Зодчий. Книга II - Юрий Александрович Погуляй
Шестирукое создание со рваными останками плаща и одежды на изуродованном теле взревело от ярости и подпрыгнуло, после чего обрушилось на место, где я стоял, всей тушей. Снова взвыло от досады, так как ждать падения я не стал. Над моей головой прогудел воздух от ещё одной атаки. Вторую я принял аспектом земли, но всё равно погрузился в сырую почву по щиколотку.
От боли в суставах едва не вскрикнул. Ещё атака, ещё. Бывший Призыватель молотил по мне всеми своими новыми конечностями, уже не разбирая, наудачу и погружая меня в землю, но при этом усиливая мой аспект, который я пускал на щит. Однако даже с такими условиями надолго меня не хватит. Потому что когда сверху прилетала одна из рук, то вторая и третья уже поднимались для следующей атаки, а четвёртая и пятая ждали момента, чтобы обрушиться. Шестая же начинала своё падение.
Этой размеренностью я и воспользовался. Увернулся от очередного удара, прыгнул на промахнувшуюся руку, выдернув себя из земли, и от упругой конечности перескочил на следующую, оттолкнулся уже от неё и в прыжке вонзил огненную сталь в зев капюшона.
Клинок почти не встретил сопротивления, раскроив голову монстра надвое. Уже в этот миг я понял, что мне не повезло, и Призыватель успел спрятать Зерно Скверны где-то в теле. Ненавижу осознанные мутации! Обычные порождения Изнанки держат сосредоточие жизненной силы у себя в голове. Да, голова может оказаться не там, где обычно, но всё-таки ориентиры всегда есть.
А когда адепт отдаёт себя Скверне самостоятельно, то может запрятать Зерно куда угодно!
И сейчас в голове противника его не было, а силу в удар я вложил большую, отчего пролетел чуть дальше, чем планировал и грохнулся рёбрами о плечо монстра. Призыватель попытался стряхнуть меня, как упавшего с листвы паука, но запутался в руках и разъярённо взвыл. Я же, вонзив огненный меч в тело монстра, съехал на землю, рассекая изменённую плоть. В рёве чудовища послышалась боль. Лапа твари схватила меня за ногу, дёрнула в сторону. Я едва успел закрыться щитом земельного аспекта, прежде чем врезался в ближайшую берёзу. Во все стороны брызнули щепки, от силы удара ствол размозжило, а у меня потемнело в глазах.
Я извернулся, отрубая конечность. Грохнулся на землю, неподалёку от валуна. Задрал голову, глядя на надвигающегося Призывателя.
— Ты не представляешь, Зодчий, какую мощь дарует Она своим верным слугам! Прими её сам и сохрани себя. Ибо всё станет Изнанкой! Рано или поздно! Но тем, кто примкнёт к Ней последним — не достанется разума! — проревел мутант, поднимая все лапы разом для завершающего удара. Из раненой вязко стекала зелёная кровь.
Сила земли подошла к концу. Я шмыгнул носом, чувствуя свинцовый вкус. Перед глазами чуть плыло от страшного удара о берёзу. Следующей атаки я не выдержу. И бежать тоже некуда.
— Меньше слов, больше дела, — сказал я Призывателю, инициируя аспект воды и усиливая его за счёт идущей из носа крови и амулетов погибшего Царенко. Мутант видел, что отступать я не мог и потому не спешил. Наслаждался победой.
— Глупец… — прорычал он и атаковал, а я бросил меч и прыгнул навстречу. Всё моё тело покрылось толстым льдом, с острыми прочными шипами. Под руками, обратившимися в ледяные мечи, затрещала плоть Призывателя, и я прорвался сквозь его тело, как через липкую паутину, и упал на колени, когда монстр закончился. За моей спиной пошатывался развороченный мутант, пытающийся заткнуть зияющую в его теле дыру. Амулеты Царенко лопнули со звоном разбитого стекла.
Мутант медленно обернулся. Три руки бессильно обвисли. Две пытались стянуть края чудовищной раны, но тварь ещё стояла. Однако всё моё внимание было на последней лапе монстра. Призыватель пытался прикрыть ею небольшой участок, саниметрах в тридцати правее гигантской раны.
Дыра в теле твари, сквозь которую я провалился, уже начинала затягиваться.
— Ты… Не победишь… — сказал монстр. Я с трудом встал, сделал шаг к чудовищу и остатками аспекта воды пронзил уродливую ладонь, заслоняющую проросшее в теле Зерно Скверны.
Призыватель замолк. Все его руки безвольно опали, а сам осквернённый грохнулся на колени. Несколько секунд он постоял так, пошатываясь, и после повалился набок. Спасибо нестареющей классике. Голова — всему венец. В ней начало и конец, так сказать. Просто некоторые хорошо её прячут.
Я заполнил две сферы силой Изнанки, затем, морщась от боли в коленях, осмотрел останки снаряжения Призывателя. Кристалл в нём сформироваться не успел, слишком мало времени прошло. В рюкзаке нашёлся спальник, рулон туалетной бумаги, зубная щётка, паста, термос и бутерброды с красной рыбой. Этот будничный набор прямо покорёжил. Ублюдок шёл убивать людей и взял с собой перекус, да про личную гигиену не забыл, сволочь.
Если бы можно было прикончить Призывателя ещё раз — я бы с радостью это сделал.
Меч павшего врага ценности особой не представлял. Да и в целом всё снаряжение мертвеца оказалось довольно убогим. Видимо, Игнатьев не позволял верному псу иметь что-то достойное. Талант у мёртвого Призывателя был простой — общение с Изнанкой и Скверной. Для него особенных артефактов не требуется, так что, пусть использует имеющееся.
Однако одну ценную вещицу, явно с Изнанки, я, всё же, обнаружил. Это был медальон со смеющимся шутом, глаза которого изображали две гипнотические спирали. От изменённой драгоценности тянулось очень неприятное Эхо. Делали со старанием, но вещь теперь служила как усилитель Скверны.
Я с омерзением разломал её на куски. Выбрасывать здесь не решился, мало ли найдут и используют. Брошу в трансмутатор, ему всё равно, что переваривать.
Закончив с обыском, я, наконец-то, двинулся к себе. Одной проблемой меньше. Одним знанием больше. Напоследок я бросил рядом с тушей убитого Призывателя один из защитных оберегов, с именной гравировкой.
Его я снял с убитого мной Фурсова. Надеюсь, папаша узнает безделушку сына и совершит ошибку. Потому что, уверен, конфликт с северным соседом будет и дальше.
Главное — не развязать Игнатьеву руки перед лицом закона. Если
