Проклятый Лекарь. Том 8 - Виктор Молотов
Потом добавились нюансы: исполнение последних желаний дает больше энергии. Эмоциональные привязки усиливают эффект. Создание новой жизни вообще джекпот. Это уже средний уровень сложности.
А что дальше? Какой следующий уровень? Что еще придумает проклятие, чтобы усложнить мне жизнь?
Нужно постоянно тестировать границы. Искать пределы. Проверять на прочность.
Например, что будет, если Сосуд переполнится? Больше ста процентов? Теоретически невозможно, но теория и практика — две большие разницы.
Нужно больше данных. Больше экспериментов. Но осторожных, контролируемых. Научный подход: гипотеза, эксперимент, анализ результатов.
С этими мыслями я свернул к лестнице.
Столкнулся нос к носу с человеком, выходящим из палаты.
— О, Свят! — выругался незнакомец, отшатнувшись.
— Федя! — воскликнул я, узнав голос. — Фёдор Соловьев! Какими судьбами? Где ты пропадал все это время?
Федя — мой первый друг в этой клинике. Познакомились при поступлении во время испытания.
Невролог по специальности, гениальный врач по призванию, добрейшей души человек по природе.
В вечно мятом халате, который, кажется, не снимает даже дома.
— Свят! — он расплылся в улыбке, показав неровные зубы. — Братишка! Сто лет не виделись! Сто зим, сто лет!
Обнялись по-мужски. Федя пах формалином и кофе — стандартный аромат врача-исследователя.
— Где ты пропадал? — спросил я, отстраняясь. — Месяца два тебя не видел! Думал, уволился.
— В Бельгии был! — Федя буквально сиял от гордости. — На международном симпозиуме по нейродегенеративным заболеваниям! В Брюсселе! Представь, меня пригласили! Персонально!
— Поздравляю! Это большая честь.
— Еще бы! Я представлял свой метод! Не помню, рассказывал тебе или нет. Ранняя диагностика болезни Альцгеймера по паттернам движения глаз!
— Напомни суть.
Федя оживился, как всегда, когда говорил о своей работе. Глаза заблестели, руки заходили, описывая невидимые схемы в воздухе:
— Смотри, при болезни Альцгеймера первыми поражаются области мозга, отвечающие за контроль движений глаз. Это происходит за десять-пятнадцать лет до первых когнитивных симптомов! До потери памяти, до деменции!
— И что в итоге?
— И я разработал алгоритм! Отслеживаю микросаккады — мелкие движения глазных яблок, которые происходят несколько раз в секунду. У здоровых людей они хаотичные, но предсказуемые. А у будущих альцгеймерцев паттерн меняется! Появляется специфический тремор, задержки фиксации, нарушения плавного слежения!
— Впечатляет! И как приняли?
— Стоячая овация! — Федя подпрыгнул от восторга, чуть не уронив телефон из рук. — Представляешь? Двести человек встали и аплодировали! Мне! Начинающему неврологу из Российской Империи!
— Ты не простой невролог, Федь. Ты гений.
— Ну что ты, — он покраснел. — Просто усидчивый. Собирал данные, анализировал, строил модели… Но это окупилось! Три университета предложили гранты на исследования! Швейцарцы зовут возглавить лабораторию! В Цюрихе! С бюджетом в пять миллионов евро!
— Невероятно! Принял предложение?
— Пока думаю, — Федя замялся, покраснел еще сильнее. — Москву бросать не хочется. Тут… есть причины остаться.
— Ольга? — догадался я.
Федя влюбился в нее с первого взгляда по уши, безнадежно. Страдал молча, вздыхал издалека, стихи писал (ужасные), но подойти не решался.
— Она самая, — он вздохнул так глубоко, что запотели очки. — Все никак не решусь заговорить. А вдруг откажет? А вдруг у нее уже есть кто-то? А вдруг я ей не нравлюсь?
— А вдруг нравишься?
— С чего бы? Посмотри на меня — тощий, нескладный. А она богиня! Афродита в медицинской форме!
— Федь, ты только что получил овацию на международном симпозиуме. Тебе предлагают лабораторию в Швейцарии. Ты восходящая звезда неврологии. Думаешь, это не впечатляет женщин?
— Одно дело профессоры. Другое женщины. С профессорами я знаю, о чем говорить. А с женщинами… Я даже «привет» нормально сказать не могу. Заикаюсь.
— Не откажет она.
— Откуда ты знаешь?
— Я знаю все. Ольга о тебе спрашивала. Несколько раз. Интересовалась, где ты пропадал. Волновалась даже.
— Правда⁈ — глаза Феди загорелись, как у ребенка перед подарком. — Она правда спрашивала? Волновалась? Обо мне?
Конечно, неправда! Но как тебя еще по-другому подтолкнуть к первому шагу?
— Правда, — кивнул я. — Так что не тяни резину. Жизнь коротка. Особенно личная — проходит мимо, пока ты собираешься с духом.
Особенно для обычных людей. У которых нет проклятия вечной жизни. Семьдесят-восемьдесят лет, и всё. А из них хороших, активных — от силы пятьдесят. Нельзя терять время на сомнения.
— Слушай! — Федя хлопнул себя по лбу с такой силой, что очки съехали. — А давай организуем двойное свидание! Вместе веселее! И не так страшно! Ты с Варварой, я с Ольгой! В какой-нибудь милый ресторанчик! Или в театр!
Опоздал ты, друг. Буквально на десять минут. Варвара только что пыталась вскрыть себе вены из-за меня. И я только что перепрограммировал ее мозг, чтобы она меня разлюбила.
— С Варварой у меня все сложно, — сказал вслух, подбирая слова. — Мы больше не вместе. Расстались. Окончательно.
— О, — Федя сдулся, как проколотый шарик. — Извини, не знал. Я думал, вы… ну, там. Это… мутите… Все говорили.
— Все говорили то, что видели. А видели не всё. У меня теперь другие отношения.
— А-а-а, — протянул он понимающе. — Бестужева? Я слышал слухи. Дочь графа, красавица, умница. Поздравляю! Отличная партия!
— Спасибо. Но совет остается в силе, не тяни с Ольгой. Просто подойди и пригласи на кофе. Или на обед. Или на прогулку.
— Просто подойди, — повторил Федя, как заклинание. — Легко сказать. Просто подойди к богине и заговори. Ага.
— Федь, в нейрофизиологии ты лучший специалист в стране. Может, и в Европе. В романтике тоже справишься. Просто будь собой. Искренним, настоящим.
— Быть собой… — он задумался, теребя пуговицу на халате. — А если я сам по себе скучный зануда?
— Ты не зануда. Ты увлеченный человек. А увлеченность привлекательна. Когда ты говоришь о своей работе, глаза горят. Это красиво.
— Думаешь?
— Уверен. Женщины любят страсть. Неважно, к чему: к науке, искусству, спорту. Главное — искренняя страсть. А у тебя ее хоть отбавляй.
Федя глубоко вздохнул, расправил узкие плечи:
— Знаешь, ты прав. Что я теряю? Максимум она откажет. Не смертельно же! Не умру от отказа!
Для тебя — нет. А вот некоторые из-за отказа готовы вены вскрывать. Или других убивать. Любовь — страшная сила. В буквальном смысле.
— Вот и молодец. Иди, действуй. Лови момент. «Карпе дием», как говорили римляне. Лови день.
— Просто и ясно, — усмехнулся Федя. — Ладно. Пошел я. На амбразуру. В бой!
Он ринулся решительной походкой. Через три шага споткнулся о собственные ноги.
Хорошо иметь нормальные человеческие проблемы. Пригласить девушку на свидание — это так просто, так мило, так… человечно. Не то что мои заморочки с проклятиями, некромантией, беременными аристократками и суицидальными любовницами.
Иногда я им завидую. Обычным людям. С их маленькими радостями и понятными страхами. Боязнь отказа — это так невинно по сравнению
