумано, при приближении посторонних взорвались. Выстрелили щупальцами и нитями в разные стороны. Правильно, в нужных местах пронзили и зафиксировали Обито и Белого Зецу. Впрыснули в них убойные дозы гормонов и яда. Обито ещё и глаз выбили, чтобы не сбежал.
Теперь два тела, шипя от боли от пронзающих их нитей, висят под потолком как мухи в паутине. Безуспешно дёргаются…
— Надо же, какая встреча, — заходя хлопаю в ладоши. — Обито, рад наконец-то тебя увидеть. Жаль что ты меня не видишь, глаза то нет. А ты что за тварь? Белый, уродливый, волосы зелёные. Неважно.
— Я Белый Зецу. Я воля Богини…
— Значит умрёшь первым. Оби, урод ты комнатный. Ну вот скажи, неужели ты серьёзно подумал, что после твоего нападения на Какаши, я расслаблюсь и никаких мер не приму? Неужели ты решил, что после того как ты начал действовать, я просто лягу в постель к своим женщинам, оставлю детей без присмотра и буду развлекаться? Позор. И ты ещё взял на себя роль спасителя целого мира. Тьфу, глаза бы мои не смотрели. А я, как видишь подготовился. По полной.
— Ты чудовище.
— Давай, хвали меня, — зная что Обито
